Иоахим Кукушников понял, что для него запахло жареным. Рванув к глазам трансхрон, технокиллер судорожно вдавил кнопочку «RE». Тут же на него налетел Красный, закрутил руки за спиною и громко крикнул в правое ухо:

— Сдавайся, пузырь, ты арестован!

Кукушников был уткнут носом в захламлённый строителями пол, и начал громко чихать, потому что имел аллергию на цементную пыль.

— Чёрт! — чертыхался Красный, выискивая по карманам наручники, чтобы заковать в них руки преступника.

— Вот, блин, а! — Красный понял, что наручники вывалились и где-то потерялись, пока он гонялся за проклятым технокиллером и дрался с ним.

Пик! — издал звук трансхрон Кукушникова, подарив тому надежду освободиться от не в меру докучливого агента.

— Не уйдёшь! — кряхтел Красный, в собственном кряхтении не слыша, как пищит на преступнике трансхрон. Он дотянулся до куска толстой верёвки, который забыли на полу, и схватил его свободной от Кукушникова рукой.

Насев на технокиллера верхом, Красный принялся вязать ему руки. Кукушников булькал, или плакал, или продолжал чихать — Красный не особо прислушивался к нему. Он больно скрутил его и собрался рывком водворить на ноги.

— Пик! — снова «сказал своё веское слово» наручный трансхрон, и тут верёвочные путы распались в руках Красного, а сам он преодолел полметра и шлёпнулся на бетон.

— Чёрт! — с досадой фыркнул Красный и злобно плюнул на пол, осознав, что Иоахим Кукушников пробросился во времени и сбежал от него.

— Блин! — Красный поднялся на ноги и с силой швырнул на пол пустую бесполезную верёвку.

Сенцов и Рыбкин обшаривали очередной щербатый этаж, когда в бетонной глубине недостроя зародился непонятный звук.

— Стой! — шепнул Сенцову Рыбкин. — Я что-то слышал! Пойду, проверю! Ты пока здесь сиди!

«Ладно, кузнечик!» — подумал про себя Сенцов, который тоже слышал — отчётливые шаги — только совсем с другой стороны. Рыбкин, крадучись, откочевал за угол и там исчез, а Сенцов присел за широкими низкими козлами и прислушался. Вроде бы, пока тихо — нет шагов — только лишь посвистывает прохладный ветер, который врывается сюда через зияющий в стене провал, который рабочие огородили зыбкими временными перильцами. На козлах Сенцов видел толстый болт тёмно-коричневого цвета, на полу — плюхи цемента, куски кирпичей и грязь.

Топ! Топ! — кажется, слух не подвёл Сенцова — он снова услышал шаги, и раздавались они оттуда, из-за стены, а вернее, из-за занозистой временной двери, которой прикрыли грубый проём в этой самой стене. Сенцов замер — еле дышал, чтобы не создать лишний шум.

Дверь распахнулась с резким противным скрипом, и из-за неё широким шагом выступил Траурихлиген, таща за шиворот живую Звонящую! Как хорошо, что она не разбилась!.. И как плохо, что попала в плен к Траурихлигену…

Кажется, Константин получил реальный шанс стать героем… Второй Мировой войны…

Рыбкин ушёл искать вчерашний день, и они тут — один на один: Константин Сенцов против Эриха Траурихлигена. И лишь от Сенцова зависит, начнётся битва, или нет…

Не сидеть же ему за проклятыми козлами всю жизнь?? Трусливую жизнь слизняка!

— А ну-ка, отпусти её! — Сенцов выступил вперёд с яростью средневекового крестоносца… Только руки его вместо меча содержали пустоту… И тут Константин вспомнил про толстый ржавоватый болт на козлах, незаметно взял его и зажал в кулак, создав себе хоть какое-то оружие.

— Ладно! — усмехнувшись, кивнул Траурихилиген, схватил Звонящую за руку и швырнул через временные перила в пропасть из четырнадцати этажей.

— Ой… упала… — пробормотал Траурихлиген, изобразив виноватую физиономию.

— Не-ет!!! — взвизгнул Сенцов, сделал молниеносный скачок, одновременно выбросив кулак, утяжелённый болтом.

— Вот тебе, за Звонящую! — выдохнул он, собравшись врезать туристу оплеуху, повергнуть на пол и изловить.

