— Ты остаешься? — прошептала я.

Он опустил свой заросший бородой подбородок мне на плечо и обнял меня обеими руками за талию.

— Малышка, ты только что кончила три раза, — нежно сказала он мне на ухо. — Думаешь, я полечу через четыре штата, зная, что ты наберешься сил и сегодня ночью у меня будет шанс поиграть?

У меня задрожали коленки.

— Тейт, — выдохнула я.

— А еще твой бывший муж — мудак, и пока я не узнаю, что он отправился обратно в свой коттеджный поселок на гребаном самолете, я никуда не уеду.

О.

Мой.

Бог.

— Тейт, — прошептала я.

— И мы еще ничего не знаем про твоего папу, и пока он не будет стабилен, я здесь.

Я уставилась на его отражение в зеркале.

Кто этот мужчина и что я с ним сделала?

— А как же бар? — спросила я.

— Позвоню Баббе, вставлю ему пистон, расскажу про твою ситуацию, так что он просохнет и вернется.

— А как же Вуд? — задала я самый важный вопрос.

Тейт поднял голову, но рук не убрал.

— Это позже.

— Мне нужно ему позвонить, — прошептала я.

— Нет, тебе не нужно ему звонить. Мне нужно ему позвонить. Нам с Вудом надо поговорить. Если потом он захочет поговорить с тобой, посмотрим.

— Посмотрим?

— Посмотрим, — кивнул он.

— Мне надо...

— Позже.

— Но...

Он сжал руки:

— Господи, Лорен, позже.

Мы смотрели друг другу в глаза через зеркало.

Потом он сказал:

— Детка, завтрак.

— Точно, — прошептала я.

Он опустил голову, поцеловал мое плечо, пощекотав кожу бородой, и вышел из ванной.

Я посмотрела в зеркало на свое отражение в сексуальном белье. Если быть честной, выглядела я неплохо. Это все «заниматься до изнеможения» Тайлера. Недели безумной боли в прессе принесли свои плоды, у меня даже оформилась талия, а животик как у Будды явно уменьшился. А я и не замечала. Было даже симпатично.

Я перевела взгляд со своего живота на косметичку, бросила туда кисточку и достала тени для век.

Глава 10 

Виноградный «Кулэйд»

Я лежала в веревочном гамаке между двумя вязами, растущими перед большим квадратным крыльцом родительского дома, и следила взглядом за Тейтом и Маком, которые стояли на возвышенном берегу огромного пруда сбоку от нашего длинного двора.

Мама была в больнице со своей лучшей подругой Нормой.

Мы позавтракали. Тейт позволил маме уговорить его остаться. Мама позволила Тейту заплатить за завтрак, но не без борьбы. Она снова разыграла папину карту, Тейт взглянул на меня, и я поняла, что он готов взорваться, так что я разыграла свою карту — мой мужчина крутой охотник за головами, и, если ты не позволишь ему заплатить, моя жизнь превратится в сущий ад. Мама целую минуту оценивала крутизну большого бородатого Тейта и что могло значить для меня, если он обидится, и мудро уступила.

Мы съездили в больницу. Я провела с папой десять минут, все это время он спал, и я подумала, что он выглядит именно так, как должен выглядеть человек, которому вскрыли грудную клетку, и что это зрелище так отличается от моего большого, высокого и сильного папы-фермера. Кэрри и маме тоже разрешили его навестить, а потом появилась мамина подруга Норма, и мама уговорила Мака отвезти нас на ферму, а потом на обед в «Заправку», прежде чем мы вернемся в больницу. Мак вел машину, Тейт сидел на пассажирском сиденье, а мы с Кэрри сзади. Мак разговаривал. Тейт молчал. Мы с Кэрри смотрели в окна, но я уверена, что обе мы видели не пейзаж, а папу на больничной койке.

Сейчас Кэрри была в доме, Мак и Тейт осматривали ферму, а я паниковала и не только по поводу папы.

Я услышала приближение Кэрри и подняла на нее глаза.

— Подвинься, — приказала она и вручила мне один из маминых высоких стаканов Tupperware, наполненных фиолетовой жидкостью.

— Нет, это?.. — начала я, сдвигаясь в сторону.

— Виноградный «Кулэйд», — подтвердила она.

Я официально дома.

