Слышала лошадь, что страх заставляет бежать и бороться за жизнь, но не почувствовала его власти и осталась покорно ждать смерти. А волки не кинулись на лошадь, побежали мимо — на хозяйский двор.

Следом выбежал сам хозяин, но не мог он соревноваться с быстрыми волками и бессильно опустился рядом с лошадью и горько сказал:

— Съедят твоего жеребенка, разорят двор и останется мне только в речке утопиться.

Лошадь подумала, что хозяин сейчас пристрелит ее за то, что она такая неуклюжая и бесполезная. Но человек перекинул ружье за спину и поднявшись обнял лошадь, и гриву погладил.

— Прости, — говорил человек, — за то, что не уберег тебя и твоего жеребенка! К сожалению жадность не позволила мне отдать всю любовь и ее так много скопилось, что груз этот не подъемен для меня.

Тут поняла лошадь, что нужна человеку, что нужна жеребенку и сама любит их безмерно.

„Может и у меня копыта болят потому, что я груз любви таскаю и жадничаю?“

Склонилась лошадь, приглашая человека оседлать ее и сел человек верхом, и помчалась они к дому быстрее ветра...

Скоро нагнали волков и стал стрелять человек, и испугались волки и разбежались кто куда...

„Никогда вы не любили“, — подумала лошадь, — „потому и бегаете без устали“...»

Нианзу Ли хорошо знал, манеру общения древних хозяев и настороженно возвращая сознание из полудремы в салон самолета, попытался найти взглядом рассказчика.

Никто из пассажиров не походил на засекреченного бойца с неизвестного Аналога. Обычные люди, занятые своими проблемами, совершали перелет, не оказывая внимания неприметному жителю крайнего севера.

Шпион перевел взгляд из салона в иллюминатор и чуть было не закричал от неожиданности. Рядом с бортом самолета летела Юн Минь. Тысячи золотых искр создали точную копию молодой женщины, с той лишь разницей, что вместо ног у нее был длинный хвост. Заметив, пристально смотрящего пассажира, золотая копия приблизила лицо к иллюминатору и резко раскрыла рот, обнажив змеиную пасть с клыками и раздвоенным языком.

Нианзу Ли инстинктивно дернулся назад, шумно выдохнув, снова посмотрел в иллюминатор. Кроме жирной полосы кучевых облаков на бледном небе ничего не обнаружил.

— Вам помочь? — спросила подошедшая стюардесса.

— Нет, спасибо, — отказался Нианзу Ли и стараясь унять вырывающееся из груди сердце, принял самый благодушный вид, прикрыл глаза, давая понять, что он спокоен и все в порядке.

«Стучи, стучи сердечко, зови, зови меня...» — пропела Магуша и мелодия прокатилась по всему Солнцу.

От очередного концерта нагов предводитель армии партизан нетерпеливо отключился. Вышел из сапфировой пирамиды и спешно направился в тайную комнату. Никогда его не подводило чутье охотника и сейчас он понимал — опасность близко.

Все шло по плану, кроме того, что охоту на китайца доверили не самому надежному партнеру — Рихарду, а карьеристке Магуше.

«Вы еще не знаете на что я способен!» — злился командир армии партизан, открывая проверенный механический порт, — «Добыча будет моей!»

Глава 17

— У тебя, Сивый, первый прокол и какой! Что жить надоело?!

Чембаров ненавидящий, когда его назвают по кличке, посмотрел в затылок сидящему впереди человеку, как бойцовый пес с неохотой выполняющий команду «Фу». Сдержав волну гнева, разместился в кресле широко раскинув ноги и перевел дух, жадно проглотив несколько порций кондиционированного воздуха.

За годы необременительной подработки Семен Ипатович привык к тому, что встречи назначались в самых неожиданных местах. Кто из пришедших в кинозал на старый боевик, может подумать, что где — то на задних рядах происходит встреча шпионов?

— Они были рядом, я не мог рисковать, — наигранно оправдывался Семен Ипатович, — я же сообщил, что телевизор у Носа. Я заинтересовал его, сказав о завтрашней стоимости в два раза дороже. У него глаза загорелись. Почему вы не забрали этот чертов ящик?! Я никогда не подводил. Мне проблемы не нужны.

