— Э, слизняк, я тебе не клуха, чтобы тряпки твои разглядывать! — разгневанно рыкнул Копач, хищно терзая «Сникерс» зубами. — Берёшь цацку или нет??

Копач сурово надвинулся на тщедушного Комарчука, опершись ручищами о его стол. Стол жалобно скрипел, не выдерживая нагрузки, а Комарчук покрылся бледностью поганки, поставил «бровки домиком» и молчал…

— Гражданин, вы задержаны за нелегальную торговлю оружием! — следователь Крольчихин решил больше не мытарить Немца, встал с дивана и стальныи голосом произнёс эти слова, положив руку на здоровенное плечо Копача, чтобы потом захватить его лапищу в милицейский захват.

— Ыыыррр! — Копач издал медвежий рёв, швырнул «Сникерс» в лицо Комарчука и попытался рвануться в сторону, но Крольчихин тут же заломил его ручищу за массивную спину…

— Убью-юю! — зарычал Копач и рванулся так, что легко сбросил с себя следователя, отпихнув его к самому шкафчику и громадными прыжками помчался прочь.

— Стоять! — закричал Крольчихин, презрев боль синяков и вскочив на ноги.

Наперерез Копачу мчался Федор Федорович, но стоило им столкнуться — следователь получил медвежью оплеуху в челюсть и был повергнут на твёрдый пол. Копач схватил свой трофейный пистолет, нацелив его в Крольчихина, принялся неистово давить на курок, однако «Вальтер» давал осечки.

— Чёрррт! — взрычал Копач и метнул бесполезный пистолет в угол, разбив им невзрачную вазу.

Не переставая рычать, верзила одним ударом сшиб и перевернул стол Комарчука, а потом — затопотал к двери, намереваясь сбежать. Но стоило ему распахнуть дверцу и вывалить своё тело в подъезд — здоровяк тут же столкнулся с командой Кирпичева и был в считанные секунды схвачен, прижат к серому полу подъезда и взят на мушку.

— Готово, шеф! — весело сообщил Кирпичев, а Копач рычал изловленным зверем и мощно дёргался, но освободиться не мог.

— Тарань на базу, — прокряхтел Крольчихин, помогая Федору Федоровичу подняться на ноги.

— Жив? — осведомился он, когда Федор Федорович встал, потирая подбитую челюсть, на которой уже расплылся колоссальный синяк.

— Жив… — буркнул Федор Федорович, оценивая тяжесть ранения. — Вроде не сломал и не вывихнул… Вот это бык — запрячь его в плуг вместо битюга!

Бойцы Кирпичева тем временем водворили Копача на толстые ноги, забив в наручники его запястья, и уводили арестованного к «Газели», чтобы отвезти в Ровд… три шага провезти. Копач плевался слюной и ругательствами, посылая всех далеко и надолго и обзывая «мусорами вонючими» и «позорными волками».

— Цыц! — цыкнул на него Крольчихин. — Сопротивление аресту у тебя уже есть — лет пять дадут!

— Ну что, Копач, а вернее — Ершов Петр Петрович — сознаётесь, что продавали оружие? — сурово осведомился следователь Крольчихин, выложив руки на стол и сцепив пальцы в замок, как когда-то делали инквизиторы, допрашивая еретиков.

Оказавшись во мрачных стенах допросной комнаты, Копач заметно сдулся, растерял всю свою медвежью ярость и сделался каким-то рыхлым, студенистым и нестрашным. Он сидел на жёстком стуле ссутулившись, с потухшим взглядом снулой рыбы и бормотал гнусавым голосом:

— Ну, пистолетик один… я его сам нашёл… откопал… ну, вы же сами видели, что он не стреляет… это я Немцу наврал, что он боевой, потому что у меня бабок совсем нету… а у него мох один внутри… и гнилой он весь… Немцу бы и гнилой пошёл: он в пистолетах ни бум-бум…

— Ясно! — следователь Крольчихин стальным голосом отрубил нытьё: боялся, что разболится голова. Пистолет Копача был отдан на милость Овсянкина — когда эксперт закончит «колдовать» над ним, тогда и узнаем, какой он: гнилой или боевой! Крольчихин вытащил из папки фотографию покойного Сенцова и положил на стол перед Ершовым.

— Итак, гражданин Ершов, вам знаком этот человек? — вопросил следователь, подозревая, что здоровенный и злобный Копач мог запросто убить Сенцова… А Сенцов мог запросто выйти на Копача и его пистолеты…

Копач вытаращился на фотографию, поморгал заплывшими своими глазками, а потом — начал отрицательно мотать башкой.

