— Неужели из моего досье не ясно, что я бы и не взяла! — вскочив, вспылила я.

— Я не читал твоё досье. И не собираюсь, — неприветливо сообщил психиатр. — Но очень хорошо знаю манеры тартарцев и их отношение к байлогам.

— Тартарцы бывают разные, — отрезала я, но тут же взяла себя в руки, поблагодарила за консультацию и откланялась. Такое предвзятое отношение обидело. Причём не только за себя, но и за других.

Ещё немного поколебавшись, всё-таки приняла предложение Асса. И без того на нас смотрят, как на пользующихся связями и блатом... а я тартарка, мне вообще без разницы, что там всякие думают. Главное — я сама знаю, в чём причина. И что на самом деле вовсе не проявляла инициативу, не пыталась пользоваться или злоупотреблять отношением куратора. Моя совесть в этом плане чиста. К сожалению, именно в этом.

Уже несколько месяцев у меня на душе тяжёлым грузом лежало ещё одно незавершённое дело. Надо сообщить Шасу о случившемся. О судьбе Ликрия. Надо. Но страшно. Хотя разумом и понимаю, что моей вины в произошедшем нет, что предотвратить не удалось бы — но всё равно мучает совесть. Да и расстраивать опекуна не хочется. Но держать его в неизвестности дальше нельзя. Я обязана это сделать.

Решив так, собрала волю в кулак и прекратила откладывать неизбежное.

— Я уже знаю. Давно, — сказал Шас. — За вашей судьбой следил — интерес отметил, если вдруг в рабы попадёте. Теперь только за тобой.

— Да, я тебя тоже как желанного раба указала, — сделала встречный тартарский комплимент бывшему опекуну. — Правда, пока купить не смогу — цена у тебя немалая.

— Как и у тебя уже, — усмехнулся Шас и перевёл разговор на другую тему. Думаю ему, как и мне, было больно вспоминать о случившемся.

Учёба продолжалась, и постепенно тёмная полоса жизни отступала. Наконец-то всё снова стало спокойным и размеренным. Определённым — это уже счастье.

Чем дальше, тем выше ценила я занятия с Ассом. Через некоторое время байлог почти перестал давать индивидуальные занятия, собирая всю нашу группу сразу. Причём, не просто так. Он давал нам не только практику, но и теорию по коротким путям, строению и расположению миров. Немалая доля её пересекалась с изучаемой по программе, но часть оказалась новой, той, которая не предусматривалась. Но даже уже знакомое подавалось порой совсем другим методом, с иной стороны и позволяло глубже понять.

Ещё было удивительным то, что Асс учил нас не только проходить короткий путь. Раньше после начала «перехода» ещё даже не шагнув за границу мира, но приводя тело в нужное состояние, мы уже не могли передумать или остановиться. Оставалось только идти вперёд. Куратор научил нас прекращать переход, возвращаться в нормальное состояние, пока не преодолели критический рубеж. И не только этому научил, но ещё и многому другому.

Хотя нас и возили знакомиться с короткими путями, но на самом деле они есть практически везде. Причём порой даже в нескольких экземплярах в одной точке пространства. Но это длинные, чрезвычайно тяжелые короткие пути, и пересечь их оставшись в живых может лишь чрезвычайно малая доля опытных извращенцев-самоубийц. Даже увидеть их могут очень немногие. А то, что мы привыкли называть короткими путями — всего лишь наиболее легкие из встреченных (даже те, которые считаются очень сложными). То есть мы, когда нормально натренируемся, будем способны преодолеть не только лёгкие из самых лёгких, но и средние, а если повезёт и способности позволят, то тяжёлые из самых лёгких.

Но это не значит, что непреодолимые короткие пути для нас бесполезны. Именно в расчёте на них Асс подбирал нам некоторые упражнения. Ведь только войдя в контакт с границей мира мы можем начать переход или начать к нему готовиться — то есть шагнуть ещё не за, но в оболочку этого мира: то самое состояние, когда с тела слетает всё ему не принадлежащее.

Итак, теперь мы можем остановиться и вернуться — пока не закончили преодолевать границу мира, из которого идём. Много ли даёт такое умение? Очень многое. Таким образом можно освободиться от цепей, извлечь из тела инородный предмет и так далее. Преодолевать стены метод, к сожалению, не позволяет — но и без того хорошо. Если бы мы учились как раньше, то вышеперечисленное смогли бы провернуть только вместе с уходом в другой мир. И не везде, а лишь рядом с доступными короткими путями.

