— Тэс, — ответила Sf, кивнув. Она немного покрутила запястьем. — Ночью, когда у меня нет работы, я снимаю детали самостоятельно, и усердно их очищаю.

— «Автоматическая» подразумевает, что ты делаешь это сама? Как бы там ни было, я не хочу кофе, потому выпей его вместо меня.

— Я не снабжена пищеварительной системой, поэтому не могу его выпить.

— Вот как. Ну, тогда я выпью его сам. Какая жалость, что ты машина, не способная испытать такой чарующий вкус.

Итару повернулся к Sf c улыбкой, но горничная оставалась невозмутимой.

— Я рада, что вы удовлетворены. Пожалуйста, не торопитесь.

— …Если подумать, дефективная машина вроде тебя не понимает сарказм, не так ли?

— Тэс. Я пришла к заключению, что таково ваше желание. Если вы передумаете, я всегда могу добавить эмоциональную функциональность.

— Эмоциональную функциональность? И что случится, если ее подключить?

Sf на секунду задумалась, но в итоге склонила голову на бок.

— Тэс. Ее подключение будет лишь мешать. Я установлю ее внутренне.

— И что случится, если ты ее установишь?

— Тэс. Как только я ее установлю, у меня появятся эмоции.

— Например?

— Независимо от того, насколько неразумной будет команда, я буду отвечать с улыбкой. Независимо от того, насколько неприятный господин, я буду рыдать после его смерти.

— Это не эмоциональная функциональность. Это функциональность робота, неисправная ты машина.

Итару взял чашку, протянутую Sf, и сделал глоток.

Увидев это, Sf безэмоционально наклонила голову.

— Вы теперь можете пить кофе?

— Это всего лишь вода, кофеин, ароматизатор и окрас. Называть его ядом не будет преувеличением. Я терпеть его не могу.

— Тогда почему Вы его пьете?

— Потому что ты сказала, что не можешь, Sf. И это делает тебя виноватой.

— Тэс. Я постараюсь приносить его Вам каждый раз после еды.

— С чего бы? Своего рода ненужное внимание к своему хозяину?

— Потому что Вы этого хотите, Итару-сама, — произнесла Sf безо всякого выражения.

Итару взглянул на ее лицо, и, наконец, протянул ей чашку.

— В следующий раз, принеси мне что-то бесцветное. Цвет окрашивает мне рот, — он провел рукой по волосам. — Я принимаю лишь бесполезные вещи, вроде цвета и вкуса.

— Тэс, — кивнула Sf.

Пока Итару наблюдал, горничная быстро развернулась.

— !..

Sf без промедления повернулась к выходу. Из двух рук, сжимающих поднос, она пошевелила правой.

В ее правой руке появился черный пистолет, который горничная направила к входу.

Затем Итару заметил женщину, стоящую у двери.

Эта высокая женщина нарядилась в черный костюм.

Ее длинные серебряные волосы колыхнулись, когда она небрежно подняла руку перед уже закрывшейся дверью.

— Ох, батюшки. Я не ожидала, что ты заметишь сразу, как только я войду. Я просчиталась.

Она говорила шутливым тоном, но поза Sf не поменялась.

Поднос все еще находился в ее левой руке, а пистолет — в правой.

— Я детектирую могущественный философский камень. Ваша принадлежность мне неизвестна, поэтому прошу Вас представиться. У Вас пятнадцать секунд.

— Ох-хо-хо. Итару-кун, можешь ей что-то сказать?

Итару вздохнул.

— Она чрезвычайно незваный гость. Sf, делай, что хочешь.

— О? Не суровое ли приветствие для того, кого ты не видел десять лет? И, Sf, разве ты забыла одного из людей, кто помогал тебя создавать?

— Когда меня повторно отрегулировали в японском UCAT, я была отформатирована для японского использования.

— Э?! Ты шутишь! — Женщина удивленно поднесла руку ко рту. — Т-тогда, неужто они удалили все эпизоды мультфильма «Гер Гимлер», что я упрятала в уголке твоей памяти?! Даже редкий эпизод «Гебельс Негодует»?!

— Я только что провела поиск и обнаружила обширный пробел в избыточной памяти на пятом уровне глубины. Я пришла к заключению, что это всё, что осталось.

