Где-то в дебрях захламлённой квартиры, не видавшей пылесоса месяцами, раздавался надсадный звон: это надрывался мобильник. Интересно, куда его положили эти «туристы»? Быть такого не может, что в холодильник, хотя звенит он именно на кухне…

Константин знал, что звонить ему мог только Крольчихин либо Фёдор Фёдорович — требуют отчёта о вчерашнем… да, кажется, Сенцов им отчитается… Отчитается по полной программе!

Сенцов встал с пола и обнаружил, что он грохнулся с дивана на пульт от телевизора. Кстати, о телевизоре — визжит тут: «Фруктис — питание и восстановление!».

— Заткнись! — прогудел Константин, схватил с пола пульт и утопил «Фруктис» в обесточенной темноте.

Всё, телик заглох, и в воздухе осталась лишь телефонная мелодия Сенцова: «Новый поворот, и мотор ревёт…». Она вилась, казалось, по всей квартире и не замолкала, заставляя Константина наматывать километраж по комнатам и чертыхаться. Бегая, Сенцов не заметил, как оказался на балконе — ему показалось, что мелодия раздаётся именно оттуда… Его взгляд упал на перила, которые покрасила в белый цвет его тётка. На посеревшей от грязных дождей перекладине перил — на пятом этажей пятиэтажного дома — чётко и ясно различался след автопротектора…

Константин даже забыл про телефон. Он стоял и, как зачарованный, взирал на этот след — аккуратные, можно сказать, идеальные ромбы со скруглёнными уголками… Напоминает след от зимней резины… посреди июня на балконе пятого этажа… И что тут такое приземлялось — летающая тарелка, что ли?? Если Константин расскажет об этом тому же Крольчихину — его ждёт психиатрическая экспертиза? Не обязательно, ведь след — вот он, налицо, и вытирать его никто не собирается! Даже Крольчихину станет нечем крыть, когда он увидит эти ромбики! Сенцов чувствовал, что куда-то влип, но не понимал пока, куда именно. «Турист», «Репейник», «Репейник», «Турист» — в голове Сенцова вертелись эти имена, клички, или что там ещё бывает. Константин пойдёт в отделение, выцарапает из СИЗО Утицына и вцепится в него клешнями, не отпустит до тех пор, пока этот бандит не вывалит ему всё про своих дружков «туристов»!

Телефон! Увидав фантастический след, Сенцов совсем забыл о том, что ему кто-то звонит. Нужно было взять трубку, поговорить, и поэтому Константин вернулся с балкона в комнату и продолжил поиски. Он мог бы не разыскивать мобильник так эмоционально и так тщательно: телефон преспокойненько лежал на кухонном столе около скорлупы от яйца, мигал экраном и показывал, что некто вызывал Сенцова на разговор уже три раза, но так и не дождался ответа. Константин протянул руку, чтобы схватить телефон, едва дотронулся до него, как аппарат заголосил опять. Сенцов испугался и отдёрнул руку от телефона, как от мины.

— Вот, новый поворот, и мотор ревёт, что он нам несёт: омут или брод? — запел из динамика оцифрованный голос Макаревича, а на экране высветилось одно короткое и ёмкое слово: «РАБОТА». Под этим «шифром» у Константина скрывались рабочие телефоны всех его коллег окромя Тетёрки. Начальник отделения был обозначен у него по-другому: «АТАС».

Сенцов схватил мобильник в кулак, нажал на зелёную кнопку и почти что крикнул:

— Алё?

— Сенцов! — выкрикнул ему из телефона Крольчихин. — Ты где?

— До-дома… — пробормотал Константин, разглядывая скорлупу от яйца на столе, грязную сковороду в раковине, и вспоминая: когда это он ел яичницу?

— Полдень! — выплюнул Крольчихин, а Сенцов услышал ещё и громкое «бух!» — это Крольчихин бухнул кулаком по столу.

— Полдень?? — обалдело выдохнул Константин, забыл про яичницу и начал лихорадочно разыскивать глазами хоть какие-нибудь часы.

— Именно! — прогрохотал Крольчихин. — А рабочий день начался в полвосьмого! Неужели ты до сих пор спишь??

— Ааааа, — протянул Сенцов, найдя, наконец, над своей головой круглые настенные часы, которые забыла забрать его тётка, и увидел, что часовая и минутная стрелка через несколько секунд сойдутся у цифры «12».

— Бэ! — почти что, взвизгнул следователь Крольчихин и опять его стол содрогнулся от кулачного удара. — Давай, Сенцов, проснулся — и скачи сюда, будешь писать отчёт о том, как ты погулял в клубе «Вперёд»!