Турист ловко увернулся от сенцовского кулака, заломил Константину руку и шваркнул его на пол. Спина Константина треснулась о бетон, ощутив мучительную боль, но Сенцов отринул её, мгновенно вскочил на ноги и вновь устремился в бой. Сенцов применил приём самбо, направленный на то, чтобы швырнуть противника через себя и отправить четырнадцатью этажами ниже… Однако, Траурихлиген оказался быстрее: он перехватил правую руку Константина в полёте, выкрутил её так, что у Сенцова искры из глаз посыпались от боли, а потом — подставил подножку и жёстко толкнул туда же, куда выбросил Звонящую.

Константин покрыл метра три, проломал грудью временные перила и почти что, вывалился наружу. Сенцов едва удержался над пропастью, схватившись за некую загогулину, которая торчала из щербатой стены. В лицо ему дунул шальной ветер, дыхание пехватило от страха, ведь земля маячила далеко внизу и была погибельно тверда, заполнена кирпичами, машинами, щебнем и гравием.

Вися в десятках метров над развороченной стройплощадкой, Сенцов увидел Звонящую. Она не разбилать, потому что успела зацепиться за торчащий металлический каркас, и теперь — висела на нём, держась обеими руками.

— Я в порядке! — до Сенцова долетел её бодрый голос, Звонящая ловко подтянулась, взобралась сначала на каркас, потом — переместилась на бетонное перекрытие и исчезла из виду, зайдя на этаж.

— Тебе всё мало, глупый тур-рист?? — разразился за спиною львиный рык, тяжёлые руки вцепились в плечи, причиняя боль, и втащили Сенцова назад, в развороченную дракой будущую комнату.

Константин рванулся, стремясь сбросить с себя эти руки, однако они оказались сильнее, швырнули Сенцова на бетон пола, а потом — его грудь прижала тяжёлая нога.

— Я схватил Звонящую, чтобы приманить тебя! — довольным голосом сообщил Эрих Траурихлиген, кому и принадлежала эта нога, обутая в тяжёлый военный ботинок. — А теперь ты умрёшь, потому что ты мешаешь мне, слизняк безмозглый!

Почувствовав, что Траурихлиген его сейчас задушит, Сенцов собрался с силами, сбросил с себя ногу, пополз, вскочил, метнулся к пожарному щитку и сдёрнул с него лопату. Взмахнув ею, словно боевым шестом, Константин прыгнул вперёд, нацелившись залепить Траурихлигену сокрушительный удар, сбить с ног, а после — скрутить наручниками. Эрих Траурихлиген невозмутимо выбросил кулак, одним ударом перешибив сенцовскую лопату надвое. А потом — пока Константин замешкался — прыгнул, отнял у Сенцова кусок лопаты и с размаху задвинул ему такую затрещину, что бедняга отлетел на пару метров, выронил свой кусок и с размаху треснулся об пол, заныв от боли.

Траурихлиген, кажется, даже не вспотел, пока дубасил Сенцова. А Константин — уже выдохся, сбил дыхание, ощущал боль тумаков всё сильнее и сильнее. В глазах засверкали злые звёздочки — кажется, он теряет сознание…

— И чего я с тобой вожусь? Наверное, мне нужно было сбросить нервное напряжение! — изрёк Траурихлиген, отшвырнул лопату и выхватил блестящий кинжал — тот самый, который Сенцов пытался вытащить из стены залитым водкою кульком. — Я сбросил! Прощайся с жизнью, турист!

В тот же миг Сенцов осознал, что этот бой может стать для него последним. Турист поиграл с ним, как кошка с мышью, и приготовился напоследок наградить сквозной дырой, а то и перерезать пополам… Константин с небывалой для себя прытью отпрыгнул под защиту бетонного простенка, и тут же обнаружил в щели автомат, уроненный Олегом Ченно… Нет, это не бой — Константин Сенцов судорожно цепляется за жизнь…

— Всё, ты попался, слизняк! — внезапно над Сенцовым вырос турист наперевес со своим огромным и жутко смертоносным кинжалом.

Константин отпрянул назад, и его лопатки больно стукнулись о стену: тупик! Турист расхохотался и поднял кинжал, собираясь одним ударом прикончить Сенцова. А Константин в неистовой жажде жизни метнулся вниз, схватил автомат и нажал на курок…

Автомат выстрелил очередью, рёв которой оглушил Сенцова, а отдача больно стукнула прикладом в плечо…

— Э, да ты убил меня, слизняк безмозглый! — услышал Константин сквозь этот рёв и сковзь звон в собственных ушах.