Из Новой Деревни Затуловский поехал на Васильевский остров в отменном расположении духа, находя, что первый разговор сложился вполне удовлетворительно. Как и следовало ожидать, они готовы раскошелиться. Весь вопрос в сумме выкупа. Полутора миллионов у Вороновского, скорее всего, не наберется, но любой торг надо с чего-то начинать. А дальше - как на базаре: продавец уступает, покупатель набавляет, и мало-помалу стороны приходят к соглашению.

Превосходному настроению Романа Валентиновича способствовало и известие о болезни Вороновского. Поделом подлецу, пусть на своей шкуре испытает, чем кончаются мерзкие выходки. Он щедр на выдумку, но есть люди еще щедрее! Когда он поближе познакомится с домашними заготовками подполковника Затуловского, то волком завоет!

Кстати сказать, одной из самых невинных заготовок была маска грузина-рэкетира. От бывших коллег по ГУВД Роман Валентинович слышал, что в последнее время в криминальной среде наблюдается нечто вроде специализации по национальному признаку: если азербайджанцы в основном орудовали на рынках и частично контролировали розничную торговлю овощами и фруктами, а армяне сосредоточили в своих руках угон автомашин, то грузины похищали богатых с целью получения выкупа. Так что ложный след был элементарным приемом, от которого глупо было бы отказываться. Клюнут противники на "грузинскую" версию или нет - это еще вопрос. Но отрабатывать ее все равно придется, такова розыскная технология!

76. КОМСОМОЛЬСКАЯ ЗАКВАСКА

Стоило Сергею увидеть ослепительную струю расплава, выливавшуюся из печной летки, как он напрочь позабыл обо всех тревогах и унижениях, которые испытал за последний год. Рукавом прикрывая лицо от нестерпимого жара, он стоял на площадке между печным агрегатом и сырьевыми бункерами и не мог отвести глаз от изложниц, где, постепенно меняя цвет от золотистого до малинового, остывал готовый карбид кальция. Пусть на это ушло не два, а четыре года, да и денег пришлось вбухать куда больше, чем предполагалось, зато он довел дело до победного конца!

Впрочем, до вчерашнего дня ни у него, ни у его помощников не было уверенности, что пробная плавка состоится, - в июле и в августе буквально каждую неделю выявлялись дополнительные затраты, которые нечем было покрывать. Остаток валютной ссуды, полученной от сослуживцев Затуловского, растаял еще в мае, химкомбинат по-прежнему перебивался с хлеба на квас и вносил свою долю финансирования как Бог на душу положит, поэтому все в полном смысле слова висело на волоске. В июле, когда основная масса проблем как будто решилась, срочно потребовалось 22 миллиона рублей на предоплату угольных электродов, и доведенный до отчаяния Сергей выбросил бы белый флаг, если бы Додик Шапиро по старой дружбе не перечислил эту сумму в Челябинск со счета "Холиса". А чуть позже его форменным образом спасла от краха Анна, одолжившая 6 тысяч долларов для обучения рабочих на карбидных электропечах в Липецке. Она же в середине августа, перед отъездом Сергея в Старосельск, сама положила ему в карман еще 2 тысячи "зеленых", сказав, что без наличных денег он как пить дать сядет в галошу. Так бы оно и вышло: позавчера заведующий производством исправительно-трудовой колонии строгого режима выкинул коленце, согласившись отгрузить уже оплаченные барабаны для затаривания карбида лишь при условии, что ему сунут на лапу. Пришлось отстегнуть говноеду тысячу баксов, из-за чего каждый барабан подорожал на 10 центов, но Сергей не стал мелочиться - отныне за все сполна заплатят потребители!

- Константиныч, как настроение? - окликнул его Титов, спускавшийся по лестнице с третьего яруса печи.

- Бодрое, жизнеутверждающее, - с улыбкой отозвался Сергей. - Что, старина, обмоем первый продукт?

- А то! - Титов снял кепку и ладонью вытер со лба обильно выступившую испарину. - Ради такого праздника сам Бог велел пропустить чарку под поджарку по-старосельски!

Спустя час, смыв трудовой пот и надев чистые сорочки, они вдвоем сидели под фикусом в ресторане "Кооператор".

- Все путем, - говорил Титов, закусывая очередную рюмку студнем с ядреным, выбивавшим слезу хреном. - Насчет потребителей не бери в голову. Наш карбид оторвут с руками и ногами, качество - первый сорт!

