— Да.

— Превосходный ответ. Итак, Ницзун-кун. Если ты лгал, скажи мне, что ты тогда говорил. Но если ты, по факту, никогда не лгал...

Он ясно произнёс.

— Тогда храни молчание.

Ницзун ответил на вопрос Саямы.

— …

Молчанием.

Но сама тишина означала, что он мог здесь солгать.

Это противоречие.

Основываясь на заданных условиях, ответ невозможно дать. Он отталкивал Концептуальное Пространство.

— !!

Как только такой ответ был дан, мир изменился с разбитием стекла.

Пространство расширялось.

Саяма увидел, как вокруг зашевелился воздух, а течение реки ускорилось.

Не в состоянии выдержать внутреннее противоречие барьер Концептуального Пространства раскололся.

И пока ночной ветер омывал берег реки, Саяма горько улыбнулся и подпёр подбородок рукой.

— Это было простое противоречие, но даже его хватило, чтобы преодолеть способность твоего закреплённого концепта. Я предположу, что твоё Концептуальное Ядро не включает в себя концепт для борьбы с противоречиями, потому что является лишь четвёртой частью оригинального размера... Итак, ты удовлетворён этим?

Парень не получил ответа.

Он подождал ещё, но по-прежнему ничего не получил, поэтому приподнял голову от руки.

— Ницзун-кун?

Саяма обернулся, но на склоне, ведущим от реки к лесу, нигде не оказалось старика.

Вместо него там было кое-что другое.

— Концептуальное Ядро.

На уровне глаз Саямы парил десятисантиметровый красный шар.

Такова истинная форма Ницзуна. Это одно из Концептуальных Ядер 7-го Гира.

Саяма потянулся к нему и заметил письмо под алым светом.

На оборванном клочке белого халата была надпись хираганой. Её определённо набросали в спешке.

— Юкио.

Вот и всё, что там было.

Саяма предположил, это значило Синдзё Юкио, но надпись оборвалась прежде, чем сообщила что-либо ещё.

Скорее всего, всё закончилось, когда Ницзун достиг этой точки.

...Почему? Нет, что он пытался мне сказать о прошлом, написав имя "Юкио" хираганой?

И помимо того...

...Он говорит, что важно чтение имени? Или что имя "Юкио" на что-то ссылается?

Размышлениями ответ не отыщешь, поэтому парень поднялся и покачал головой.

— Ну, так и быть. Мне нужно поспешить обратно. Я тревожусь об остальных.

Он потянулся к Концептуальному Ядру Ницзуна и медленно повернул направо.

Шар не разговаривал и представлял собой скопления воспоминаний, но, похоже, готов был пойти с ним.

Саяма кивнул и посмотрел на багровую сферу.

— Хорошо. Ну что ж, идём. Я желаю быстрее спуститься с горы, поэтому не отказался бы от твоей помощи. Судя по всему, твоя основная способность — физическое усиление.

Парень нагнулся в подготовке к бегу вниз по течению.

— Я тревожусь о моих напарниках внизу, Ницзун-кун. Я хочу знать, преуспели ли они.

С этими словами, с багровым Концептуальным Ядром и с новой загадкой Саяма начал бежать вдоль берега реки.

Его скоростную фигуру окутывал ветер, и даже его топот не поспевал.

Казами находилась в больничной палате Изумо.

Помещение утопало во тьме. Единственный свет исходил от аварийной лампы, X-Wi на её спине и луны за окном.

В этой тусклой атмосфере Казами сидела на полу и ела.

Её глаза время от времени косились на одно из двух мест: спящего Изумо на кровати и младенца, который спал на стуле рядом.

Девушка наминала еду с сумки, которую принесла Сибил, пытаясь максимально не шуметь, чтобы не разбудить тех двоих.

Онигири забивали её пустой желудок. Те, которые с тунцом и перемешанным соевым соусом, скорее всего, сделала Хио. Казами подумала, что те, в которые положили чернослив, были от Микаге. Это бы объяснило, почему они все одного размера.

