— Это мой атлетический костюм, так что не о чем беспокоиться… Что за взгляд, Синдзё-кун?

— Я просто гадала, что же делать, когда кто-то ошибочен в самой своей сути.

— Раз уж ты вспомнила, почему ты сама ещё в спортивном костюме? Учитывая время…

— У меня сейчас тело Садаме, но… Всё нормально. Я переоделась, и привыкаю к прогулкам снаружи. Я иногда выхожу, не маскируя грудь, отчего задаюсь вопросом, не слишком ли я беспечна.

— Это означает, что ты можешь расслабиться, Синдзё-кун. Но даже если тебе нужно чем-нибудь прикрыть грудь, просто скажи. Чтобы помочь тебя успокоить, я воспользуюсь своими руками.

— Да-да.

Кивая, она отвела взгляд, но оставила правую руку у груди.

Синдзё снова начала идти, и Саяма молча за ней последовал.

Через некоторое время, она произнесла с опущенной головой:

— Эм, Саяма-кун? Подготовка к спортивному фестивалю это весело и всё такое, но…

— Речь о Пути Левиафана?

— Э? Ох… Это тоже. Но есть ещё девушка с Армии, с которой я встретилась. …Н-ну, обе эти вещи на самом деле гораздо важнее, и, может, я и не в тему, но…

Она замедлила темп и опустила голову так, что волосы скрыли лицо.

— В последнее время ты не проверял моё тело.

— Ясно. То есть, следуя логике, ты просишь сделать это здесь и сейчас.

— И где же здесь логика?!

— Успокойся, успокойся, — сказал он после того, как она заорала и повернула к нему раскрасневшееся лицо.

Из-за подготовки по утрам да вечерам с приходом организаторов фестиваля или Изумо с остальными, у них действительно не оставалось много свободного времени.

…Если добавить сюда время, необходимое на написание её романа, нам остаётся только сразу же отправляться спать.

Синдзё, похоже, преодолела стадию заготовки сюжета, потому что планировала место действия за компьютером в библиотеке, либо отмечая «хорошо», либо отбрасывая данные. Это тоже имело значение, но…

— В последнее время нам действительно не хватало времени только для двоих.

— Да уж… но извини. Я говорю о себе, когда Путь Левиафана гораздо важнее.

— Судя по всему, старик готовит предварительные переговоры с 4-м и 5-м. Сегодня как раз должен прибыть в качестве инспектора американского UCAT Ричард Сандерсон из Восьми Великих Королей Драконов. Я полагаю, для более гладких переговоров с 5-м. …Но пока, что ты хочешь обсудить касаемо твоего тела?

Синдзё остановилась и встала спиной к монументальному произведению искусства.

— Ни то ни другое тело не работает. Недавно я снова испытывала боль в животе. У меня и вправду есть какой-то прогресс?

— Ясно, — снова сказал Саяма.

Он остановил тележку рядом с собой и сложил руки на груди, тогда как Баку скопировал его на голове. Но, не дав парню ничего сказать, Синдзё заговорила снова:

— М-мешает мужская сторона?

— Ты имеешь в виду, тело Сецу-куна? Мне бы хотелось узнать, почему ты так думаешь.

— Потому что… — она тоже отпустила тележку и слегка обняла тело. — Ну… я не могу кое-чего понять. Эм? Саяма-кун, ты мне расскажешь?

— Я отвечу на любой твой вопрос, Синдзё-кун. Внутри меня заключена вся правда и знание.

— О? Тогда, что на самом деле стоит за убийством Кеннеди?

— Бывают времена, когда мужчина больше не в состоянии сдерживаться.

— Дело не в этом, да ты и сам знаешь!!

Этот возглас донёсся не от Синдзё, но откуда-то издалека, поэтому Саяма поднял взгляд.

Он посмотрел на Синдзё, но та удивлённо затрясла головой. Она говорила, что ни при чём.

Саяма выждал пару секунд, но не услышал ничего кроме отдалённого стука учеников, сооружающих прилавки, и далёких криков тренировок спортивных команд.

— Этот крик что, специальная функция, добавленная к автопортретам учеников? Ну, не имеет значения. Синдзё-кун, о чём ты желаешь у меня спросить?

— Ох, точно. Ну, мужчина и женщина могут сделать ребёнка, да? О, и я знаю как, так что не надо объяснять.

