Тавиш совершенно точно был влюблен в Исбел, без сомнений. И это не внезапный порыв, а давнее осознанное чувство. Он не бросит и не обидит. Моры всегда на редкость постоянны…

А Исбел… как можно не влюбиться в Тавиша? Особенно послушав, как он поет.

Но Исбел покраснела еще больше, если такое вообще возможно.

— А как он целуется, Дел… о-оо, просто земля уходит из-под ног… я даже не думала, что такое бывает… Ох, Дел, прости… Я не должна, но…

Но она счастлива, и ничего не может с этим поделать. Исбел улыбалась так мечтательно и так загадочно…

Адель вдруг подумала с обидой, что Йоан ведь ни разу ее не поцеловал. Один раз в лоб, едва коснулся губами… но это не то. Йоан наговорил столько разных слов, он готов жизнь отдать за нее, но поцелуй… Разве это так сложно?

И еще подумала, что если бы мама хоть когда-нибудь смотрела на отца такими же влюбленными и сияющими глазами, как Исбел на Тавиша, отец тоже был бы счастлив. И, может быть, даже жив до сих пор… Постоянное напряжение и ненависть убивали его, он даже старался поменьше появляться дома…

Но у Тавиша все будет хорошо.

— А знаешь, Дел… — Исбел вдруг стала серьезной. — У Дона с Бритти что-то так странно. Дон побежал к ним, как только приехали, так был рад, что она тоже приехала с отцом… Но Калум встретил очень холодно. Сказал вроде даже: «подожди, зачем торопиться. Помолвка это все лишь помолвка, брак не осуществлен». И все такое… Мне даже кажется, он хочет отказаться. Может быть, нашел для Бритти другого мужа?

23. Стрела

Когда следующим утром Адель увидела Калума Олстера, прогуливающегося в саду вместе с ауэгдским принцем Валерио, да еще и сияющая Бритти рядом с ними, принц улыбается ей, — все встало на свои места. Йоан говорил, что у Олстера есть дело к принцу. Дело со свадьбой? Это же он устроил? По крайней мере, с его подачи. Порты Керкуби примут торговые корабли Ауэгды на лучших условиях. Об этом и шла речь в договорах с королем, но теперь можно решить с Олстерами напрямую. Да и не только это.

Правда тут придется отказать королю… Но будет даже кстати, если принцесса сбежит. Оруженосцу и младшему сыну младшего дома отдавать принцессу, конечно, король вряд ли захочет, но это все уже не так страшно. С отцом Йоан тоже решит. Если не одобрение, то, по крайней мере, не столь суровые кары. Он что-нибудь придумает.

К тому же, еще вчера вечером Шона посвятили в рыцари. Всю ночь простоял в храме четырехрукого воина Арена, и теперь парня просто распирало от гордости.

Возникло даже острое желание попросить Йоана устроить свадьбу Рона с Тирой Иннс — он же явно может, умеет договариваться. И с дядей еще бы… но с дядей сложнее всего.

Йоан казался почти всемогущим.

Женить Рона, а самой…

Сбежать в Мидас, в дом, который купил брат? Так проще.

И бросить.

Или найти ниточку.

Если она сбежит, найти уже не выйдет.

Нужно понять.

И тут даже не в свадьбе Адель дело. Тут самое важное — избежать проклятия. Снять его, обойти. Если такое вообще возможно… Если Йоану осталось жить полтора года, то какое имеет значение — выйдет Адель замуж за Роналда или нет? Как же она будет тогда? Как она будет жить со всем этим? Без него.

Нужно что-то делать. Зачем ей этот Мидас тогда? Если она даже не попытается, не станет бороться.

Если она на самом деле может что-то сделать.

Проклятие ее деда, Мануса Тандри. Если бы дед был жив… Ее дед… Она почти ничего о нем не знает. Дед был осужден Советом и умер в изгнании. А проклятие осталось. Проклятие невозможно просто отменить.

Но она ведь тоже Тандри. Это важно. Все случилось из-за того, что Уллем отказался жениться на ее матери. Отец Йоана и ее мать… Ответ где-то близко, нужно только разобраться.

Она слишком мало знает про эту силу проклятий, нужно найти кого-то, кто может рассказать.

Она не может изменить то, что сделал дед, это было еще до ее рождения. Но может каким-то поступком измениться что-то сейчас. Пока еще есть время.

