Изменить стиль страницы

Пошарила вокруг, пытаясь понять, где находится. Чувство того, что она каким-то образом вывалилась за пределы своего настоящего, давило на виски.

— Мар, — эрелим осторожно сжал ее пальцы.

Она с благодарностью потянула его за ладонь, оперлась на плечо разгоряченным лбом.

— Она все продумала, — заплетающимся от усталости языком сказала Марори, яростно, словно утопающая, цепляясь за его руку. Ну и что, что изувеченные когтистые пальцы рвут рубашку и царапают плоть. Судороги делали ее злой и вместе с тем растерянной перед собственной слепотой. — С самого начала, Марроу. Им был нужен… Крэйл. А я была просто приманкой. Темная все это придумала. Она не сошла с ума, как придумал Вандрик, она увидела Крэйла после того, что с ним сотворила моя кровь — и сразу все поняла. Она хотела владеть им единолично, но Вандрик не позволил. И тогда Темная сбежала.

— Мар, тебе нужно прилечь, ты еле на ногах стоишь.

— Все это время, Марроу, она плела интриги: стравливала дознавателей друг с другом, сделала так, чтобы внутри Ложи появились свои, послушные ей, серые кардиналы. Она извратила все, к чему прикоснулась.

— Она же Темная, — пожал плечами Марроу.

— Дамиану подсунули эти души. И кто бы это ни сделал — он знает обо всем, что тут творится. Ардей был нужен, чтобы сделать меня чертовой колбой с ядом. А я… отравила Крэйла.

— Ни фига не понимаю, что ты говоришь, если честно, — недовольно бросил эрелим.

— Я пытаюсь сказать, что все это время среди нас был предатель. Кто-то достаточно близкий, вхожий везде. Тот, кто может задавать вопросы и не вызывать подозрений, кто видит и слышит все.

Она отшатнулась от Марроу, в ответ на что заслужила его рассерженный взгляд.

— И не нужно так на меня смотреть, эрелим. Мы оба знаем, что тебе больше всех выгодно, чтобы Крэйл перестал существовать.

— Ага, чтобы он стал хреновым монстром, да? Я ненавижу его, и ты верно сказала — мы оба знаем почему. Но я не лезу в дерьмо только потому, что где-то в нем лежит ключ к коробке с секретом. Думай, что хочешь, нильфешни, но, по-моему, ты перестаешь быть собой. Марори, которую я знаю, никогда не страдала паранойей.

— И поэтому у нее украли сердце, — отозвалась она. Вздохнула. — Извини. Конечно же, это не ты. Но предатель среди нас. Прямо сейчас он где-то здесь, в Дра'Море.

Эрелим с облегчением улыбнулся.

— Что ты предлагаешь?

— Я пока не знаю. Голова как ватная. Пол жизни отдала бы за пару часов нормального сна.

Марроу молча притянул ее к себе, опустился прямо на пол, потихоньку прислонился к стене. И осторожно, как фарфоровую вазу тонкой работы, сжал Марори в объятиях.

— Спи, нильфешни, я постерегу тебя ото всех.

— Ты бесценный друг, Марроу, — прошептала она, сквозь сон чувствуя его прохладные губы на своем разгоряченном лбу. Это было приятно и успокаивающе, как будто душу погладил солнечный луч. — Ума не приложу, почему ты еще возишься со мной.

— Планирую отвоевать, разве непонятно?

Она устало улыбнулась его шутке и провалилась в сон, чтобы в туманах прошлого отыскать ответ на единственный важный сейчас вопрос.

И когда нашла его, то проснулась от собственного крика.

Судя по тому, как всполошился Марроу, он тоже задремал, хотя все еще крепко сжимал ее в руках.

— Что? — Он быстро осмотрелся, потянулся за пистолетом. И успокоился, когда понял, что стрелять не в кого. — Мар, что снова?

— То, что она забрала у меня из груди, — Марори прижала ладонь к основанию шеи, чувствуя, что дыхание сбивается от ужаса. — Она сказала, что собирается оживить Светлого Таноса. Но… Это тоже была ложь. Все так очевидно!

— Забрала из груди? — не понял Марроу.

— Да. Тогда, в Хаосе, когда…

— Ты приходила за мной, — закончил он, почувствовав ее промедление.

— Это был кристалл, — Марори оставила его слова без внимания. — Мое проклятие!

