— …

— Она воспользовалась способом, неведомым Топ-Гиру, чтобы передать Саяме Асаги письмо. Там говорилось, что им суждено стать врагами, но они оба должны делать всё, что в их силах.

Прежде чем продолжить, Итару вздохнул.

— Твоя мать манипулировала одновременно Лоу и Топ Гиром, Синдзё.

Девушка не стала кивать.

— Вот как.

Она наконец-то кивнула, немного поникла головой и обняла руками Ex-St.

— Это нормально.

— Что нормально, Синдзё?

— Ну, — сказала она. — Мама не писала в письмах своих истинных чувств. Не в тех, которые писала со слабой улыбкой на лице. …Но люди, о которых она заботилась, поняли бы это, как знали, что она из тех людей, которые улыбаются, когда счастливы!

Поэтому…

— Пускай это и говорилось в письме, дорогие ей люди бы поняли! Они бы знали, что она отправляет письмо с обреченной улыбкой!!

Синдзё воскликнула последние слова, но Хаджи ответил прямым отрицанием.

— Это предположение!!

Он врезал торцом копья об пол, словно говоря, что знал, о чём думала Синдзё Юкио.

Гулкий звук заставил Синдзё отпрянуть, и мужчина заготовил новые слова.

Перед подземным устройством связи Мияко скрестила руки на груди.

Гиес и Мойра увидели, как она молча нахмурилась.

Но девушка слушала слова Хаджи.

Слушала его крик отрицания.

— Синдзё Юкио считала, что сможет уладить разногласия двух миров, но в итоге потеряла всё. Когда Лоу-Гир осознал, что с её созданием концептов Топ-Гир становится сильнее, они нанесли упреждающий удар! Как представителю тех, кто были уничтожены, мой долг — сокрушить положительные концепты, содержащиеся в UCAT, и избавить мир от отрицательных!

Но его следующие слова прозвучали совершенно другим тоном.

Тихим, почти успокаивающим, но всё же мощным.

— Послушай, Синдзё. Я не думаю, что твоя мать хотела бы этого. Хм?

Мияко отреагировала.

Девушка надкусила шоколадную сигарету во рту.

— Синдзё, — сказала она, поворачивая хмурый лоб к потолку. — Давай. Скажи ему. Этот болван думает, что знает кого-то, потому что знаком с ним долгое время, но скажи ему, что ты можешь хорошо узнать кого-то даже за очень короткий срок.

Она перевела дух.

— Покажи, из чего ты слеплена, и скажи ему!!

На слова Хаджи Синдзё подняла голову.

Она бросила на него резкий взгляд со слегка приподнятыми бровями, отчего он пожал плечами.

— Как ты поступишь, Синдзё? Не перестанешь сражаться ради своей матери?

— Нет, — четко сказала она. — Потому что я знаю свою маму.

Хаджи слегка нахмурился. Это был взгляд жалости.

— Понятно. Но насколько хорошо ты её знаешь? Ты видела лишь старые записи, верно? У тебя нет ни единого воспоминания о непосредственном общении с ней, разве нет? Что у тебя есть кроме предположений?

— Н-но она всегда пыталась выглядеть сильной, скрывая своё истинное «я»!

Это…

— Так же, как я раньше!

Она глубоко вздохнула и произнесла в пол.

— Взрослый, говорящий суровые вещи, прав по определению? Сильнейший Гир прав по определению? Настоящий прав по определению? Слабейший, сумевший победить, неправ по определению? Тот, кто пытался кого-то обмануть, неправ по определению? В самом деле? И если так… разве неправильно выжить?

Её голос перешёл на крик.

— Если так, всё, за что я благодарна, было неправильно?!

— О? — отозвался Хаджи с другого конца коридора с копьём на плече. — Звучит так, словно девочка на стороне зла отказывается признать свою неправоту. …В конце концов, преступления этого Гира — первородный грех, который они несут ещё до своего рождения. Они просто расширили этот подлинный грех десять лет назад.

— Тогда меня устраивает быть неправой. Устраивает выглядеть плохо в глазах других. Мы работаем, чтобы исправить что-то в себе и сделать себя правыми. Мы врём и, поступая так, мало-помалу получаем прощение, сознаёмся в наших ошибках и постепенно становимся лучше.