Если вообще тот сон с судом как-то связан с проклятьем.

Но она чувствовала…

Слишком много «если» и ни одного ответа.

Адель боялась снова что-то сделать не так.

Трава уже пожухла, холодало, и только небо было еще по-летнему безоблачным.

Лучники тренировались в поле, готовились к турниру.

— Как думаешь, Дел, кто из них победит? — Тавиш наблюдал с интересом. — Здесь, конечно, не все, кто будет выступать. Но на кого бы ты поставила?

Адель пожала плечами. Она мало разбиралась в стрельбе.

— Мне нравится вон тот высокий, рыжий. Он недавно стрелял, почти все стрелы в яблочко, только одна в край мишени. Девять из десяти.

Тавиш кивнул.

— Хороший выбор. А я бы поставил на вон того парня, в зеленой шляпе с пером. Видишь, стоит, наблюдает.

— Он хорошо стреляет? Ты видел?

— Нет. Никто не видел.

— Тогда почему?

— Интуиция, — Тавиш засмеялся. — Интуиция — наша сильная сторона, нужно доверять ей. Ты же Мор.

— Наверно… — Адель задумалась.

Все ответы где-то рядом, нужно только довериться. Может быть…

Адель путалась довериться, но у нее не выходило никак, что-то мешало.

Тавиш наблюдал за лучниками.

— Что ты знаешь о проклятиях, Таш? — спросила она.

Он вздрогнул. Нахмурился.

— Ты говоришь о Йоане? Не много, Дел. Я знаю, что Йоан проклят, и что проклял его, еще до рождения, наш дед, когда Уллем отказался жениться на матери и сбежал к Айгнес Харалт.

— Когда он женился на Айгнес.

Наверно, не стоило этого говорить. Предполагалось, что никто не должен знать… но кому Адель еще может доверять, если не брату? Кто еще может подсказать ей решение?

— Женился? — Тавиш совершенно явно не знал. — Они были женаты? Ты уверена?

— Да. Йоан законный старший сын. Только ему осталось жить полтора года. Айгнес сумела каким-то образом отсрочить проклятие для сына, но только на четверть века. Осталось немного.

Тавиш нахмурился.

— Я не знал, Дел. Ты уверена? Да? Я знал, что Уллем любил его мать и… Да, знал, что он проклят, но он же Харалт, ему удается обходить все острые углы, предвидя на несколько ходов вперед. Это не простая жизнь, но все же… — Тавиш задумчиво поджал губы, замолчал ненадолго. — Знаешь, — покачал головой, как-то помрачнел, — я тут говорил с ним недавно, ну, о своем… торговые дела с Мидасом. Хорошее дело, но нужны вложения, на первом этапе немного, но со временем еще. Он спросил сразу — и когда этот второй этап? Я сказал — где-то через три года. Он посмеялся так, сказал, три года для него слишком большой срок, чтобы загадывать. Он может вложить сейчас, но потом ничего обещать не может, никаких гарантий. Я еще чуть не поругался с ним… Что за легкомыслие, если невозможно загадывать даже на такой короткий срок? Нужно учиться планировать, это важно… А все как раз наоборот. Да?

Адель кивнула. Слезы подступали.

— Я не знаю, Дел, — сказал Тавиш растеряно. — Все эти проклятия — это темная магия. Запрещенная, по большей части. Как для нас — манипуляции со временем. Знания передаются строго по основной ветви, строго от отца к сыну. От деда — Ангусу, потом Кеннету. Я не знаю ничего. Мне просто не положено. Возможно, есть какие-то книги в Старой библиотеке Андруса, у Харалтов. Но тогда Йоан должен и сам все это знать. Если бы что-то можно было бы сделать, он сделал бы давно… Не знаю…

Тавиш пытался все это осознать.

От отца к сыну…

Значит, как менять прошлое — Тавиш знает? А ей просто не положено…

Если бы она еще знала, что должна изменить, то не сомневалась бы. Она сделал бы все. Нашла бы… Настояла бы. В Андрус поехала бы, наконец. Но есть что-то такое, что зависит лично от нее…

Как понять? Время еще есть. Время…

Вдруг Тавиш напрягся.

Адель сначала увидела, как он вытянулся, и только потом поняла, что его беспокоит. Только сразу не поняла — почему.

На поле, где тренировались стрелки, выскочила кошка. И здоровый пес за ней, с визгом, с лаем…