Не забудь уничтожить это послание.
Марк.
Разумеется, я все рассчитал заранее. Ведь я привык рассчитывать. Время, которое потребуется, чтобы этот пакет дошел до тебя… время, пока придет ответ… если таковой будет!.. Даю себе сроку дней двенадцать. Думаю, до тех пор смогу продержаться.
Глава 14
Кристоф собрал листки, разбросанные вокруг.
— До чего же у них все сложно, что у одного, что у другой, — прошептал он.
Он взял пакет и бросил его в очаг. Комната, где он находился, была почти разрушена. Деревню бомбили, и батальону приходилось ютиться в руинах. Он закурил сигарету, потом поджег краешек пачки листков. Сильный ветер с гор, задувавший в щели не затворявшейся плотно двери, помог разгореться пламени, над которым взлетали клочки почерневшей бумаги. И вскоре не осталось ничего, кроме кучки пепла, которую Кристоф разбросал ногой.
«Ну что ему сказать, — думал он. — По части писания я не силен. Ему следовало бы это знать». Открыв походную сумку, он достал оттуда блокнот и шариковую ручку. «Хорошо еще, что у меня есть стол и ящик. Где ему понять». Он долго раздумывал, прежде чем написал первую строчку:
Старина Марк…
Как бы это выразиться получше? Ну почему не сказать прямо: «Это я убил Плео». Нет, тогда он, пожалуй, подумает, что я хочу выгородить Арманду. Придется, видно, написать поподробнее. Как будто у меня есть время!
Он начал так:
Арманда все рассказала мне за два дня до моего отъезда. Вот как я узнал… Она ревновала, чего там. И наняла детектива. Нормально. Благодаря ему она обнаружила Плео. Потом сама стала следить за тобой. Так она узнала, где он живет. Видишь, как все просто! Она с ума сходила от злости, от унижения. Сам знаешь! А ты — я прекрасно видел, как ты мучаешься. И не сомневался, что вы наделаете глупостей…
От своего окурка он прикурил другую сигарету и задумался.
«Если я скажу ему, что люблю их обоих, вид у меня будет дурацкий! Хотя это сущая правда. Я обязан им всем. И если убил Плео, то потому, что хотел вернуть им покой. Какая разница — одним больше, одним меньше! А найти в Париже оружие — это всякий может. Марку следовало бы поговорить на эту тему со своим коллегой из министерства внутренних дел. Слишком уж много оружия в обращении. Дело кончится плохо! Ладно. Надо писать дальше».
Он почесал за ухом колпачком шариковой ручки.
«Не буду же я ему объяснять, как я все это сделал. Так я никогда не кончу. Нечего ходить вокруг да около. Надо так прямо и сказать: после обеда Арманда в самом деле поехала в Клермон-Ферран. Она не убивала. Ты — тоже. Кончайте этот цирк. Чего вам не хватает? Неужели так трудно быть счастливым, когда все есть?»
Он снова взялся за письмо, стараясь следить за буквами, так как ручка немного подтекала.
Так вот, прошу тебя: никаких опрометчивых поступков. Никто из вас не виноват — ни ты, ни она. Это я…
В дверь постучали.
— Войдите. И пяти минут не дадут посидеть спокойно!
Солдат отдал честь.
— Прошу прощения, господин лейтенант. Жулен не может, придется вам пойти вместо него.
Кристоф ударил кулаком по столу.
— Это так не пройдет! Уж я скажу этому Жулену.
— О! Да вы не волнуйтесь, — заметил посыльный. — Речь идет о самом обычном обходе.
— Хорошо, хорошо. Спасибо.
Кристоф взглянул на недописанное письмо, вырвал листок, скомкал его и швырнул в огонь.
— В конце концов, — сказал он вслух, — это может подождать до завтра!
Он застегнулся на все пуговицы, подтянул пояс и вышел.
По просьбе родных извещаем о гибели в возрасте двадцати трех лет лейтенанта пехотной службы КРИСТОФА АВЕНА, павшего на поле брани при исполнении боевого долга 6 ноября 1957 года.
(«Фигаро»)
СМЕРТНЫЙ ЧАС:
Смерть бывшего заместителя госсекретаря МАРКА ПРАДЬЕ.
Парламентарий, пользовавшийся всеобщим уважением, которому прочили блестящее будущее, покончил с собой. Судя по всему, причиной этого фатального исхода послужила трагическая гибель лейтенанта Кристофа Авена, которого он любил как родного сына. Ведется следствие.
(Из газет)