— Нет, начальник, я не знаю… — отказался он от Сенцова, а Крольчихин для себя постановил: врёт. Копачу Крольчихин об этом не сказал: много будет знать — скоро состарится. Следователь решил задать другой вопрос, про Сёму «Терминатора», и положил её рядом с фотографией Сенцова.

— А как насчёт вот этого? — осведомился Крольчихин, сдвинув брови и дописывая в протокол: «Подозреваемый Ершов П.П. погибшего Сенцова К.К. по фотографии не опознал.».

— Сопляк этот чёртов… — вздохнул Копач с заметным сожалением и задёргался в наручниках. — Чёрт бы его подрал… Попался вам, да?

— Вы продали ему пистолет-пулемёт «МР-38» в боевом состоянии! — уточнил Крольчихин. — Зачем?

— Я продал ему боевой, потому что у него бабла хватило! — выкрикнул Копач срывающимся голосом с нотками истерики. — А если бы не хватило — тоже гнилой бы впарил… А знал бы, что меня заметут из-за него — так шиш бы ему скрутил и в морду бы дал, а не пистолет-пулемёт!

— Ага, — кивнул Крольчихин, не забывая интенсивно работать ручкой, записывая протокол. — А как насчёт вот этого гражданина?

На этот раз следователь предложил Копачу фоторобот таинственного «Терминатора-Туриста», нового грозы милиции и бандитов, чьё лицо до сих пор оставалось в фотороботе. Зловещий фоторобот лёг около Сёмы и Сенцова, а Копач почему-то пошёл в отказ…

— Нет, — булькнул он, снова мотая своей начисто выбритой, но бородатой башкой. — Впервые вижу!

— Вы врёте, гражданин Ершов! — заявил Крольчихин хладнокровно, как робокоп. — Вы продали этому человеку кинжал СС, пистолет системы Люггера в боевом состоянии и тоже — пистолет-пулемёт «МР-38» опять же, в боевом состоянии! Признавайтесь, гражданин Ершов, из ваших «трофеев» были убиты люди, в том числе сотрудник милиции!

— Э, начальник, вы мне мокруху не шейте! — обиделся Копач, опять задёргался, агрессивно лязгая наручниками, и сержант Казачук приготовил дубинку: мало ли что, а вдруг вырвется? — Вы хоть, знаете, сколько времени и сил стоит найти такой кинжал?? Они целыми бывают раз в сто лет! Та они все на трофеи пошли в Америку! Та если бы я такой целый нашёл, стал бы я его гусю какому-то левому продавать?? Я бы через И-нет порядочного коллекционера нашёл, богатого, и меньше чем за штуку баксов кинжальчик бы не скинул! А гусь этот ваш на полного лоха похож, инженеришка… та, вообще, самшитик какой-то! Я бы ему и ложку ржавую не продал бы, не то что кинжал!

— А если бы у него была штука баксов? — уточнил Крольчихин, начиная сатанеть от высказываний Ершова… тихо сатанеть… пока что тихо…

— Подумал бы, — изрёк Ершов, а его крупная голова, вместо волос несущая татуировки, была вся в поту, будто бы он виноват в чём-то очень серьёзном, а Крольчихин подобрался к его тайне слишком близко… — Хотя, нет, — передумал Копач. — У таких самшитиков не бывает баксов — у них до зарплаты мыши вешаются!

— Понятно, — кивнул Крольчихин, определив для себя, что правды от Копача просто так не дождётся, нужно его припугнуть и получше. — А кто ещё в вашем клубе может торговать оружием?

— В этом «нашем» клубе, — процедил Копач, сморщив свой широкоий нос. — Такие же самшитики, как ваш инженеришка! Они только железки перебирают там, да песенки поют! А крутые находки из них только у меня, потому что я овчарок не боюсь и через любой забор могу перелезть! Все «раскопки» наши менты… простите, милиция огородила и охрану приставила! А я всё равно копаю там, где есть, а не там, где металлохлам один остался! А они пуговку найдут и радуются!

— Послушайте, гражданин Ершов! — рыкнул следователь Крольчихин и, не удержавшись, стукнул кулаком по столу от злости. — Я давно понял, что вы темните! К тому же, вы сами признались, что находите и продаёте боевое оружие времён Второй мировой! Такое же, из которого за последние пару месяцев было убито и ранено около пятидесяти человек! Вы хоть осознаёте, что натворили?? И если вы, Ершов, не признаетесь, кому вы продали эти «игрушки» — я повешу всех этих людей на вас, и вас упрячут лет на двадцать! Сколько вам сейчас лет, Ершов?