— Возможность?

— Тэстамент.

Она увидела, что Ооширо озаглавил свою мангу как «Вспыльчивая железная мамзель №8-кун», поэтому взяла бумагу и начала рвать её в клочья.

— Я пришла к заключению, что это благоприятная возможность. Мы можем продемонстрировать зарубежным UCAT тщетность их криков, поэтому давайте немного потянем время.

Толпа немного затихла и недоумевала, но №8 продолжила рвать бумагу на клочки не более нескольких миллиметров и разбросала их вокруг. Она запустила их гравитационным контролем высоко под потолок и рассыпала как снег.

— Я пришла к заключению, что стоит попробовать. Мы можем показать им силу тех, кто сейчас сражается, независимо от того, что случилось в прошлом. В конце концов…

Она посмотрела на всех, приковавших к ней взгляды.

— Как бы эти люди ни кричали, что вокруг одна лишь ложь, сила того отряда ложью не станет.

В пустом городе пребывало небольшое движение.

Никого не было ни в зданиях, ни на дорогах.

Все машины на улицах опустели, но продолжали двигаться по инерции.

Их скорость упала, и они либо врезались друг в друга, либо выезжали на обочину.

Когда всё остановилось, по-прежнему оставался свет и звук.

Яркие, но пустые магазины полнились гулом машин или музыкой с CD плееров. Автомат детских призов рядом с супермаркетом издавал электронный писк.

Но вдруг добавился новый звук.

Он пришёл от дороги Ицукайти, пересекающей Акигаву с востока на запад.

На восточном её краю дорога охватывала внешние границы школы, и два звука мчались наперегонки, пронёсшись по ней.

Их издавали те, что прорывали воздух.

Они двигались на запад под уличными фонарями.

И оба приняли форму света.

Но не только это.

Звуки содержали цвет уничтожения.

А ещё полнились скоростным воздушным столкновением.

Металл соударялся с металлом, и что-то громко разбивалось.

Виной всему две девушки.

Одна из них шустро летела на низкой высоте, стоя на метле.

Вторая стояла на протяжном, узком щитообразном скейтборде и давала двигателю копья тянуть себя за собой, словно катаясь по волнам.

Это Брюнхильд и Казами.

Первая вооружилась длинным мечом, а вторая — копьём с шарфом, завёрнутым вокруг наконечника и словом «обтекатель», написанным на нём. Они находились посреди скоростной погони.

Казами сняла правую перчатку. Кровь, стекающая с указательного пальца, написала слово на шарфе и «хорошо скользит» на щите.

Они обменивались атаками и выстрелами, несясь на запад вдоль дороги.

В данный момент непрерывные атаки летели к Брюнхильд.

Она уклонялась от выстрелов Казами и преследовала своего обгоняющего противника.

— Серьёзно… да просто проиграй!

Тем временем ведьма контролировала метлу как сноуборд и размахивала мечом ростом с себя.

На Граме фломастером написали слово: автомат.

Брюнхильд посмотрела на написанное ею слово.

…Неплохо получилось.

Почерк хорош. Может, я бы могла стать ещё главой клуба каллиграфии. Я бы заставила прочих членов писать днями напролёт, обучая их по манере 1-го Гира. Было бы чудесно!

Чёрный кот сзади её шеи произнёс:

— Брюнхильд, тебе лезут в голову злобные мыслишки?

— О чём ты говоришь? Я думала о клубной деятельности и культуре. …И о том, как бы использовать людей.

Когда она взяла Грам под мышку на уровне талии, Казами широко распахнула глаза.

— Эй, погоди-ка! Не направляй оружие на людей!

— Ты ж сама всё это время нацеливала на меня пушку!

— Ой, да перестань, Брюнхильд. О чём ты говоришь?

Казами взяла G-Sp2 в правую руку и пренебрежительно помахала левой.

— Это не пушка. Это G-Sp2.

[Точно] — добавило G-Sp2.

На такую ужасную отговорку Брюнхильд только и оставалось, что выстрелить.

Из наконечника Грама вылетели пули света.

