— Не зли меня, Арсен. Не шути со мной, за мной государство.

— Желаю вам счастливой совместной жизни.

— Куда ты собрался?

— Вы знаете, куда я собрался, — Арсен остановился на половине пути к двери, с маленьким окошечком, которое было заклеено белыми листами бумаги.

— Не выводи меня из себя! Вернись, сядь!

— Некогда мне сидеть тут с вами. Пригласите комитетчика, он с удовольствием посидит с вами за чашечкой чая.

— Послушай, не надо делать из себя жертву! — голос Жанибека был слышен далеко за дверью кабинета. — Не ты один теряешь друзей. Не ты один приносишь в жертву свою жизнь. Мы все, слышишь, мы все наплевали на свои жизни. Я три с половиной года не был в родном доме. Я не могу увидеть своих детей даже в воскресенье, когда мне позволено с ними видеться. Да, я никогда не бегал по улице за преступниками и почти всю свою жизнь провел в офисе, но это не значит, что я пережил меньше твоего. Спроси у ребят за дверью об их жизни. Спроси, кто наслаждается ею? Спроси, приходилось ли кому-нибудь из них терять друзей и близких. И каждый второй ответит тебе утвердительно. Иди, поговори с Тамерланом, он потерял брата, который тоже был полицейским, он потерял напарника, с которым патрулировал город целых 4 года. Ты можешь представить еще какого-нибудь патрульного, который работал на улице 4 проклятых года, а? И кто из них побежал мстить? Кто доставлял нам столько же проблем, сколько доставил ты за эти несколько дней? Никто. Спроси Тамерлана, что держит его на этой работе? Его держит чувство долга перед родиной, перед народом, семьей и самое главное, перед погибшими товарищами! А чего хочешь ты? Хочешь стать убийцей и сесть в тюрьму? Хочешь завалить нашу операцию? Хочешь, чтобы мразь ушла от нас безнаказанной?

— Приберегите свои красивые речи для пресс-конференции, — Арсен подошел к двери и открыв ее, еще раз посмотрел на Жанибека.

— Если еще раз увижу хвост за собой, буду разбираться с ними своими методами.

— Ты давай не угрожай! Сделаешь шаг в сторону, тебя в ту же секунду арестуют. Я уже отдал приказ, так что не провоцируй меня делать то, что я не хочу. Скажи спасибо, что выходишь отсюда свободным человеком.

— Да пошли вы! — Арсен шагнул за порог.

— Эй, подожди! — послышалось позади, но Арсен даже не думал подчиняться.

Двое незнакомых мужчин, на две головы ниже Арсена, столкнулись с ним у двери приемной. Арсен попытался обойти их, но они, двинувшись почти одновременно, преградили ему путь.

— Темиров? — негромко спросил один из них.

Арсен посмотрел поочередно на обоих так, будто только что заметил их на своем пути. Один из них — плотный мужчина лет сорока, с копной коричневых волос на голове, ехидно улыбнулся, поправляя ворот своей накрахмаленной рубашки. Словно нарочно затягивая время, которое для Арсена теперь было на вес золота, он кивнул, то ли приветствуя Арсена, то ли пытаясь таким способом передать какое-то другое сообщение. Звуки шагов приближающегося Жанибека лишь подстегнули Арсена. Двумя руками разведя незнакомцев в разные стороны, капитан освободил себе проход и двинулся дальше.

— Эй, Темиров, стой! — Жанибек уже выбрался из кабинета.

— Темиров, — обросший мужчина с ехидной улыбкой, показавшийся Арсену наиболее раздражающим, схватил капитана за предплечье.

Арсен обернулся. В эту секунду, глядя на выражение его лица, Жанибек был готов поверить, что сейчас оба гостя упадут, пораженные его обезумевшим взглядом. Но, похоже, этот взгляд никак не подействовал на схватившего Арсена мужчину, и он продолжал крепко держать его руку.

— Я бы на вашем месте не стал так торопиться, — сказал он и отпустив капитана, раскрыл служебное удостоверение, которое держал в другой руке. — Собственная безопасность. Думаю, нам есть, о чем поговорить.

Жанибек развел руки и разочарованно хлопнул себя по бокам. Арсен, наконец, встретил его взгляд и в отличие от сотрудников собственной безопасности, Жанибеку не удалось выдержать его.

— Что? — лишь спросил он.