Естественно, мы не отлынивали ни от тренировок, ни от теории. Прогулки с Ассом несколько раз в неделю тоже учёбе особо не мешали. Тем более, что куратор на удивление честно не позволял себе лишнего. Древтарец даже в компании старался избегать людных мест, предпочитая наиболее малопосещаемые. Через некоторое время он показал мне свой тайник — маленький приют для бездомных животных в глубине заброшенных катакомб Бурзыла. Пока Асс раздавал питомцам еду (ею нагрузил и себя и меня), я дивилась на очередную особенность куратора. В голове не укладывается, как он столько всего противоречивого совмещать умудряется?

Животные совершенно не боялись байлога, наоборот, прямо-таки льнули к нему. Интересно, это потому, что он их кормит или ещё по какой-то причине? Хотя стоп, всё-таки не все тянутся — вон в углу несколько напыжилось и всем видом показывают «не подходи».

— Мне запрещают брать их к себе, — поделился байлог, подталкивая поближе к недоверчивым корм. — И раздать не получается. Они тут никому не нужны.

Я чуть не продолжила — «как и люди». Но подавилась словами, заметив, как из одного ящика выползает ребёнок. Человеческий ребёнок, по Земным меркам ещё не достигший двух лет. Чумазый, закутанный в теплоизолирующее пальтишки... и босой.

— Ну что ты опять с ног всё стянул? — Асс подхватил мальчика и, сев на несколько слоёв подстилки, начал кормить. — Поможешь найти? Специальная обувь, мягкая, толстые гольфы напоминает.

— Хорошо, — с трудом оторвав взгляд от малыша, кивнула я и полезла по ящикам. Один «сапожок» нашёлся быстро, а вот другой спрятался в глубине, да ещё и оказался обкаканным. Хорошо, что материал не маркий, но всё равно надо наружу выбраться и хотя бы снегом обтереть.

— Сам очищу, — остановил меня Асс, передал мне ребёнка и забрал носок. — Арвана постереги, пока отойду — а то ему плохо станет.

— Арвана?! — я пораженно уставилась на угукающего мальчика.

Асс ушёл, а я задумалась. Посмотрела на поведение малыша. Для своего возраста в его поведении явно видна задержка развития. Даже на ноги ещё не встаёт — только ползает. Может, это одна из жертв той атаки сумасшедшего байлога? Как бы то ни было, явно опять есть что-то, чего не понимаю. Зачем куратор заботится о мальчике? Он ведь ненавидит арванов не только во время приступов, а в принципе.

Когда Асс вернулся, прямо задала этот вопрос.

— Он уже не арван... то есть арван, но не в том смысле, который вкладывают арваны. И никогда не сможет стать настоящим арваном. А я ненавижу именно их — в нём теперь нет зла.

Чтобы не провоцировать, перевела разговор на другую тему. И узнала интересные вещи. Оказывается, Асс бы и с приплатой из приюта раздавал — если бы средства позволяли. Но, несмотря на высокое положение и звание, просто так денег байлогу выдают мало, лишь немногим больше, чем наши карманные. То есть, на самом деле, он тоже жестко ограничен рамками.

— Я пытаюсь договориться с тартарцами, — грустно поделился куратор. — В смысле — с новыми байлогами. Но пока не удалось... они меня не любят.

В отличие от арванов, которые не рвались устраиваться в университет, пока в Бурзыле находится сумасшедший враг, новых сотрудников-байлогов дорожно-извращенский нашёл быстро. Может, ещё и потому, что представителям данного вида достаточно трудно устроиться на нормальную работу в Тартаре: а тут всё-таки и плата относительно высока и отношение более уважительное.

Байлоги прибыли, устроились, к их работе нареканий не возникало. Вот только они вели себя очень отстранённо и нелюдимо. Выходили из отведённой для них территории только для работы. Не гуляли, ни с кем не общались — в общем, казались странными, необычными для представителей своего вида. Как пожаловался Асс, даже с ним контактируют только когда необходимо — то есть на подавлении. Из-за этого древтарец переживал то на тему, что он совсем новым байлогам не нравится, то — что они его боятся.