С грацией, приобретенной за годы практики — потому что, сколько я себя помнила, мама каждый год растягивала этот гамак в начале мая и убирала в конце сентября, — Каролина устроилась в гамаке, держа в руке стакан.

Потом, словно притянутые невидимой силой, наши взгляды обратились к мужчинам.

— Тейт горячий, — прошептала она.

Она даже понятия не имеет насколько.

Я сделала глоток ледяного «Кулэйда». Вкусно и освежающе. У Тйлера и Венди сорвало бы крышу, если бы они узнали, что я пью, но это только делало напиток еще идеальнее.

— Лори, ты потрясающе выглядишь, — сказала Кэрри, и я перевела взгляд с Тейта на нее.

— Спасибо, милая.

— И дело не в загаре и классной стрижке. Ты выглядишь... — Она внимательно посмотрела на меня. — ...счастливой.

Это меня удивило.

— Да?

— Ну, за исключением расстройства из-за папы, но знаешь, глубоко в душе. Довольной.

Я посмотрела на Тейта.

— Это из-за него? — тихо спросила сестра, и я снова повернулась к ней.

— Что, прости?

— Из-за Тейта?

— Эм...

— Понимаешь, когда ты была с Брэдом... — Она помедлила, потом тряхнула головой. — Не знаю. Ты никогда не была собой, не была нашей Лори. Не рядом с ним. Когда ты была одна, ты была клевой, ты была собой. Когда он был рядом, что-то было не так. Словно ты ступала по яичной скорлупе, как будто тебе приходилось быть идеальной, и ты все время прилагала к этому усилия.

Я уставилась на нее, удивившись и не удивившись одновременно, ведь ее слова заставили меня осознать, что я действительно пыталась быть идеальной для Брэда, потому что считала его идеальным и думала, что должна соответствовать ему, чтобы его удержать.

Как же я ошибалась.

— Правда?

— Да, — кивнула она. — Мы с мамой говорили об этом... — Она помолчала. — ...много.

Я уже и так была удивлена тем, что она сказала, но это удивило меня еще больше.

— Вы говорили об этом?

Она повернулась ко мне.

— Он не был таким уж клевым, и я рада, что теперь ты это знаешь. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это, чтобы выяснить. Это ужасно, и я бы хотела, чтобы тебе не пришлось проходить через это, но все равно, я рада, что ты знаешь. Он обычный парень и не самый хороший. Брэд милый и все такое, и он это знает. Но ты, создавалось впечатление, что ты не понимаешь, насколько ты красива. Как будто ты считала, что тебе больше повезло с ним, чем ему с тобой, когда все было совсем наоборот. С Тейтом... — Она замолчала и посмотрела в сторону.

— Что с Тейтом? — подбодрила я.

Ее взгляд вернулся ко мне.

— Ты просто кажешься... не знаю... собой. Как будто ты можешь быть Лори, быть собой, и это так классно, что ему это нравится, нравишься ты, такая, какая есть, потому что, ну, он клевый.

Я посмотрела обратно на Тейта. Она права: он очень клевый.

Но он также и многое другое.

— В Карнэле у меня другой мужчина, — выпалила я, и услышала, как моя сестра ахнула.

— Что? — прошептала она.

Я покачала головой и повернулась к ней:

— Кэрри, все так сложно.

— Что сложно?

Продолжая качать головой, я заговорила:

— Не знаю, мы с Тейтом, мы познакомились и не сошлись характерами. Ну, по большей части я не ужилась с ним. Он сказал кое-что обо мне, а я услышала, и мне стало обидно, и хотя он извинился, я не простила, и мы все время препирались, а потом вдруг — раз. — Я взмахнула рукой со стаканом, и виноградный «Кулэйд» едва не выплеснулся на мои джинсовые шорты. — Тоню изнасиловали и убили, и мы узнали об этом вместе, и мы больше не пререкались, на самом деле мы настолько далеко от пререканий, что даже не смешно. Мы нечто совершенно другое.

— Тоню изнасиловали и убили? — повторила она, вытаращив глаза.

— Тоня, — кивнула я. — Она работала на Тейта, и он уволил ее в тот вечер, когда ее изнасиловали. И он не был вежлив. Когда он злится — берегись. Он может многое наговорить, вот почему он назвал меня толстой и бестолковой, потому что он разозлился.