Световой порох произвёл повторяющееся стаккато.

Брюнхильд прошмыгнула между дрейфующими машинами и избежала атак врага, стреляя в Казами.

Та в свою очередь закричала и ускорилась за ней.

Но Брюнхильд держала Грам на месте, пока он трясся от отдачи.

— Ну правда. Да сколько же можно меня доставать?!

Повторяющиеся звуки пальбы создали фоновую музыку её крику.

— Ночь за ночью ко мне домой или к Фасольту заявляется толпа! Мы не какое-то там последнее пристанище! И Реквием Зензе не телефон для звонков в Преисподнюю! …Фасольту постоянно приходиться вешаться с утёса вниз головой, чтобы ответить за свои действия!

— Как будто я что-то знаю о ваших диких обычаях!

— Тогда узнай сейчас!

Она добавила перед «автомат» слово «крупнокалиберный», увеличивая огневую мощь.

Небо пронзил звук, подобный сигнальному пистолету.

Но Казами подлетела прежде, чем Брюнхильд повернула Грам.

Скорости ей не занимать.

Ускорение метлы и атака меча Брюнхильд действовали по отдельности, но Казами использовала для разгона вторую форму G-Sp2, а для атаки — третью.

Для Казами стрельба означала замедлиться, поэтому её движения в целом запаздывали. С другой стороны, она неимоверно быстра, когда концентрировалась исключительно на ускорении.

Обшивка её щита рассыпала искры, когда девушка петляла между дрейфующими машинами.

Преследующие световые выстрелы Грама задевали землю и прорывали автомобили.

— !

Выстрел по двигателю одной из машин взорвал её вместе с парочкой других.

Прозвучало три глухих взрыва.

Сила сорвала капот, а каркас мгновенно осел.

Но в следующий миг реакция взрыва рванула прямо вниз и отправила машины в полёт.

Автомобили превратились в факелы и распустили мерцающий жар.

Брюнхильд пригнулась и проскользнула под ними.

Казами уже вырвалась вперёд.

Брюнхильд попыталась прицелиться ей в спину, но между ними появилась новая машина.

— Ох, ну в самом деле! Даже взорвав всё на пути, я не могу толком попасть!

— Кажется, твои средства становятся немного жестокими, Брюнхильд.

— Да, согласна. ….Хотя меня бесит, когда другие на это указывают.

Я ей потом припомню, — пообещала она себе.

Так или иначе, сейчас главное скорость.

Дорога Ицукайти дошла до перекрёстка перед зданием муниципального управления.

Если двинуться оттуда на запад, добавлялась полоса для велосипедов, расширяя дорогу.

Станет проще избегать машин, и поле боя растянется, поэтому Брюнхильд увеличила скорость метлы, чтобы добраться туда.

— Вот где начнётся реальное сражение!

Впереди она увидела, что машины остановились на перекрёстке.

Пустые автомобили столкнулись один за другим, образовав невнятную свалку.

Брюнхильд не заботило. Она написала на чёрном коте «ускорение» и швырнула его вперёд на метлу.

Зверёк лихорадочно вцепился в древко.

— Это и зовут издевательством над питомцами?!

— О чём ты? Ты не питомец. Ты член семьи. …Но только на сейчас.

— Т-тогда это семейное насилие!

Когда она ускорилась, Казами тоже прибавила ходу и оглянулась.

­— Ну, я рада видеть, что у вас там всё бодрячком.

Казами подняла брови и горько улыбнулась.

— Но ладно. Давайте закругляться!

Они обе одновременно сильно наступили на свои «доски» и подскочили.

Затем воспользовались крышами вставших машин как трамплинами, чтобы подпрыгнуть даже выше.

— Пошли!

Две девушки взлетели.

Они посмотрели на нескончаемое раздолье тьмы и света, составляющее ночь.

Такой вид открывался только в полёте.

— …Ах.

Им обеим перехватило дух от ночного пейзажа Акигавы.

— …

Они поднялись над широкой двухполосной дорогой, идущей на запад к муниципальному управлению и станции Акигава.