По дороге домой Вороновский подробно расспросил Сергея о Сале и день спустя жестоко проучил его. Сергей не присутствовал при этом, но весь толстовский дом гудел как улей, и каждый мальчишка с упоением рассказывал другим о столь выдающемся событии. Возвращаясь с работы, Вороновский подошел к столику, за которым доминошники забивали "козла", отвел Сало за угол, о чем-то спросил и в мгновение ока рывком перебросил через себя его стокилограммовую тушу. Затем повторил тот же прием, брезгливо вытер руки носовым платком и ушел. Сало отливали водой, и дней десять он не высовывал носа во двор. Больше всего Сергея тронуло то, что Виктор Александрович об этом поступке ни словом не обмолвился.
В июле Сергея отправили в пионерский лагерь на Карельском перешейке, а когда в августе он вернулся домой и первым делом побежал к Вороновскому, то уже не застал его - выяснилось, что Виктор Александрович куда-то переехал. Искать Вороновского через адресный стол он постеснялся, боясь показаться навязчивым.
Поздней осенью того же 1965 года его мать стала гражданкой Боголеповой, а доцент перебрался к ним в толстовский дом. Отношения между Сергеем и доцентом так и не наладились, им было неуютно под одной крышей. Прошло долгих пять лет, прежде чем они без сожалений расстались, - как только Сергей поступил в Инженерно-строительный институт, мать сухо, по-деловому предложила ему навсегда перебазироваться на Красную улицу, в пустующую холостяцкую комнату Боголепова.
После окончания института Сергею отдали отцовскую "волгу". Доцент был не в ладах с техникой и, судя по всему, посчитал, что сей широкий жест со всех точек зрения выглядит уместным и практичным. Как-никак Сергей уже взрослый, имеет водительские права и, кроме того, по закону может претендовать на часть наследственной массы, образовавшейся после смерти отца. А так и люди ничего плохого о них не скажут, и сам Сергей в обозримом будущем не предъявит к ним имущественных претензий.
Сергей отъездил на белой "волге" два года и чрезвычайно удачно сбыл ее небритому горцу, доставившему с Кавказа на Кузнечный рынок груз ранних помидоров. Взамен он купил новенькие "жигули" и обставил бывшую обитель Боголепова современной мебелью. Оставшиеся деньги он решил понемногу тратить на развлечения и покупку одежды, с тем чтобы растянуть их лет на пять-шесть, но они растаяли меньше чем за год.
А Вороновского Сергей увидел только через тринадцать лет, в июне нынешнего, 1978 года, причем случайно - ехал на машине по улице Салтыкова-Щедрина, от нечего делать заглянул в кинотеатр "Спартак" и у окошка кассы заметил знакомое лицо. "Добрый вечер, Виктор Александрович!" обрадованно воскликнул Сергей. Вороновский обернулся на зов и, чуть-чуть нахмурясь, вопросительно взглянул на него. "Не узнаете?" - "Постойте, постойте! - Ледяная настороженность в глазах Вороновского мигом растаяла. Неужели... вы - тот интеллигентный мальчик Сережа из толстовского дома?" - "Он самый!" - "Рад вас приветствовать! - Вороновский шагнул навстречу и по-отечески взял Сергея за плечи. - Сережа, как время летит - вы стали настоящим мужчиной, да еще каким!" - "Спасибо за комплимент! - Сергей засмеялся. - Где вы теперь живете?" - "Здесь, рядышком... Знаете ли, дорогой мой, мне пришла в голову блестящая мысль: давайте плюнем на этот фильм, пойдем ко мне и поужинаем тет-а-тет. Согласны?" - "Конечно! - заверил Сергей. - С большим удовольствием". - "Закуски у меня превосходные, и коньяк не из худших. - Вороновский взял его под руку и повел к выходу. - Выпьем за встречу." - "Я за рулем", - с оттенком сожаления произнес Сергей. "У вас своя машина? Прекрасно! А я предпочитаю такси, мне так удобнее... Кстати, машина не помеха моему предложению. Сейчас мы перегоним ее к американскому консульству, где она спокойненько переночует под охраной нашей доблестной милиции..."