И…

— Вот поэтому в нашем мире есть злодеи!!

Синдзё набрала в грудь воздуха и произнесла даже громче.

— Саяма-кун, ты меня слышишь? Прямо сейчас, я хочу правоту этого мира. Я хочу правоту, которой ещё даже нет. Так что стань злодеем. Сыграй роль зла, которое есть, и приведи нас к будущему, которое я хочу!!

Казами в штаб-квартире слушала Синдзё, пытаясь разбудить Саяму.

— Саяма! Да слушай! Синдзё зовёт тебя!

Но он, видимо, потерял сознание, потому что не шевелился.

Несмотря на это, она продолжила на него кричать.

— Саяма!!

Казами услышала голос Синдзё.

Та начала с усталого и горького смешка.

— Саяма-кун, ты ведь за мной придёшь? Спасибо… Но ты, наверно, устал, так что пока я сражусь сама. Я займу место злодея, так что приходи как можно скорее.

— Саяма! Проснись… Да проснись же! Синдзё зовёт тебя на помощь!

— И знаешь что, Саяма-кун?

Слушая Синдзё, Казами подумала про себя.

…Эти слова совсем не для моих ушей!

Она практически сжала Саяму, тряся его, но бледное лицо парня не шелохнулось.

И вновь раздался тихий голос Синдзё.

— Эм, Саяма-кун? Слушая этого человека, Хаджи, я кое-что разузнала. …Кое-что, случившееся давно, о чём я говорила тебе буквально вчера.

Она замялась на ещё одно мгновение, после чего продолжила.

— О том, что случилось как раз после потери воспоминаний, когда меня забрали в UCAT.

Синдзё вздохнула и, похоже, на секунду замешкалась.

— Итару-сан сказал, что однажды за мной кто-то придёт, но никто так и не пришёл, и я всё плакала и плакала. Это было девять лет назад. …И ты знаешь, кто должен был за мной прийти?

— Саяма!

Казами выкрикнула его имя, как раз когда Синдзё выдала ответ.

— Это ты и твоя мать! Ты помнишь, что ты мне однажды сказал? Когда твоя мать взяла тебя с собой в последний раз…

Казами постаралась высечь слова Синдзё в своём сердце.

— Она сказала, что ты должен встретить кого-то важного… Она это сказала, когда вы вышли, правда? Поэтому… может, я и ошибаюсь, но всё равно верю. Так что приди ко мне на встречу. Я ждала твоего прихода! Я ждала тебя девять лет!! Поэтому…

Поэтому…

— Я зову тебя! Я зову имя моего дорогого злодея!!

Казами подняла кулак, как раз когда Синдзё воскликнула:

— Саяма-кун!!

Вздохом позже со всех устройств связи в UCAT прозвучал новый голос.

Он принадлежал парню.

— Ты звала меня?

Он сделал глубокий вдох, затем продолжил.

— Ты звала меня, не так ли? Спасибо, Синдзё-кун.

Хозяин голоса сделал ещё один размеренный вдох.

Он вздохнул дважды и медленно произнёс, словно смакуя слова.

— И теперь, раз ты меня позвала, я примчусь к тебе, Синдзё-кун.

Синдзё изумлённо уставилась на терминал коридора, но вскоре улыбнулась.

Девушка кивнула, и с уголков её глаз скатились слезы.

— Ты придешь ко мне, Саяма-кун?

— Приду.

Голос Саямы ответил подтверждением.

— Разумеется, я до тебя доберусь. И… я извиняюсь, Синдзё-кун. Это моя вина, что ты девять лет оставалась одна.

Он продолжил говорить отсюда.

— Ты слушаешь? — начал он. — Ты сейчас пытаешься сражаться, Синдзё-кун?

— Да, — ответила она, после чего уверенно вдохнула.

Она тут же выдохнула и усилила хватку на пушке в левой руке.

— Этот тип Хаджи на другом конце коридора.

— Вот как? — спросил он. — В таком случае, Синдзё-кун.

Саяма продолжил.

— Две минуты. Прошу, подожди всего две минуты.