— Хм. Последнее определённо разочаровывает.

— Да-да. Очень разочаровывает. Теперь, мой вопрос.

Она сделала глубокий вдох, на пару секунд замолчала, и, краснея, ясно произнесла.

— К-как делают ребенка два парня?

Едва лишь вопрос сорвался с её губ, позади неё раздались два звука падения.

Саяма присмотрелся и обнаружил двух человек, рухнувших на школьном дворе за автопортретами.

— Почему вы тут разлеглись, Казами, Изумо?

Услышав своё имя, Казами пришла в себя.

Она увидела ночной двор, повёрнутый на бок, и двух человек, стоящих на нём.

Девушка задумалась, кто они такие, и в результате нашла ответ: Саяма и Синдзё.

Затем озадачилась, почему лежит на земле.

— Увлекательный вопрос Синдзё-кун вызвал у вас анемию?

Этот вопрос привёл Казами в чувства.

Она лихорадочно поднялась и подошла к Саяме, даже не стряхнув песок со спортивного костюма.

— Н-на минутку, Саяма!

Шагая, она пнула голову Изумо, чтобы его разбудить, но отреагировала на это Синдзё. Её плечи испуганно вздрогнули.

— Ох… Казами-сан, ты всё слышала?

— Да, мы заменяли запись голоса автопортретов с мстительного духа на бодрящее улюлюканье. …Но что вдруг на тебя нашло, Синдзё?

— Ну, — начала Синдзё.

Она опустила голову и поднесла руку к груди, но…

— …

Она засомневалась. У Казами имелась весьма неплохая догадка, о чём это всё, но она решила сказать что-то другое.

— Если ты думаешь, что высказавшись, сможешь во всём разобраться, то не молчи.

— Верно, — тихонько сказала Синдзё перед тем, как наконец-то сделать несколько вздохов. — Эм… У меня по-прежнему нет месячных и сторона мальчика всё ещё не может дойти до самого конца, как Саяма-кун. Но… девушка может выносить ребенка, да?

— Да, даже я это смогу.

— Чисато! Ты наконец-то дозрела до… гах!

Она заткнула голос на земле, оттолкнув его владельца пяткой за тележку, а затем положила руку на плечо Синдзё.

После чего Казами осознала, что в её ладони отдаётся дрожь девушки.

По-прежнему содрогаясь, Синдзё опустила ресницы и глянула туда-сюда между Казами и Саямой. Когда она открыла дрожащие уста, её влажные глаза немного затряслись и прищурились.

— Но… Даже если я смогу носить ребенка как девушка, что случится днём, когда я парень?

— …

— Если я обернусь днём мальчиком, ребёнок исчезнет. Выходит, если… ну… два парня не могут вместе сделать ребёнка, я… эм…

Казами увидела, как на следующих словах голова Синдзё опустилась ещё ниже.

— Я узнавала об этом. Но не смогла найти ничего, где бы говорилось, возможно ли это, или нет… Если ничто не говорит, что это невозможно, значит, может и возможно, правда? Поэтому сегодня я набралась смелости и спросила у одноклассницы, но она сказала, что лучше мне спросить у Саямы-куна. Поэтому… ну…

— Синдзё.

Когда Казами назвала её имя, она замолчала.

Прежде чем дамба, сдерживающая её эмоции, сможет прорваться, Казами поманила Саяму к себе.

— Слушай, Синдзё, — начала она. — Тебе не нравится твоё нынешнее тело?

После паузы, Синдзё покачала головой и сделала тяжёлый вдох.

— Я перестала его отвергать.

Казами внутренне вздохнула с облегчением.

Это означало, что в волнении Синдзё нет ничего страшного. В отличие от предыдущего, она не испытывала проблем с тем, как устроена.

…Она хочет, чтобы Садаме и Сецу оба стали полноценными взрослыми, но боится, что это вызовет трудности.

Этот страх натолкнул её на обсуждение того, что опрокидывает устройство мира, как зачатие детей между двумя парнями.

Казами находила это забавным, но сама Синдзё была совершенно серьёзна.

— Понятно, — сказала она, не понимая, что именно это значило. Затем похлопала Саяму по плечу. — Слушай. Ответь как положено, а затем хорошенько обсудите своё будущее.