Все выше и выше поднимались крутые склоны, все темнее и темнее становилось в каньоне. Несколько раз рейнджер слышал осторожные шорохи, а однажды — шипение гремучей змеи, сопровождаемое характерным треском. Ясно, что ядовитые змеи прочно обосновались в этом мрачном, лишенном солнца провале.
Было уже совсем темно, когда инстинктивное чувство расстояния и направления подсказало рейнджеру, что он близок к цели. Он услыхал, как кто-то крикнул совсем рядом и по камню зацокали каблуки. Через минуту-другую он осторожно раздвинул ветви и стал внимательно рассматривать черный вход в пещеру и кучку грубых строений.
От пещеры тянулась цепочка людей, едва волочивших одеревеневшие ноги, согнувшихся под ярмом безнадежности. Даже на таком расстоянии рейнджер смог рассмотреть следы разрушительного действия ужасного недуга. Взгляд его стал ледяным, а губы сжались.
Рядом с этой цепочкой шагали вооруженные конвоиры, настороженные, прямые. Хэтфилд насчитал их более десятка. Некоторые были яки или полукровки — наполовину мексиканцы, наполовину индейцы, но не все.
Цепочку работников, с трудом передвигавших ноги, привели к длинному бараку с решетками на окнах. Хэтфилд услышал, как захлопнулась тяжелая дверь, как загремел ключ. Конвоиры вернулись обратно в пещеру. До рейнджера донеслись запахи приготовляемой пищи. Тогда он развернул свой узелок с остатками пирога и ветчины, с удовольствием поел и запил холодной водой из реки. Ему очень хотелось закурить, но риск был слишком велик.
А тьма становилась все гуще и гуще. Далеко над головой все еще ярко светилась полоска голубого неба, но на дне каньона царила темень и без устали журчала вода.
Впрочем, у входа в пещеру наблюдалось какое-то оживление. Вспыхивали и гасли огни, приходили и уходили люди. Хэтфилд мог видеть огоньки сигарет. Доносились голоса, странная смесь языков. Звенели стаканы. Один раз рейнджер увидел высокую фигуру, закутанную в покрывало, ее очертание мелькнуло в свете факела. Он подумал, что это тот, без лица, но не был уверен. Теперь звезды высыпали на небе узкой и длинной дорожкой, да еще проникал в ущелье слабый лунный свет.
Прошло несколько часов, и наконец оживление у входа пещеру стало стихать, пока совсем не сошло на нет. В длинном коридоре замелькали, удаляясь, огоньки, становясь все меньше, потом исчезли совсем. Воцарились темнота и тишина, нарушаемые только журчанием воды да низким гулом, доносящимся из входа в пещеру, неустанным голосом бушующего пламени недр. Но рейнджер по-прежнему тихо лежал в своем укрытии и лишь когда перед рассветом наступил час мертвой тишины, он осторожно выбрался из зарослей. Миновал приземистый сарайчик, где хранилась взрывчатка, прилепившийся на берегу реки, незаметно и тихо спустился по тропе и подошел вплотную ко входу в пещеру. Почти в полной темноте зев ее, казалось, слегка светился и походил на обглоданный череп, у которого нижняя челюсть отвисла в ухмылке. Мгновение спустя эта зловещая пасть смерти поглотила его высокую фигуру.
Глава 17
Бесшумно, как привидение, твердо зная чего он хочет, рейнджер крался по тоннелю в полной темноте. Снаружи казалось, что камень слегка светится, отдавая остатки угасшего дневного света, но здесь тьма была кромешная. И лишь когда воздух задрожал от гула подземного пламени и стали накатывать волны тепла, во тьме проступили стены тоннеля. Еще минута — и он, прижавшись к стене, притаился у входа в большую пещеру, всматриваясь в зловещую картину, открывшуюся перед ним.
Сейчас высокий зал был безлюдным и пустынным, без каких-либо признаков жизни, и лишь бьющие снизу столбами струи горящего газа колебались из стороны в сторону. Под тиглями огня не было, по-видимому, отверстия в полу пещеры просто прикрыли толстой каменной плитой. Не было и изможденных, измученных людей, мешающих в котлах железными черпаками, или сгибающихся под тяжестью мешков с рудой. Не было и бронзоволицых надсмотрщиков, стоящих с винтовками наизготовку. Но массивный пласт песчаника был все тот же; и те же необычные прожилки желтой или черной руды с подстилающим слоем зеленоватого глинистого сланца.
