Враги откатывались к своим десантным транспортам, которые как выяснилось, имели свои артиллерийские системы. И довольно неплохие. Летящие по навесным траекториям снаряды оперативно накрывали скопления моей техники. Установленные на крыше и прикрытые силовыми щитами на крыше лазерные турели эффективно сбивали бабочек. Из открывшихся в боках летательных аппаратов ниш на землю ступили массивные и тяжелые крабообразные роботы, вооруженные тяжелыми плазменными излучателями. Все это портила только одна маленькая деталь. Находящихся под моим командованием дроидов было слишком много, дабы на их численности могли сказаться несколько лишних орудий. Квадрокоптеры потеряли еще шестьдесят семь машин? Не беда, зато зенитки противника подавлены, а заодно подпорчены выступающие наружу двигатели, без которых как-то не полетаешь. Артиллерийский обстрел раскурочил десяток танков и еще две дюжины поцарапал раньше, чем кончились снаряды? Пф, подумаешь! Вражеские роботы ценой своей жизни устроили эффективную контратаку? Ну, браво-браво! А чем командующий противника собирается останавливать следующую волну роботов, уже прущих наружу из под земли? К тому же враги в массе своей совершали одну довольно таки глупую ошибку. Они забывали про тех стражей, которые больше не пытались воевать с ними и двигаться, падая на землю. А ведь не меньше половины последних не отключилось окончательно, а продолжало наблюдать за боем, не имея возможности каким-либо еще образом участвовать в сражении, кроме как передавать на центральный сервер информацию со своих датчиков. Благодаря им моя легкая артиллерия смертельно удивляла десятки врагов, думавших, будто их позиция не просматривается. Пожалуй, куда больше сложностей, чем тактические ходы противника, нам доставила необходимость высчитывать такую траекторию стрельбы, чтобы никого из горожан не зацепить. Они же не только по улицам бегали в трусах и с винтовками наизготовку, но и в домах прятались. Этот факт приходилось учитывать, избегая стрельбы по зданиям, если только те уж совсем не превращались врагами в укрепленные огневые точки.
-Да едрить твою налево! – Занятый управлением войсками, а вернее отданием команд туповатым дроидам, так и норовящим идти напролом и проморгать то вражескую засаду, то бьющую с фланга пушку, то расположенную прямо по курсу их движения минную закладку, я упустил из виду один очень важный факт. Многие городские строения были выстроен преимущественно из самого доступного в данных краях материала – дерева. Довольно сухого дерева, благодаря жаркому климату Фортуны лишившемуся даже малейших крох влаги. Дерева, которое благодаря носящимся тут и там лазерным импульсам, вражеским огнеметам и просто неизбежным во время столь массовых потасовок случайностям вспыхивало то тут, то там. Нет, я отмечал наличие пожаров еще до того, как роботы вмешались в конфликт. Но тогда это были отдельные очаги и десятка полтора сгоревших зданий не казались серьезной проблемой по сравнению с несколькими тысячами злобных головорезов. Вот только погода стояла ветреная, искры и головешки летели куда хотели, в вольных или невольных поджигателях недостатка не было…Короче, теперь жителям города приходилось отстаивать свою жизнь в борьбе не столько с противником, сколько со стихией. Люди выпрыгивали из домов, предпочитая чего-нибудь себе сломать или даже разбиться, но не зажариться заживо. Метались туда-сюда, задыхаясь в дыму и подставляясь под случайные выстрелы. Лихорадочно пытались бороться с огнем или спасали вещи, казавшиеся им достаточно ценными, чтобы рискнуть за них жизнью. – Сара, перебрасывай стражей на тушение пожаров! Пусть не дают распространяться огню и вытаскивают народ из горящих домов!
В отличии от людей сделанным из пластика болванам дым и жар не слишком-то и вредили. Потерять сознание от недостатка кислорода или теплового удара они в принципе не были способны и потому являлись весьма неплохими спасателями, чьи пятипалые манипуляторы мало уступали рукам людей. А даже если вдруг кого из стражей упавшими перекрытиями раздавит, то по сравнению со сломавшимися в бою эти потери все равно станут выглядеть как статистическая погрешность. Ну а загнанных к их покореженным десантным транспортам нападающих вполне можно додавить танками, авиацией и артиллерией при поддержке местных жителей, не дающих врагам расползтись в разные стороны.