Все четверо вошли в кабинет Жанибека, который почтил всех чашкой горячего кофе. Жанат — тот самый обросший плотный мужчина, что хватал Арсена и говорил с ним, продолжал брать инициативу на себя, болтая без умолку. Его коллега — Рахимжан, лицо которого выражало безграничную печаль, молча попивал кофе, словно ничто из происходящего его совершенно не касалось. Несмотря на то, что он выглядел много моложе своего напарника, его волосы уже тронула седина, а взгляд выражал такую усталость, что оставалось лишь пожалеть его.

Жанат болтал без умолку. Болтал с удовольствием, смакуя каждое произнесенное слово своей подготовленной речи.

— Материала на вас, Темиров, полный чемодан.

— Нет, нет, подождите, — вмешался Жанибек, но Жанат не дал ему договорить.

— Нет, это вы подождите. Нам известно все, что вы, — он прищурил глаза и указал пальцем на Арсена, — вместе со своим, ныне покойным напарником, вытворяли за стенами изоляторов. У нас есть свидетели, есть жертвы, есть фото и видеосвидетельства. В общем, — Жанат пригубил чашку и в ту же секунду вновь оторвавшись от нее, продолжил: — Скрытая часть нашей разработки уже окончена, теперь будем разбираться в накопленных материалах. На время проведения проверки вы будете отстранены от работы. Я бы попросил вас не покидать пределы города, только если с нашего согласия. Сегодня, сейчас, сдайте табельное оружие, служебное удостоверение и будьте готовы отвечать на наши вопросы. Мы будем вызывать вас ежедневно в наш офис.

— Я задержан?

— Я же вам объясняю…

— Я задержан?

— Нет, но это…

— Спасибо, — Арсен встал с места и направился к двери.

— Куда ты? — чуть ли не взмолился Жанибек, не желавший оставаться наедине с гостями.

— Сдавать все свои полицейские причиндалы. Слишком уж они тяготят меня. А потом пойду готовиться к вопросам наших эсбэшников.

— Арсен!

— Пусть, пусть идет, — чуть ли не с нежностью произнес Жанат и отхлебнул из своей чашки. — С ним пока все, остальное обсудим с вами.

— Арсен, первый звоночек только что прозвучал. Подумай о моих словах, — печально бросил вслед уходящему Арсену Жанибек.

До сих пор молчавший Рахимжан вдруг вспомнил о своей способности говорить и слегка повернул голову в сторону Арсена, добавил:

— Надеюсь, вы не избежите наказания тем же путем, что и ваш подельник.

Наверное, для всех было бы лучше, если бы Рахимжан продолжал играть роль немого, потому что единственное предложение, которое он произнес, послужило топором, обрубившим сдерживавшие Арсена оковы самоконтроля. Сначала капитан встал как вкопанный. Он крепко сжал свой кулак и только секретарша, глядевшая на него из приемной, смогла увидеть, какой ненавистью наполнились его глаза. Губы скривились, лицо исказила яростная гримаса и спустя еще некоторое время он развернулся и бросился обратно в кабинет. В два шага преодолев расстояние между собой и Рахимжаном, Арсен вцепился в ворот его пиджака и словно пушинку поднял с места. Протащив его в невесомости полтора метра, он с силой ударил парня об стену. Висевшие на маленьких гвоздях фотографии Жанибека с элитой государственных чиновников, градом посыпались на пол, потревоженные щуплым телом Рахимжана.

— Что ты сказал, сука?! — закричал Арсен. — Что ты там промямлил?!

Арсен успел пару раз ударить его спиной об стену, прежде чем Жанибек и Жанат вскочили с мест.

— Я же убью тебя прямо здесь, мразь! Говори, что ты сказал?

— Арсен, тихо! — Жанибек пытался протиснуться между Рахимжаном, похоже, теперь, по настоящему лишившимся дара речи и Арсеном, в то время как Жанат безуспешно пытался оттащить капитана.

— За такие слова я тебе твой паршивый язык оторву, слышишь? Я вас всех на куски порву прямо здесь, уроды! — Арсен, чувствуя, что сейчас разнимающим удастся взять над ним верх, ударил Рахимжана ладонью в лицо, в результате чего тот стукнулся головой об стену.

Только после этого Жанат и Жанибек смогли, все-таки, оттащить капитана в сторону, при этом, едва не повалившись на пол вместе с ним. Жанибеку удалось в последний момент удержаться за журнальный столик и тем самым предотвратить их с Арсеном падение. Жанату же повезло меньше и сплетенные в частоколе ног полицейских его ноги не смогли вовремя занять нужное положение, и он повалился на пол. Кресло — последняя надежда на устойчивость — за которое он хватался падая, прокатилось едва ли не по всему кабинету и ударилось о противоположенную стену.