Впереди сидящий молчал. Чембаров не видел, как покраснело круглое с широкими порами лицо коренастого мужчины.

«Откуда же я знал, что эти БОМЖи исчезнут», — думал коренастый,- «какая мне разница у кого товар! У тебя, у БОМЖа или у другого БОМЖа. Я ждал сигнала. Куда мне тащить этот телик? А вдруг там бомба? Они сами промедлили, а я теперь виноват!»

Но вслух сказал:

— Если к тебе или еще к кому придут БОМЖи из этих «козлят», сообщить надо срочно! Когда выйдешь, купи сим-карту, выбросишь ее около третьей урны на аллее в парке за кинотеатром, запомни номер! По этому телефону и сообщишь.

По ряду проходила грузная женщина возраста соответственного выбранной ею картины. На экране Брюс Уиллис, измазав весь общественный туалет кровью, противостоял банде террористов захвативших заложников. С кем сравнивала себя — эта дама не составляло труда представить. Конечно же с женой главного героя. Копна крашенных волос, усыпанная кудряшками, отдаленно напоминала прическу Бонни Беделия.

«Нет у нас Холли Макклейн, а есть вот такие рязанские свиньи, потому и не будет никогда в этой стране Джонов Макклейнов», — подумал Чембаров и лишь удивился формами поклонницы Брюса Уиллиса, но не тем, что в зале занято всего мест двадцать, а она пробирается именно на задний ряд.

— Ой, музщчина, — с кокетством сказала женщина, — у меня место вон, там, — она вскинула руку, и Чембаров уперся взглядом в обвисший бицепс.

С нескрываемой, но и невидимой в темноте зала неприязнью, шпионская «лошадка» встал с места, когда женщина прошла, а Сивый занял свое кресло, коренастого уже не было.

«Тоже мне, Джеймс Бонд! — ехидно размышлял ветеран войны в Афганистане, — устроили погоню за телевизором. То ли дело «Хлыst».

Именно после операции по изъятию у душманов неизвестно откуда у них взявшегося свехсовременного оружия способного разгонять тромбоциты и лейкоциты до бешенной скорости, заставляя кровь буквально закипать, и получил Семен Ипатович кличку Сивый. Он выдержал удар «Хлыstа» и смог передать прибор тем, у кого столько лет болтается на крючке.

Семен Ипатович невольно провел шершавой ладонью по обожжённым венам на груди.

«Вот это было дело! Интересно, куда они дели „Хлыst“? Мощная штука. Не разу не встречал информацию о его применении. Разбрасываются такими научными открытиями и носятся с каким-то телевизором! Нет, ей богу, страна бездонного альтруизма».

Находясь в воспоминаниях и наблюдая за подвигами Джона Макклейна, Чембаров не замечал, как грузная женщина изменилась — чешуйки ее объемного тела раскрылись, сканирование объекта, не прошедшего испытание, подходило к завершению.

Когда в «Крепком Орешке» отключили подстанцию и последняя дверь хранилища открылась грузная женщина, абсолютно совпадавшая комплекцией с Чембаровым, поднялась с места и незаметно покинула зал, унося всю самую точную информацию о приговоренном к смерти.

Да, он еще будет жить, но вскоре окажется на суде и несомненно подвергнется расщеплению. Административный сотрудник, вызвавший подозрение в первом мире и не прошедший испытание в прототипе не имел права на перерождение.

Договор подписывали все и только строгое его соблюдение позволяло избегать хаоса.

Автономная система информационного клонирования молнией пронеслась над территорией заброшенной военной части, где глубоко под землей Погон невольно сглотнул, представляя, как люди, ставшие за годы задания друзьями, не подпишут договор или еще хуже подпишут, принимая условие самого строгого наказания — Квантасмерти.

— Думаю, его можно выпустить, — сказал Сергей Яковлевич находящимся в напряженном ожидании Бате, Погону и Федоре.

Все собрались в основной лаборатории и все еще не оставляя надежды найти нужный уровень звука и частоту производили испытания.

— Что он тебе сказал? — спросил Погон.

— Ты когда научишься уважать старших? — спросил Юрий Викторович не так грозно как на складе, будучи Батей, а скорее весело.