Но центр ответил лишь на следующий день:

«Очень жаль, что курьер, присланный к вам, не нашел посылку. В ней ничего опасного для вас не было, так что за себя будьте спокойны. Пусть Шубов отдаст вам бланки, с ними вы сможете оставаться на вашем месте, а также сорок тысяч рублей из денег, которые он имеет при себе. Сам Шубов должен сейчас же идти назад. Доктор».

Миновали еще сутки. Трайзе успел вызвать капитана Вольфа и отчитать его за Шубова. Подсунул курьера! Хорошо еще, не попал в руки советских чекистов. Наверняка все разболтал бы. Слюнтяй, а не разведчик. Вернется - свое получит. С такими церемониться нечего.

Однако Шубов не вернулся. Из Липок сообщили, что он ушел на рассвете 10 мая, оставил бланки и 15 тысяч рублей. Ушел и как в воду канул. Несколько ночей Трайзе почти не спал. Полковник успокоился только тогда, когда его радисты перехватили радиограмму штаба одного из советских соединений Западного фронта: «На участке Васильева при задержании оказал вооруженное сопротивление и скрылся в направлении линии фронта неизвестный, имеющий приметы: среднего роста, лет 28-30, шатен, худощавый, одет в форму старшего лейтенанта, вооружен наганом. Примите меры задержания. Немедленно донесите». Точные приметы Шубова. Значит, курьер возвращается. Если свои не ухлопают, скоро будет в Смоленске. Доложит обо всем, и больше он не нужен. Ни здесь, ни там.

Однако судьба Шубова от шефа уже не зависела. Из нового радиоперехвата следовало, что неизвестный в форме старшего лейтенанта убит. В его карманах найдены документы на имя Шубова.

Между тем радиограммы от Романова поступали все более тревожные. В них говорилось о плохой слышимости, о том, что батареи окончательно садятся и поэтому медлить с помощью дальше нельзя.

«Мы еще никогда не находились в столь отчаянном положении,- жаловался шефу Романов,- об этом вам расскажет Шубов. Умоляем принять радикальные меры. Посылку ждем в течение месяца. Просим учесть, что русские объявили перерегистрацию отпускников из госпиталей. Намерены заменить документы. 30 июня истекает срок действия старых. Нам позарез нужны новые документы и командировочные бланки. Шлите срочно».

Трайзе решил готовить нового курьера.

Доверить доставку всего того, в чем так нуждался Романов, он мог теперь только Козлову.

Последнее время Александр Иванович жил и в Катыне, и в Борисове. Школу он закончил, и капитан Вольф часто поручал ему занятия с новичками. Он брался за это дело с охотой, так как получал возможность знакомиться с теми, кого еще недавно завербовали немцы. Побольше узнать людей, получше запомнить каждого. Пошлют на задание - пригодится. А скоро, наверное, пошлют. На днях пристал к нему один из новеньких, агитировать начал: если, мол, окажемся когда-нибудь там, среди своих, сразу же сдадимся…

- Как хочешь, так и поступай,- ответил ему Козлов.

- Ну а ты? - допытывался тот.- Как ты хочешь? На черта сдались они тебе, эти фрицы!

- Мне, брат, нельзя. У меня здесь жена.

Конечно же, это была проверка. Новенького подослал к Козлову не кто иной, как лейтенант Фуксман. Курсанты вообще мало разговаривали друг с другом, а тем более о подобных вещах.

Фуксман был человеком хитрым и проницательным. Опасаться его надо было больше, чем Пониковского. И именно он, лейтенант Фуксман, первый заговорил с Козловым о предстоящем задании.

В середине июня Александра Ивановича вызвали в штаб «Абверкоманды-103».

- Меншиков, я рад сообщить вам волю нашего шефа,- сказал, хитро щуря глаза и чуточку улыбаясь, Фуксман.- Через несколько дней вы будете заброшены в тыл Красной Армии. Готовы ли вы выполнить задание немецкого командования?

- Да, готов.

- Вот и отлично! - Фуксман от удовольствия потер руки.- Ценю вашу решительность. Но для полного успеха кроме решительности нужна и осмотрительность. Новичку тем более. Ведь, как говорят русские, и на старуху бывает разруха…

Фуксман хорошо говорил по-русски и любил к месту и не к месту, очень часто перевирая, употреблять русские пословицы. Его отец до революции жил в Харькове, имел там собственную мельницу. Накануне войны Фуксман-сын, по заданию гитлеровской разведки, дважды побывал в Советском Союзе в качестве туриста.