-Выполняю. – Хорошо хоть в боевой обстановке Сара отбросила свою ехидность и это раздражающее «Котик». Видимо понимал, что за попытку действовать мне на нервы в такой момент я могу сделать с ней чего-нибудь страшное. Выпороть, например. И неважно, что она лишь цифровая личность, долго ли искусственному разуму выучить программирование ради столь важной цели? – К настоящему моменту потеряно шесть тысяч сто восемьдесят два стража, восемьсот сорок две бабочки, сорок пять плевательниц, двадцать одна черепаха и четыре кувалды.
-Приемлемо. – Цифры могли бы быть и больше, но очень помогал тот факт, что местные почти прекратили стрелять по роботам. И не стеснялись пользоваться их поддержкой, чтобы наносить как можно больший урон нападающим. Если механические бойцы разбивали в переплетениях улиц какой-нибудь вражеский отрядик, то вооруженные преимущественно винтовками ополченцы считали своим долгом вылезти из канав и укрытий, где они до этого прятались и преследовать отступающих, без всякой жалости всаживая пули в спины бегущим людям. Кроме того там, где дроиды ломились через горящие руины напролом обязательно появлялось несколько снайперов, с относительно безопасных позиций сокращавших вражеское поголовье, увлеченно расстреливающее лишенные боли и страха смерти боевые машины. А ничуть не изменившиеся со времен оригинала минометы отправляли небольшие снаряды с удерживаемых позиций в скопления врага. Действовали они может и послабее, чем снаряды кувалд, но зато ими можно было не опасаться случайно разворотить находящийся рядом с целью дом. Кто бы ни координировал действия горожан, но со своей задачей он более чем справлялся. Такого толкового офицера я бы взял в свой штаб не задумываясь. – Что у нас осталось в зоне шаговой доступности?
– На поле боя сейчас активных дроидов девятьсот четырнадцать, из них временно занятых тушениями пожаров стражей восемьсот пятьдесят один. – Отчиталась Сара, не забывая, тем не менее, контролировать тяжелую технику. Впрочем, работы для той уже почти не было. Понеся огромные потери и лишившись прикрытия с воздуха вместе с возможностью отступления, нападающие полностью растеряли боевой дух. Загнанные к своим не способным взлететь транспортам отряды еще держались, а вот те, кого угораздило оказаться отрезанным от своих и попасть в окружение норовили сложить оружие. Иногда у них даже получалось – я был не против пленных, да и часть местных тоже соглашалась брать врагов живыми, но не меньше среди горожан оказывалось и мстителей, способных холоднокровно вышибить мозги не способному сопротивляться человеку со связанными руками. – Еще полторы тысячи стражей подвозятся по подземным коммуникациям и могут быть выведены из состояния стазиса в течении пяти минут. Тяжелую технику я бы хотела придержать в резерве. Помощи в спасательных мероприятиях от неё нет, а показывать людям все наши силы я считаю преждевременным.
-Одобрено. – Я сосредоточил свое внимание на артиллерийских установках, сосредотачивая огонь всех кувалд на одном из транспортов. Трофеи – это хорошо. Но образцы технологий, опережающих времена создания бункера, не стоят лишних потерь среди дроидов или тем более ополченцев. А при штурме хорошо укрепленной вражеской позиции такие точно будут и не мало. С другой стороны, мой опыт говорит, что в случае если проявить твердость сейчас, то выжившие после обстрела враги могут настолько впечатлиться судьбой погибших, что их техника достанется победителям в неповрежденном состоянии. Разумеется, если я имею дело с не фанатиками, и если в составе подразделений противника нет туго знающей свое дело службы внутренней безопасности, обязанной при поражении уничтожить все интересное. Ну да риск в любом случае приемлем, вряд ли напавшие на город уроды владеют последними в своем роде машинами. Для изготовленного по забытым ныне технологиям реликта древности принадлежащая им техника слишком хорошо выглядит.