- Добро!

- Только бы обошлось без поломок.

- Думаешь, что-нибудь откажет? - с полным ртом спросил Сергей, налегавший на севрюгу горячего копчения.

- За печку я спокоен. А вот за тракт подачи шихты... Не нравится мне, как работает скребковый транспортер на горловине. Что-то там намудохал Перепелицын, не к столу будь сказано.

- Не каркай.

- Может, и обойдется, но электромотор явно слабоват, как бы не сгорел, высказал опасение Титов и наполнил рюмки. - Давай за тебя, Сергей свет Константиныч! Клянусь материнским прахом, бывали дни, когда я не верил, что ты сдюжишь. Уж больно инфляция нам все карты сбила. Но ты молодец, не оплошал, справился. Бывай здоров!

Они чокнулись и выпили, после чего Титов, поддев на вилку кусок окорока, произнес с сомнением в голосе:

- Производство я отлажу, пусть у тебя за это душа не болит. А вот комбинатские мазурики могут вставить нам арбуз в очко.

- Это проблема Тихона Ефимовича, с него и спрос, - сказал Сергей. - Он мужик порядочный, сам себе не враг.

Директор химкомбината и Титов имели по 10% от доли Сергея и в равной мере были заинтересованы в прибыльной работе карбидного цеха.

- Порядочный-то порядочный, только кресло нынче под ним ходуном ходит, заметил Титов, отправляя в рот окорок, обильно приправленный хреном. - А-а, глянь-ка, как в нос шибануло! У-ух!.. Ты с головой зарылся в карбид и толком не слыхал, что творилось летом на собрании акционеров, а я варюсь в комбинатском котле, знаю всю ихнюю раскладку.

- И что же? - вяло полюбопытствовал Сергей, посасывая маслину.

- А то, что власть на комбинате переменилась. На приватизационном аукционе ребятки из ваучерных фондов гоношились, выпячиваясь друг перед дружкой, а контрольный пакет достался двум московским банкам. Оттого-то в совет директоров попали только ихние. Ни одного нашего там нету, а Тихон Ефимыч уже не генеральный, а исполнительный директор.

- Данилович, не морочь мне голову, - посмеиваясь, попросил Сергей. - Что из того, что генеральным избрали москвича Кизякова? Он же бывает в Старосельске наездами, не больше двух дней в месяц. А Тихон как сидел в директорском кабинете, так и сидит.

- Сидеть-то сидит, а прав у него с гулькин нос, - упрямо возразил Титов. Чует мое сердце, с Кизяковым мы еще наплачемся. Ты его видал?

- Нет.

- Он годков на десять моложе тебя. В технологии производства ни бум-бум, реактор от колонны не отличит, но по финансовой части дока, на ходу подметки режет, - вполголоса сообщил Титов, пугливо озираясь по сторонам. - Из комсомольцев-добровольцев. До перестройки, слышно, сшивался в ихнем ЦК ВЛКСМ, вроде бы инструктором. Банкирам недосуг заниматься нами, вот они и учредили трастовую шарашку, поставив туда Кизякова. Они ведь не один наш комбинат за гроши купили, а четыре или пять, точно не скажу.

- Мне-то от этого какая печаль?

- Константиныч, родной, зри в корень, - наставлял Титов. - На Ефимыча и на всех нас, комбинатских, москвичи положили хрен с прибором. Толкают, гады, наш аммиак на экспорт по 121 доллару за тонну, а комбинату перечисляют всего 92... Ей-ей, Кизяков быстро скумекает, что карбид - это большие бабки. А сам не скумекает, ему кто-нибудь из старосельцев подскажет. Говна на нашем комбинате - вагон и маленькая тележка.

Титов будто в воду глядел - не прошло и суток, как аварийно вышел из строя скребковый транспортер. Умельцы из электроцеха за 150 долларов наличными заменили сгоревший электромотор на новый, более мощный, но неприятности на этом не кончились - ровно через неделю, 12 сентября, цех без предупреждения обесточили. Сергей немедленно связался с Тихоном Ефимовичем, требуя восстановить электроснабжение, но исполнительный директор признался в собственном бессилии: команда на отключение поступила к главному энергетику из Москвы, лично от Кизякова, а поскольку генеральный директор обещал быть в Старосельске завтра к обеду, Сергею Константиновичу есть резон записаться к нему на прием, чтобы раз и навсегда выяснить отношения.