Вздохнув, я толкнула распашную дверь, которая вела на кухню, вытащила из своей сумки набор ножей и фартук, а потом швырнула ее в камеру хранения. Когда я развернулась, чтобы положить все на разделочный стол, мой взгляд остановился на бутылке игристого вина «Просекко», которая портила мою идеальную рабочую зону. Мое имя было нацарапано на карточке, прикрепленной к горлышку. Когда это принесли?

Я разорвала конверт. Неразборчивые каракули моего отца окружали основное послание от Hallmark.

«Поздравляю с новой должностью, стремись к самым вершинам, используй все свои возможности».

Было такое чувство, что он перелопатил магазин подарков на круизном лайнере, а потом перечислил наименее банальные из них.

Тем не менее, бутылка дешевого игристого вина была больше, чем я ожидала. Мой отец мог знать и любить Логана, но это не означало, что работа в ресторане «Сладкая Булочка» могла заставить его воспылать гордостью. Неоднократно мой отец говорил, что блат мог сослужить службу только менее талантливым и менее честолюбивым. Но в отличие от моей матери, он, по крайней мере, признал, что теперь я стала шеф-поваром.

Я посмотрела на свои часы — было только семь часов утра. Я могла бы связаться с ним. Когда я разговаривала с отцом в последний раз, корабль стоял в доках в Сент-Томас, но это было месяц назад — он мог быть где угодно сейчас: Мальдивы, Греческие острова, Мексиканская Ривьера. В любом случае, я попыталась дозвониться до него. Он ответил после пятого гудка.

— Гвендолин! — сказал он, перекрикивая громкие звуки на заднем фоне — смех и невнятная речь, звенящий звук казино, такая энергичная танцевальная музыка, что я слышала басы даже на этом конце провода.

— Где ты? — спросила я, затыкая одно ухо, мой голос отражался от плитки на стене.

— Беноа? Или это было на прошлой неделе? Я не знаю. Это где-то в тропиках, там, где голубая вода. Эй, Брэдбери, — крикнул он, не утруждая себя тем, чтобы заглушить микрофон и пожалеть мой слух, — где самое популярное блюдо из молодой свинины? — он имел в виду нежного свежеобжаренного молочного поросенка, начиненного куркумой, семенами кориандра, лемонграссом и чесноком.

— Бали, — прокричал в ответ ему тот человек.

— Услышала? — спросил меня отец. — Отсюда отличный вид на Индийский океан. Я рад, что связался с тобой. Я только вышел наружу, чтобы сделать пару глотков свежего воздуха до начала позднего ужина.

Было похоже на то, что мой отец не знал своего точного местоположения. Все мое детство он был погружен в мечты о тех титулах, которые он однажды получит: шеф-повар, удостоенный звезды Мишлен, ресторатор, обладатель награды Джеймса Бирда. Поэтому он никогда не уделял должного внимания настоящему. Это одна из причин, почему ни одно из его предприятий никогда не имело успеха.

Правда была в том, что мой отец безуспешно пытался открыть свой собственный ресторан. Но независимо от концепции, времени или финансирования, каждый из них терпел крах. Сейчас, было похоже на то, что он был доволен тем, что плавал по семи морям, управляя плавучей кухней в качестве шеф-повара на круизах, где было все включено, подавая блюда по завышенной цене на банкетах для подвыпившей публики, перекладывая свои надежды кулинарной славы на меня.

— Спасибо, за «Просекко», — я оперлась локтем на измельчитель овощей, холод от металлической поверхности прошел через ткань моего рукава, коснувшись моего не идеального маникюра.

— Я приберегу шампанское для случая, когда ты станешь самостоятельной, — сказал мой отец. — То, что ты не в полной мере реализовала свой потенциал, не значит, что я не горжусь тобой. Но я уверен, что твое время придет.

— Иметь одного известного ребенка для тебя недостаточно, пап? — мой голос был веселым, но внутри меня все скрутилось узлом. Потому что я не хотела заставлять своего отца испытывать гордость, доказывать, что я была способна достигнуть всего того, на что я была способна по его мнению. — Между прочим, Крис надрал всем задницы.

— Да?