— Ах, и это после того, как я вернулась, чтобы забрать их назад.

— Эй, Sf, ты можешь не сдерживаться и ликвидировать ее.

Sf молча нацелила пистолет.

Женщина легкомысленно помахала рукой.

— Она совсем не понимает шуток, не так ли? Но вдруг это относится и ко мне? — С горькой улыбкой, она назвала свое имя. — Меня зовут Диана Зонбург, я из немецкого UCAT. Damit Gut?

В коридоре третьего подземного уровня Саяма увидел двух человек, преградивших ему путь.

Одним был немолодой лысый чернокожий мужчина в белой защитной униформе и жилете.

Саяма познакомился с ним во время битвы с 1-м Гиром. Его звали Болдман и он помогал скоординировать стандартные боевые единицы.

Второго Саяма не узнал.

Это был крупный пожилой араб, носивший песочно-желтый боевой плащ поверх белой защитной униформы.

Он одел ткань, свернутую на голове подобно тюрбану, и устремил взор на Саяму.

Он, может, был и стар, но возвышался на два метра и обладал весьма цепким взглядом.

Его белые брови и длинная белая борода зашевелилась.

— Саяма? — спросил он низким голосом.

Сразу же после этого, Саяма испытал боль в левой части груди.

Саяма задавался вопросом, почему, до тех пор, пока не заметил взгляд мужчины. Он глядел в сторону Саямы, но…

…Он смотрит не на меня.

Он будто глядел на Саяму, в то же время, припоминая что-то в прошлом.

Как только Саяма это понял, боль в его груди усилилась.

— С дороги, Абрам! — прокричал Ооширо.

Его худое тело в лабораторном халате находилось в трех шагах от двери.

Мужчина, названный Абрамом, начал отходить в сторону.

— …

Но с Болдманом, стоящим рядом, проход был забит. Он не мог сдвинуться.

Заметив это, Саяма повернулся к Ооширо и кивнул.

— Какая досада.

— Я знаю, что на самом деле ты так не думаешь! — воскликнул старик, едва лишь одна из дверей вдоль коридора открылась.

Но Саяма знал, что эта дверь ведет в Концептуальное Пространство офисного этажа.

Из темноты с противоположной стороны двери неожиданно вынырнул еще один старик.

Он был тощ и обладал длинными черными волосами. Его звали Ёнкичи, и он служил навигатором вертолета, перенесшего Саяму на битву с 1-м Гиром.

Едва Ёнкичи торопливо вышел, Ооширо рванулся в офисную дверь.

Мамбо-тян, может, и настаивала на решительном продвижении прямо, но, похоже, повороты под верным углом были приемлемыми.

Дверь быстро закрылась, а Ёнкичи выглядел озадаченным.

— Э-э, о чем это все?

— Всего лишь досуг одного старика. Если он не отправится на прогулку, то не вычистит из своего тела токсины.

— Тэстамент. Между тем, я должен идти!

Ёнкичи спешно помчался в направлении, откуда пришли Ооширо и Саяма.

Саяма выдал вздох, осознал, что боль в его груди ушла, и глянул на двух габаритных мужчин, шагнувших от двери в его направлении.

Болдман указал на Абрама рядом с ним.

— Мне следует звать тебя командиром, Саяма Микото? Это начальник отдела боевых операций, Директор Абрам Месам. Ты с ним еще не встречался, не так ли?

— Отряд Левиафана это спецподразделение отдела боевых операций, а значит, Вы нами руководите? — спросил Саяма.

Абрам ответил низким, чистым голосом.

— Нет, Отряд Левиафана, по существу, независимый орган. Его прямой надзиратель, Ооширо Итару, и человек, который только что ушёл, Ооширо Казуо, оба обладают большими полномочиями, чем я, когда дело касается тебя. — Его загорелое лицо исказила улыбка. — Приятно познакомиться. Мое имя Абрам Месам, и я руковожу твоим прикрытием с остальными членами боевых подразделений. Если тебе что-нибудь понадобится, Болдман об этом позаботится.

— Тэстамент, — ответил Саяма.

Он больше не ощущал боли от взгляда Абрама.

Торопливо кивнув на ответ Саямы, мужчина начал отдаляться. Вслед за этим подол его плаща перекрутился, и он задал вопрос.