Она вскочила на ноги, но остановилась. Куда бежать? Что делать? Ведь уже все равно слишком… поздно. Темная с самого начала не совершила ни одной ошибки, каждый ее шаг был подчинен лишь одной идее, и она ни разу не оступилась.

— Вандрик же предупреждал, — рассеянно бормотала Марори, то сжимая, то разжимая изувеченную руку. — Я же была всего лишь кормушкой для его настоящего шедевра. Кормушка, которая не захотела быть вещью. Но настоящее проклятье — не я. Совсем не я.

Реальность оказалась такой сокрушительной, что под ее гнетом хотелось сломаться, сложиться пополам и перестать существовать, чтобы больше не чувствовать рвущего на куски отчаяния.

— Она не будет воевать с нами, Марроу, — голос Марори погас до бесцветного шепота. — Крэйл будет. Она отравит его собой, а мой кристалл сделает остальное. И без моей крови. Сука!

Марори в сердцах пнула пол, чувствуя себе ребенком, у которого отобрали самое ценное, и который ничего не может сделать, чтобы вернуть украденное. И лишь бессмысленно, по-детски, выплескивает зло на все, что попадается под руку.

— Ты не видел его… другим. — От воспоминаний о Крэйле в образе огромного монстра, побеждающего Неназванного, хотелось загородиться руками, как от страшного сна. — А тогда он был лишь в самом начале своей трансформации. Как и я, — горько улыбнулась Марори. — Часть пазла без основных кусочков. А теперь будет весь: Проклятие Крээли и Таноса. И никому из нас с ним не справиться. Даже всей армии Хаоса.

Марроу так и остался сидеть на полу, лишь как-то устало запрокинул голову, разглядывая потолок, словно искал там ответы на незаданные вопросы.

— Ты справишься, нильфешни. Ну, или дашь ему себя убить, и тогда уже не будет иметь значения ничего, ведь Равновесие сгорит — и мы все вместе с ним.

— Я не смогу, — пробормотала она.

— Значит, стоит сказать Дамиану, чтобы предупредил всех о твоих планах отдать нас на съедение твоему клыкастому убийце. Ну, знаешь, чтобы как в тех дурацких фильмах про войну — каждый смог попрощаться, сделать какую-то глупость или типа того. Перед смертью.

— Ненавижу тебя! — выкрикнула она, убегая прочь.

— Потому что знаешь, что я прав, — ей в спину бросил эрелим.

Глава двадцать третья

Гром грянул среди ясного неба.

Прямо посреди ночи. Что-то было не так.

Марори долго валялась в постели, не могла сомкнуть глаз, перебирая все возможные варианты развития событий. И — ничего. Никакого решения. Даже если пойти в Хаос и попытаться вырвать его их когтей Темной — что это даст? Где гарантия, что он до сих пор «он», а не переродившееся проклятие, обещанное убитыми богами?

И все-таки ее сморил сон: тяжелый, тревожный, в котором она видела рвущееся на части Равновесие, и шагающего ей навстречу Крэйла в том ужасном обличии, в котором она уже однажды чуть его не потеряла. И в этом ночном кошмаре у нее не было слов, чтобы его остановить. Были только весы, на одной чаше которых лежало ее сердце, а на другой — жизнь множества невинных людей. Была только тамаката: тяжелая, зловещая, с окровавленным взглядом в единственном глазу, в котором не было ничего, кроме осуждения.

Марори села, в два счета сморгнула сон. Тревога. Странная, тянущая тревога, холодящая руки и ноги, беспощадно убивающая любые попытки сопротивляться.

Поднялась, нашарила в углу древко тамакаты и замерла, когда увидела тяжелую тень на фоне стены, залитой светом алой луны.

— Не кричи, — сказала тень до боли родным голосом.

— Крэйл? — Марори прижала к груди изувеченную руку. Там, под ребрами, забилось сердце надежды. Может быть, все это просто страшный сон? Вот сейчас она откроет глаза и…

— Я предлагаю тебе пойти со мной, — вместо ответа сказал он, по-прежнему не торопясь выходить из темноты.

— Куда?

— В новый мир, Наследница Хаоса. — Она скорее почувствовала, чем увидела злую усмешку. — Равновесие уже начало распадаться, ты это чувствуешь, да?

Она тупо кивнула. Сделал шаг навстречу, пытаясь поймать его за руку — и ухватилась за пустоту. Всхлипнула.