Павильон, в котором располагались стенды, тянулся километра на два и весь был занят выставочными площадками; в высоту он тоже был очень велик, чем и пользовались некоторые планеты, надстраивая свои собственные стенды. Таня объяснила ему, что для этого нужно получить необходимые разрешения, подготовив все заранее для проверки. И то еще разрешение могут не дать, если конструкция представляет хоть какую-то опасность для гуляющих. Поэтому стенды увеличивают в высоту очень немногие, тем более, что стенд все равно останется выше уровня глаз большинства гостей. Исключение — несколько рас, выше среднего роста (люди, кстати, попали в их число).

Ну, видимо, самим себе организаторы фестиваля в разрешении не отказали…

— Тим, вот ты где! — Таня пробилась через толпу. — Ты не брал телефон, и Рената послала меня тебя разыскать.

— Я не слышал, — Тим удивленно посмотрел на руку с браслетом. — Очень уж шумно… Послушай, вы что, реально сделали такую штуку? Это настоящий?

Проследив за его взглядом, Таня с гордость произнесла:

— Да! Я же говорила, что многие планеты выберут для культурного фестиваля войну! Так что вы, сорохи, достойно представлены.

— Нет, я имею в виду… это? В качестве оружия?

— А что не так? — Таня, кажется, не понимала. — Тим, я не военный эксперт, но я видела их на парадах! Очень красиво и устрашающе!

— Охотно верю, — кивнул Тим, — но е-мае, они же неэффективны! Во-первых, эта штука вся в вертикальной плоскости — одна большая мишень! Во-вторых, просто чтобы он нормально двигался, вы должны были отладить ему равновесие и центр тяжести с неимоверной точностью, это чуть ли не штучный товар в производстве должен быть! — «А вы даже до душа не додумались, моетесь только в сидячей ванне», — хотел было добавить Тим, но проглотил эти слова.

— Я не военный историк, но вроде да, штучный и есть, — Таня, кажется, так и не понимала в чем проблема. — Зато сразу показывает превосходство нашей техники над техникой противника! Разве тебе не очевидно?

— Да… очевидно… мы про такие штуки только легенды слагали, — пробормотал Тим.

И все так же ошарашено посмотрел сверху вниз на гигантского человекоподобного робота. Он, пожалуй, был чуть поприземистее, чем в фильмах, которые Тим видел ребенком (сказывалась анатомия самих шемин-мингрелей). Но в целом вписывался в концепцию идеально.

— Война — это в первую очередь искусство, — сказала Таня. — Красиво и устрашающе, вот как все должно выглядеть!

«Дичь и круговерть», — подумал Тим.

— Ты и сам разве не хочешь прокатиться?

— А можно?! — неожиданно Тим почувствовал трепет в груди.

— Ну… — Таня смерила его взглядом. — В кабину этого ты, наверное, не влезешь, да здесь и не разрешено. Но мы можем съездить в выходные в развлекательный центр, там вроде есть такой аттракцион. Только основной скелет, без верхней брони, но зато ограничений по размеру пилота почти нет, я видела, как катались инопланетяне почти такого же роста, как ты… Хочешь?

Язык Тима ответил полным и горячим согласием еще до того, как вопрос Тани отразился в сознательной части его мозга.

Здрасьте. То они катались на саночках (его, правда, до сих пор бросало в дрожь от этого воспоминания), а теперь пойдут кататься на машинках. Детство, что ли, его догнало, которое Тим не успел прожить? Тим хмыкнул и покачал головой.

В целом, культурная выставка, кажется, удалась.

После культурной выставки Тэна вернулась домой в самом приподнятом расположении духа. Не случилось никакой катастрофы, как она боялась; сорохи ничего не натворили, не сломали и никого не напугали. Правда, Белое Перо втянулся в какую-то азартную игру, но он выиграл и задержать его с выигрышем никто не попытался, так что и тут обошлось.

Посол Вонг благополучно произнес речь на церемониальном открытии, уложившись в отведенные ему двадцать секунд; Мерх сносно справлялся с обязанностью его переводчика, так что внимания самой Тэны ему не понадолибось. Вот и славно.