Хэтфилд удовлетворенно кивнул головой.
— Да, это они, — размышлял он, — тонкие плоские массивы, «трубки» и «цилиндры». Но эти, похоже, толще, длиннее и богаче, чем о них пишут в книгах. Другого такого месторождения, наверно, нет нигде в мире. А еще говорят об Эльдорадо, которое искали испанские, конкистадоры, о семи городах Циболы, богатых золотом, которые искал Коронадо! Даже если все, что о них говорят — чистая правда, этому они все равно и в подметки не годятся!
Он бесшумно развернулся и тихонько пошел коридором, очень осторожно, слегка касаясь стены справа. кончиками пальцев. Ощутив под пальцами шероховатые грубые доски двери, он остановился.
— Должно быть, это лаборатория, где я был, — пробормотал он себе под нос. — Ну-ка посмотрим… та, другая дверь должна быть шагах в пятидесяти отсюда…
Примерно через полсотни шагов, как он и предполагал, поиски его увенчались успехом — пальцы коснулись второй двери, той самой, которой охранники невольно сторонились, когда вели его этим коридором к месту заточения, в старую хижину. Он тщательно ощупал дверь сверху донизу и обнаружил засов, запирающийся примитивным висячим замком. Он покрутил в руках замок, достал один из своих «Кольтов» и просунул мощный ствол в отверстие скобы. Нажал пару раз и хрупкий металл скобы с треском лопнул. Замок, негромко звякнув, упал на пол.
Медленно текли минуты. Рейнджер внимательно вслушивался в тишину, держа «Кольт» наготове. Ни звука, только негромкий гул пламени. Стараясь не шуметь, он отодвинул засов и толкнул дверь. Она открылась, он вошел в темную комнату, где не было слышно ни звука и закрыл за собой дверь.
Комната была не совсем темна. — Слабое неровное свечение, казалось, рассеивало время от времени тьму. От стен исходило бледно-голубое сияние, как будто вокруг были развешены, как гирлянды сказочных светлячков, дрожащие, загадочные огоньки. Было что-то фантастическое и прекрасное в этом ожерелье живых огоньков на черном теле тьмы. И Хэтфилд, глядя на все это, затаил дыхание, а душа его ликовала.
— Ну вот, на этот раз я не промахнулся, — прошептал он еле слышно. — На этот раз — прямо в точку, без дураков. Вот оно, все, как я и думал!
Он осторожно чиркнул спичкой; Огонек осветил нишу, вырубленную в толще скалы. В ней на полках стояли небольшие стеклянные сосуды, тускло мерцавшие при свете спички; но как только пламя спички погасло, волшебные огненные мушки опять ожили.
Хэтфилд, направившись к двери, покачал головой. В эту минуту он подумал о Человеке Без Лица.
«Как бродяга, который нашел банкноту в тысячу долларов. В руках у него богатство, а воспользоваться им не может. Если попытается ею расплатиться, его спросят — где взял, и тогда настоящий хозяин придет и заберет. Также и этот: держит такое богатство в руках! Но если попытается им воспользоваться, его спросят, откуда оно у него — а объяснить он не может. Пока не может. Вот он и хитрит, изворачивается, замышляет что-то. И его надо остановить. И я это сделаю!
Глаза его стали холодными, как дыхание водопада зимой, и обычно добродушная усмешка уступила место непреклонной решимости. Он сжал губы и шагнул через порог, закрыв за собой дверь. И вновь мысленно обратился к Человеку Без Лица: «У тебя был шанс. У тебя была возможность спастись, пока все это еще не погубило тебя. И ты мог бы спасти остальных, тех, кто с тобой, если бы не был подлецом. Но ты этого не сделал. Да, у тебя была возможность. Но ты ее упустил».
Он приладил сорванный замок на место. Со стороны, если специально не присматриваться, все выглядело по-прежнему.
«Если обнаружат — будут осложнения, — беззвучно усмехнулся он, — но выяснить, кто и как его поломал, это тоже непростая задача».
Когда он вернулся в свое укрытие в зарослях, небо над головой начало светлеть. Полдела сделано. Вторую половину, более трудную, еще предстояло сделать.