- Может быть, вы пошлете меня с женой? - спросил на всякий случай Козлов, заранее зная, что ему откажут.

- С женой? - Фуксман на минуту задумался.- Зачем с женой? Баба с воза, кобыла легче…

- Как вам угодно. Я готов и один.- Козлов понял, что его настойчивость вызовет подозрения.

- Один пойдете, один,- поспешил подтвердить решение своего шефа Фуксман.- Вы будете посланы в форме капитана Красной Армии. Мы могли бы надеть на вас и форму майора, вид у вас солидный, внушает доверие, но ваш возраст… Кстати, сколько вам?

- Двадцать два.

- Завидую,- вздохнул Фуксман.- Столько же мне было двадцать два года назад… Так вот, мы пошлем вас капитаном. Молодой и растущий советский офицер… Я знаю, в России это вызывает уважение.

- Так точно,- подтвердил Козлов.

- Мы дадим вам другую кличку. Здесь вас знают как Меншикова, а там…- он на минуту задумался.- Что, если Раевский?.. Звучит!

Особенно в России. Батарея Раевского, помните? Здорово описал ее в «Войне и мире» заблудший старец. На эту фамилию заготовим для вас документы. Вы будете заброшены как курьер - передадите нашим людям все, что поручим, и вернетесь обратно. Их адрес, пароль, а также способ возвращения объявим вам перед вылетом. Еще не все детали отработаны.

Фуксман снял телефонную трубку, сказал что-то по-немецки. Вскоре порог кабинета переступил пожилой человек с густой седой шевелюрой. На почтительном расстоянии от стола лейтенанта он отвесил низкий поклон и, медленно разогнув спину, учтиво спросил:

- Что изволите, господин лейтенант?

- Займитесь этим молодым человеком,- он кивнул в сторону Козлова.- Времени у него в обрез, так что прошу поторопиться.

- Покорнейше слушаюсь.

- Он снимет с вас мерку,- пояснил Фуксман Козлову,- и подгонит форму. Чтоб как с иголочки. Обмундирование новое, вам придется малость обкатать его, придать ему обжитой вид. Поняли? От портного идите прямо в бюро по изготовлению документов. Там уже все знают. Документы будут такие, что комар носа не поточит. Если не понравятся - разрешаю забраковать. Переделают.

Лейтенант говорил спокойно, ничуть не повышая голоса. Опытный разведчик, он умел владеть собой и скрывать свои истинные чувства.

- Позволите приступать? - напомнил о себе портной.

- Да, приступайте.

- Молодой человек, прошу,- он предупредительно распахнул дверь, пропуская Козлова.

Работал портной с таким же усердием, как и отбивал поклоны начальству. Козлова все время так и подмывало заговорить с ним, ну хотя бы спросить, много ли клиентов обслужил он за последний месяц. Однако мастер умел держать язык за зубами. Сказал лишь, что зовут его Александром Михайловичем и что когда-то он жил в Москве.

- Давненько столичку нашу белокаменную не навещал. В позапрошлую зиму крепко надеялся, да, к несчастью, осечка вышла. А нонче уже и не знаю когда. Ежели германцы поднажмут - опять припадет на зиму. О господи! - вздохнул он на прощание.

«Гад… Законченный гад,- подумал о нем Александр Иванович, направляясь в бюро.- Продался с потрохами».

Изготовлением документов занимались двое русских. Тот, которого в школе называли полковником, был старшим. Кличка Ветров ничего не говорила об этом человеке, участвовавшем в первых боях с гитлеровцами. Где его захватили в плен, при каких обстоятельствах - никто не знал. Зато все знали, как немцы ценят «полковника».

Совсем недавно, в начале мая, капитан Вольф перед строем вручил Ветрову бронзовую медаль «За храбрость». Он расхваливал его на все лады, утверждал, что этот русский всего себя отдает делу победы германской армии. Неужели это правда? Неужели человек, заслуживший в Красной Армии звание старшего офицера, может добросовестно работать на врага? Познакомиться бы с ним поближе, но как? Где? Случайные встречи с Ветровым редки, а в бюро немцы никого не пускают. Ведь там документы на всю их агентуру, засланную в тыл Красной Армии!