Может быть, зря, но посол ее не особенно интересовал. Сперва она возлагала на него большие надежды, но потом он оказался обыкновенным карьеристом, отработанным шлаком. Назначение на Триоку, возможно, было тупиком его карьеры…

Вот младший персонал посольства…

Иногда она самой себе казалась воспитательницей младшей детсадиковской группы. Но оно того стоило…

Однако ее приподнятое настроение мгновенно испарилось, когда она в своей почте нашла сообщение от Сэяны Филл — впервые та соизволила выйти на связь с Тэной лично.

Общее содержание этой сухой и невежливой записки в общей сложности гласило: сворачивайте вашу часть Проекта и выводите своих людей (то есть, получается, саму Тэну) из посольства сорохов в течение десятидневки. Приказ руководства.

Все.

Вторым было письмо от городской администрации: в связи с ураганным предупреждением проследите, чтобы в выходные никого из шемин-мингрелей на территории посольства не было.

Это письмо удивило Тэну еще больше: да, сорохи имели привычку перерабатывать, но в выходные, которые начинались завтра, никого из шемин-мингрелей и так там быть не должно. Разве что она обещала заехать за Тимом, чтобы свозить его в этот парк — ну ей богу, она превращалась в кого-то вроде его старшей сестры… Однако если ураган действительно пройдет завтра (а основной фронт обещали все-таки послезавтра), то она бы позвонила ему и отменила в любом случае.

К чему это предупреждение?

Она посмотрела на часы. Поздно, но Тим в это время еще обычно не спит. Ветер за окном и впрямь разгулялся, так что, может, он не пошел гулять с Джеком. В любом случае надо ему позвонить.

Она набрала идентификатор Тима, но он не отвечал. Как тогда, на фестивале. Не обычные трели ожидания, а глухое молчание — как будто неправильный идентификатор. Что там у них со связью?!

— Не было печали… — пробормотала Тэна сорошское выражение.

И стала вызывать Рульса.

Глава 10

Первый день весны на Тариоке был ничуть не больше похож на весну, чем первый день весны где-нибудь на Земле в умеренных широтах. Дни, правда, сделались теплее, и снег уже начал таять, но из-за более длинной зимы его скопилось больше и природа дольше выходила из своего ступора.

В день фестиваля на город обрушилась полноценная зима: с мокрым снегом, завывающим ветром и низким, свинцовым небом. На завтра вроде бы обещали ураган.

Тиму пришлось оставить Джека в посольстве: он понятия не имел, сколько свободного времени у него будет на фестивале и не устанет ли собака. За день тот соскучился и, едва Тим сказал ему «привет, дружище!» (сигнал, что все можно), бросился вылизывать Тиму лицо.

— Фу, фу! — засмеялся тот. — Мало ли какую заразу подхватишь! Дай умоюсь!

Однако Джек, несмотря на всю свою разумность, не понимал соображений про заразу. Он просто радовался, что Тим пришел.

— В следующий раз тебя возьму с собой, — пообещал Тим. — Там многие были со зверями, было даже что-то вроде специального туалета для собакоподобных. Знал бы, взял бы тебя сразу.

Туалеты для собакоподобных Джека не интересовали — он рвался в сад. Ходить в автоматический лоток, который Тим приспособил ему на время своего отсутствия, честный пес считал ниже своего достоинства.

В саду толком ничего не было видно из-за летящих в лицо мокрых осадков — то ли дождь, то ли ледяная крупа. Деревья, стряхнувшие ранее накрученные на них белые одеяла, выступали из полумрака корявыми, перекрученными силуэтами. Даже Джеку стало не по себе.

Мелкие дела Джек обычно делал под кустами, а крупные Тим собирал потом в совок, чтобы не портить вид и не давать садовнику из шемин-мингрелей лишнюю работу — обычная вежливость. Айрин и Линда Вонг, он знал, поступали так же. В этот раз Джек как раз пристроился на своем обычном месте, а Тим стоял рядом, сунув руки в карманы и мысленно упрашивал Джека поторопиться.

И тут и холодный ветер, бьющий в лицо, и снежная крупа прекратились разом — их будто выключили. Навалилась оглушающая тишина и одновременно стало как будто светлее — стало видно, как блестит в отраженном свете снег. А вот окна посольства, наоборот, потемнели.