Летом по выходным дням они вместе ездили за город, загорали, купались в Финском заливе, обедали в лучших ресторанах, а в первых числах августа Виктор Александрович заговорил об отпуске и особенно рекомендовал Сочи...
- Сережа! - окликнула его Лена.
Услышав свое имя, Сергей в мгновение ока перенесся из прошлого в настоящее, оглянулся и негромко присвистнул - девушка настолько преобразилась, что трудно было узнать. Ниспадавший широкими складками плащ из серебристой ткани и остроносые босоножки на шпильке придали ее и без того изящной фигурке особую легкость, умело наложенные тени на веках удлинили глаза, а светло-коралловая помада подчеркнула мягкие линии губ.
- Как я выгляжу? - Лена повернулась на одной ноге и в ожидании ответа затеребила краешек косынки.
- Бесподобно! - С церемонным поклоном Сергей отворил дверцу "жигулей" и, невольно подражая Вороновскому, произнес бархатным тоном: - Милости прошу!
В "Астории" им предоставили столик на двоих. Вышколенный официант принял заказ, быстро подал закуски, с еле слышным хлопком открыл шампанское и, наполнив бокалы, пожелал приятно провести вечер. Все было на должном уровне, поэтому Сергей сдержанно поблагодарил официанта, решив не поскупиться на чаевые. Он чувствовал себя как рыба в воде, чего нельзя было сказать о Лене. Первые полчаса ей казалось, что все сидевшие за столиками люди посмеиваются над нею, принимая за неотесанную деревенщину, невесть как попавшую в избранное общество. Откровенно говоря, многое здесь и впрямь было ей в диковину. Например, смокинг на чопорном метрдотеле, которого Лена с испуга приняла за посла иностранной державы, или миноги под маринадом - они были до того похожи на змей, что ее едва не стошнило.
Сергей, должно быть, догадался, что девушке не по себе, и пытался развлечь ее анекдотами про чукчу, но это не помогло - Лена принужденно улыбалась и не могла побороть скованности. Выручило ее шампанское - после второго бокала зажатость как рукой сняло. А когда заиграл оркестр и Сергей повел е+танцевать, стало совсем хорошо; во всяком случае, наплясалась она до упаду.
Из ресторана они вышли ровно в полночь.
- Какая красота! - Лена зачарованно смотрела на Исаакиевскую площадь, подернутую легкой дымкой. - Сказка!
- Пойдем ко мне? - предложил Сергей. Лена опустила глаза и, помешкав, дрогнувшим голосом пробормотала:
- Может быть, в другой раз?
- В другой так в другой, - согласился Сергей. - Тогда что, будем ловить такси? От меня попахивает спиртным, вряд ли стоит садиться за руль. В принципе я не против риска, но, сами понимаете...
- Конечно-конечно, - торопливо закивала головой Лена. - Проводите меня до метро.
- Нет возражений.
И, взявшись за руки, они пошли по улице Герцена к Невскому проспекту.
По дороге Сергей молчал. Насыщенный влагой ветер приятно холодил разгоряченное лицо, привнося в душу умиротворение. Приятно сознавать, что ты поступил по-мужски. Сказались уроки Вороновского, с презрением отзывавшегося о бульдозерной тактике в общении с женщинами. Разумеется, не следует церемониться с гетерами, их берут штурмом и натиском, поскольку у гетер важен только уровень обслуживания, сексуальный профессионализм, чем они должны владеть в совершенстве. Что же касается порядочных женщин, то, по мнению Виктора Александровича, каждая из них, будучи потенциальной матерью, подвластна древнейшему инстинкту гнездования, почти не свойственному современным мужчинам. За одно это женщинами надо дорожить окружать их вниманием, проявлять такт, относиться к ним с отменной учтивостью. А нашим, советским женщинам, кроме того, надо искренне сострадать. Смолоду они, бедные, даже не представляют себе, что их ждет впереди. Мало того, что им предстоит работать наравне с мужчинами, на них ляжет непомерная нагрузка - без конца выстаивать в очередях за продуктами, рожать и воспитывать детей, стирать, стряпать, прибираться и с быстротой молнии отнимать у мужей получку, прежде чем они ее пропьют или проиграют...