«Сногсшибательно погулял!» — угрюмо подумал про себя Константин, размышляя, как ему оправдать потерю мотоцикла.

«Репейник», «Турист», «Турист», «Репейник», — старался не забыть Константин, пока галопировал из дома в отделение. Он совсем недолго бежал — когда Сенцов скачет сумасшедшим коником — он добирается до работы за три минуты. В дверях он толкнул кого-то, потом ещё кого-то, потом уборщицу Николаевну, а потом — стенку. Вернее, в стенку он едва не врезался лбом — успел вовремя затормозить и только чиркнулся об неё плечом, набрав побелку на рукав рубашки.

— Сенцов летит! — раздался над ухом Константина знакомый голос, и Сенцов, повернув взмыленное лицо, увидел около себя Овсянкина.

— Смотри, а то стену прошибёшь! — насмешливо сказал Овсянкин, растянув ухмылку.

Сенцову меньше всего сейчас нужно было задираться с Овсянкиным — у него водились дела куда более важные, нежели перепалка с этим доморощенным «Задорновым». Поэтому Константин молча отошёл от стенки и поскакал дальше по коридору, стремясь как можно быстрее попасть в кабинет Крольчихина.

— Точно стенку прошибёшь! — крикнул ему вдогонку Овсянкин, но Сенцов старался его не слышать, чтобы не утратить из дырявой памяти «Репейника» и «Туриста».

Вот он, кабинет следователя Крольчихина. Сенцов обеими руками схватился за ручку двери и потянул её на себя. Распахнув дверь настежь, потный, взмыленный Сенцов вихрем ворвался внутрь и остановился посередине, тяжело проглатывая огромные порции воздуха. Следователь Крольчихин тем временем что-то деловито, старательно писал на белоснежном бумажном листе. Когда внезапно хлопнула дверь, и возник Сенцов — Крольчихин даже испугался, его твёрдая правая рука дрогнула и одним лихим росчерком перечеркнула всё, что написала.

— Сенцов? — булькнул Крольчихин, часто-часто моргая округлившимися глазками.

— Я… здесь! — прокряхтел Сенцов, подавляя одышку.

— Ты… чего? — Крольчихин изумился виду Константина, даже выронил на пол ручку и подался вперёд, едва ли не навалился животом на стол.

— Турист и Репейник! — сообщил Крольчихину Сенцов, покачиваясь на ногах, до сих пор несущих тяжёлые ботинки рокера и перемазанные грязями, сырые джинсы.

— Где ты был??? — казалось, что Крольчихин совсем обалдел, его глаза едва не вываливались из глазниц на стол — так сильно он выпучил зрачки.

— Там! — заявил Сенцов, с ужасом понимая, что так и не содрал с себя те промокшие и испачканные «доспехи», в которых ездил к рокерам в клуб. — Я видел «Терминатора»!

— Садись-ка! — Крольчихин обрёл дар речи, сгрёб в кучку силу воли и стальным словом пригнул Сенцова к стулу.

Константин заёрзал на стуле, едва умещаясь на нём, потому что постоянно шевелился, дёргался, елозил.

— Рассказывай! — потребовал следователь Крольчихин, смяв перечёркнутый лист, отправив его в корзину для мусора.

Константин начал пересказывать свои злоключения, как «Терминатор» едва не продырявил его из старинного автомата, как приехал какой-то странный чувак на «шестёрке», а потом ещё прилетел какой-то Репейник…

— Они называли Терминатора «туристом», — говорил Сенцов, скрипя стулом. — Тот тип с «шестёркой» сказал мне, что ловить «туриста» — не моя работа, что я должен дома сидеть…

— Так-так… — поскрёб макушку следователь Крольчихин, сдвигая брови. — Знаешь, Сенцов, не нравятся мне эти твои «туристы»… Как, ты говоришь, звали второго?

— Репейником! — бодро ответил Сенцов. — Тот водила, наверное, позвонил ему на телефон и назвал «Репейником». Я не представляю даже, откуда они узнали, что я — старший лейтенант, и где я живу! — беспокойным полушёпотом выплёвывал Константин, теребя рукою низ чёрной «неформальной» футболки. — Они оглушили меня, а потом — я проснулся у себя в квартире…

— Странно… — пробормотал Крольчихин, и его лицо приобрело какое-то жуткое, «похоронное» выражение. Вообще-то, Крольчихин — оптимист и весельчак, а такое выражение вешает только тогда, когда нависает угроза массового теракта или на город прёт тайфун…