Салат состоял из овощей, сваренных в консоме, чтобы помочь девушке есть быстрее.

Жареную курицу приготовили из экстравагантного грудного мяса. Картошку фри из той же корзинки обильно присыпали острым перцем, но в темноте она узнала об этом только когда попробовала.

Казами казалось, что с точки зрения калорий и веса она об этом пожалеет, но это её награда, полученная за выживание.

Ну а теперь, — подумала девушка, когда отложила термос со спортивным напитком в сторону и вздохнула.

Она потянулась к письму Брюнхильд.

…Способ сражения с четырьмя братьями, да?

Едва лишь Казами начала открывать письмо, как её скрещенные ноги перекинули термос, что вызвало громкий звук.

— Ах.

Вскоре темнота наполнилась плачем.

Младенец отреагировал на звук.

Для ребёнка, который не понимал внешнего мира, все вещи казались либо успокоением, либо удивлением.

Запаниковав от плача, Казами приблизилась к дитю, не поднимая термос.

Девушка встала и быстро подобрала младенца со стула. Когда она присела, X-Wi отреагировал на движение её лопаток, и их обоих окутали крылья света.

Внутри бледной защитной клетки Казами поспешно прижала ребёнка к груди и мягко покачнула его маленькую фигурку.

— Э, ну, что я должна делать? Не плач, не плач… Ты ж меня даже не понимаешь, правда?

Она сама не верила своим словам, но затем кое-что осознала.

Младенца нельзя трясти.

…Так его только напугаешь.

Девушка пыталась его успокоить, но для несведущего ребёнка это была лишь непрерывная тряска.

— В таком случае…

Эм, — засомневалась она и спросила себя в замешательстве с опущенными бровями, когда двинулась всем телом. — Может, вот так?

Казами покачнулась туда-сюда вместе с младенцем.

Медленным, мягким движением, подобно лодке, качающейся на волнах.

— …

Девушка не дала ребёнку трястись одному. Она тоже качалась на воображаемых волнах.

После нескольких повторов Казами наловчилась держать равновесие, чтобы так качаться.

Это отличалось от беготни, и девушка не привыкла использовать так свои мышцы.

Следующее, что она знала — белые крылья колышутся и машут вместе с ней. Их движение немного запаздывало, но когда Казами качалась вправо, то они шли влево, и наоборот.

В какой-то момент плач прекратился.

Глаза младенца были открыты и на что-то смотрели. Скорее всего, на свет, окружающий их.

Следом открылся ротик ребёнка.

Он издал звук «а» и заёрзал.

Казами откуда-то знала, что малыш пытается сказать.

…Ты голоден?

Девушка медленно присела и на удивление легко сумела удержать мягкую хватку на ребёнке. Она подобрала термос, лежащий на полу.

Верх открылся, и немного пролилось, но это не проблема.

…Лучше бы это делала его мама.

Казами осознала, что ребёнок не может напрямую пить из термоса, поэтому внутренне извинилась перед родителями.

— …

Девушка дала питьё ребёнку рот в рот.

Вместо того, чтобы выпить тёплую жидкость, младенец, похоже, высасывал её.

Казами подняла лицо малыша вверх, выравнивая шею, и дала питью пролиться в горло.

После того как девушка убрала рот, ребёнок выдохнул воздух с живота.

…Надо же. Прям как я читала.

Казами удивилась и запоздало покраснела от своих действий. Скоро ротик малыша снова открылся.

Однако питья должно быть достаточно.

— А значит…

Осознав, чего хочет ребёнок, девушка заколебалась. Она робко осмотрелась по сторонам и прислушалась, нет ли каких звуков, после чего спрятала себя с младенцем под крыльями и медленно распахнула переднюю часть блузки.

Казами резко опустила бюстгальтер, раскрыв кожу, и вытерла грудь очистительным талисманом, который оставила для неё Сибил.

После этого ей оставалось только придвинуть младенца к себе, качая его снова туда-сюда.

— М-м.

Она горько улыбнулась на щекотливое чувство, но горечь скоро пропала.

…Что я делаю?

С этой мыслью Казами встала.