— В прошлом году он побил рекорд по самому длинному пенальти, — сказала я.

— Это впечатляюще, я правильно понимаю? — спросил мой отец. Шумы на заднем плане исчезли, я думала, что он ушел с главной палубы в какое-то уединенное место, но его голос по-прежнему звучал отстраненно.

— Это просто беспрецедентно, — сказала я, понимая, что когда начинала излагать футбольную статистику, мой отец просто отключался.

Все в порядке, я понимала, что футбол не был чем-то, что волновало моего отца. Но Крис был его сыном. Неужели трудно было установить Google-оповещение? Потратить время на то, чтобы отметить крупные достижения, даже если они и звучали как какие-то сложные математические фигуры. Мы с Крисом могли иметь совершенно разные интересы и общаться изредка, но нам по-прежнему удавалось быть в курсе самых важных событий в карьере друг друга. У Криса, по крайней мере, была наша мать, для которой он всегда был чемпионом, и Боб Стоунстрит — отец Логана, который был объектом для подражания и дополнительным тренером.

— Я подумала, что, возможно, ты смотрел репортаж по телевизору? — высказала я глупое предположение. Не было сомнений в том, что он был слишком занят, играя роль кулинарного пирата, захваченного странствием и вкусом к экзотике, гудящего о том, как жестока была леди удача, и дергал за хвост корабельных танцовщиц.

— Как прошел вечер открытия? — спросил отец, внезапно сменив тему. — Что было особенного?

Я замолчала, не совсем уверенная в том, что ответить. Там была ох-какая-впечатляющая башня из луковых колец, обычный соус из красного вина, которым был полит бифштекс, мега-обывательски-популярный пирог с расплавленным шоколадом внутри.

— На самом деле, очень много всего, чтобы выбрать что-то одно, — сказала я, сохраняя оптимизм в своем тоне, надеясь, что он не расслышит в нем ложь.

— Это хорошо, Гвен. Но не забудь, что Stonestreet’s — это просто трамплин. Карьера остановится прежде, чем ты сменишь пробное на что-то в самом деле хорошее и, наконец, поднимешься до чего-то собственного.

Я уже слышала это раньше. Он повторял то же самое этими или иными словами с тех пор, как я окончила кулинарную школу.

— Слушай, мне надо возвращаться... — сказал он, прерывая речь. — Передай своему брату от меня наилучшие пожелания и дай мне знать, когда мне нужно будет отправить тебе шампанское, — он повесил трубку до того, как я смогла попрощаться с ним.

Я убрала телефон в карман, затем развернула свой кожаный чехол и разложила все ножи, изучая остроту лезвий и прочность рукояток из березы. Я скользнула в новую хрустящую куртку шеф-повара, пряча волосы под косынкой и завязывая длинный фартук вокруг талии. Мой подготовительный ритуал завершен.

«Что теперь?» — подумала я, оглядев ультрасовременные приборы и стерильное пространство, которое было тусклым и безличным.

Любой другой шеф-повар использовал бы время, когда он был наедине с самим собой, на то, чтобы решить такие задачи, как планирование меню на предстоящую неделю, заказ необходимых ингредиентов, пополнение запасов сухих продуктов и проверкой рецептов, но у меня не было творческого контроля. В Stonestreet’s шаблонное меню было определено еще задолго до того, как Логан нанял меня. Я отвечала только за готовку блюд, которые оставались неизменными.

Я снова посмотрела на бутылку «Просекко», вспоминая корзину свежих апельсинов в кладовой и о соковыжималке в баре. Я покачала головой. Абсолютно точно нет. Возможно, меня опрокинули, понизив со статуса нового сотрудника-новатора до главного предателя всего кулинарного мира, и отправили в отставку, чтобы я работала на лучшего друга моего брата, но прямо сейчас и никогда вообще, я не впаду в отчаяние настолько, чтобы пить в одиночестве.

Кроме того, коктейли были хороши в компании друзей и новых сплетен. Случилось так, что с первым у меня дела обстояли туго и с последним у меня дела обстояли неважно, и я знала только одного человека, который имел особую привязанность к утренним коктейлям и грязным сплетням.