Вегетативные, особенно сердечно-сосудистые, изменения привлекают в настоящее время пристальное внимание клиницистов в связи с резким увеличением количества заболеваний сердца и сосудов психогенного происхождения. Академик Е. Чазов, например, прямо указывает на то, что при возникновении ишемической болезни сердца, инфаркта миокарда большую роль играют нервно-психические перенапряжения, эмоциональный стресс. Об этом свидетельствуют статистика клиники, обширный экспериментальный материал. Артериальную гипертонию, коронарную недостаточность, инфаркт миокарда, развивающиеся самопроизвольно у обезьян, живущих в неволе, многие ученые считают следствием неврозов, возникающих от неизбежных в таких условиях конфликтных ситуаций. Так, у семи молодых обезьян, погибших от инфаркта миокарда, патоморфологическое исследование не обнаружило ни атеросклероза, ни тромбоза, что свидетельствует только о нервно-психической причине заболевания.
Яркой иллюстрацией могут служить эксперименты, в которых животные подвергались пятиминутной погоне, а затем привязывались. После шести погонь у обезьян возникало устойчивое повышение артериального давления, увеличивалась частота сердечных сокращений и появлялись признаки ишемии — кислородного голодания сердца. После повторных опытов (через 10 месяцев) у подопытных развивалась тяжелая артериальная гипертония (270 на 140 мм рт. ст.) и сердечно-сосудистые изменения, указывающие на предынфарктное состояние.
Такая картина сохранялась в течение пяти лет после эксперимента без всякой тенденции к улучшению. При этом заметно снижалась общая двигательная активность, появлялась одышка при незначительных физических нагрузках, ожирение. Рентгенографически была установлена гипертрофия левой половины сердца и нарушение сократительной функции миокарда.
Другие животные аналогично реагируют на стресс. У кошек, например, после троекратной встреч: и с собакой развивается повышенное кровяное давление, сохраняющееся 30–40 минут и после завершения эксперимента, а у некоторых особей даже через сутки при помещении в ту же, но пустую экспериментальную камеру поднималось давление на 40–50 миллиметров.
Конечно, при эмоциональных стрессах и невротических нарушениях вегетативные расстройства проявляются не только со стороны сердечно-сосудистой системы. При моделировании отклонений высшей нервной деятельности отмечались изменения функций желудка, поджелудочной железы, печени, желчного пузыря, аппарата дыхания.
Трудно переоценить значимость моделей и при решении вопроса, является ли невроз чисто функциональным процессом или он имеет органическую основу — негрубо выраженную недостаточность мозга, локализованную в его глубинных структурах. Именно в экспериментах на животных, длительных и трудоемких, удалось обнаружить во многих случаях органические нарушения в мозге, микроразрушения определенных участков.
Столь же необходимо было определить причинно-следственные связи невроза с нарушениями сна. С одной стороны, расстройства сна могут быть проявлением невроза, с другой — у людей с неполноценным сном болезнь развивается значительно чаще и быстрее, чем у лиц, нормальный сон которых выполняет свою, предусмотренную природой защитную функцию.
Разумеется, полученные советскими исследователями результаты лишь дополняют и объясняют клинические данные. Окончательное решение проблемы возможно только в клинике. А она давно пришла к выводу: помимо стресса, в развитии невроза весьма существенна как генетическая, так и связанная с жизненными ситуациями предрасположенность. Обрушившиеся на человека в наши дни информационные перегрузки, рост скоростей, ускорение темпа жизни, загрязнение воздушного бассейна, отрыв жителя крупных городов от живой природы, пагубное влияние на него шумов и прочих «атрибутов» цивилизации служат предрасполагающими условиями для возникновения столь «популярного» заболевания.
Огромный опыт изучения неврозов, в том числе и в нашем институте, дает основание выявить так называемую двухэтапную психическую травматизацию. У подавляющего числа обследованных больных зафиксированы «детские психогении», причины которых весьма разнообразны. Здесь и неполадки в семье, и конфликтные отношения родителей, и потеря значимых для них объектов, и наблюдение драматических событий, и, наконец, нарушение эмоционального контакта с одним или обоими родителями.
У одних больных на этом фоне возникают характерные для детей формы невротического реагирования, выраженные в виде расстройства мочеиспускания, затруднения речи или заикания, тиков, вегетативных нарушений. У других видимые невротические признаки отсутствуют. Однако позже, уже в зрелом возрасте, возникают ситуации, носящие характер «второго удара». Как правило, это преимущественно интимно-личные конфликты, тяжелые заболевания или утрата близких, служебные трудности… И… тотчас возник невроз. По крайней мере клинические данные убедительно свидетельствуют о роли психотравмирующих ситуаций, служащих своеобразным спусковым крючком в развитии неврозов.
Людей, не переживших за свою жизнь того или иного психотравмирующего «шока», к сожалению, не существует. Но у одних в ответ на этот «удар судьбы» возникает развернутая форма невроза, а у других — лишь преходящие невротические реакции, третьи и вовсе сохраняют нормальный статус-кво.
Какой же вывод невольно напрашивается из столь неадекватных реакций на однотипное раздражение? Единственный: у каждого индивида имеются какие-то особые факторы, определяющие свой собственный опыт на, казалось бы, одинаковые воздействия внешней среды и личностные конфликты. Основным из них, помимо генетической предрасположенности, на мой взгляд, является общая реактивность организма человека.
Вот почему при индивидуальной оценке значимости той или иной информации на первый план выступают особенности структуры личности, определяющие отношение человека к окружающему и к самому себе, его поведение. Не последнюю роль играют и тип нервной системы (по И. Павлову), пол, возраст, условия воспитания, характер трудовой деятельности. Другими словами, деятельное и всестороннее изучение личности позволяет предсказать реакцию на психическую травму, увидеть, как формируется ключевое звено развития невроза — невротический конфликт.
Дальнейшее развитие или же разрешение конфликта зависит непосредственно от состояния защитных механизмов личности. Наличие подвижной, быстро приспосабливающейся к меняющимся условиям психики, то есть устойчивость условных рефлексов (теория системы установок разработана советским ученым Д. Узнадзе), служит фактором, противодействующим возникновению неврозов, способствует успешному разрешению невротического конфликта. И наоборот — вегетативные, вялые реакции, возникающие из-за расстройства защитных систем организма, усугубляют конфликт, приводят к заболеванию.
Что же касается психологической защиты, которой природа наделила наш организм, то новые представления о ней привнесла стремительно развивающаяся психофизиологическая наука. Эксперименты последних лет полностью подтверждают гипотезу о снятии посредством сновидений стрессовой перегрузки мозга, о действии уникальных механизмов во время сна.
Наряду с интересными данными о процессах, протекающих в сфере бессознательного, нельзя не отметить положительной роли управляемых эмоций любви и дружбы, самодисциплины, спортивной тренировки и таких факторов, как широкий круг интересов, умение увлекаться, глубоко воспринимать искусство. Все это способствует возникновению положительных эмоций, что помогает укреплению или восстановлению защитных механизмов организма, делает его более гибким, приспособляемым к меняющимся условиям внешней среды.
Главное сегодня в анализе причин возникновения и механизма развития неврозов принадлежит детальному осмыслению нейрофизиологических, нейрохимических, психофизиологических аспектов.
К сожалению, неопровержимых доказательств взаимодействия коры больших полушарий и активности биохимических комплексов (о которой судят по содержанию биологически активных веществ в венозной крови и моче) с психотравмирующими ситуациями и особенностями структуры личности пока не существует. Скорее всего эти показатели отражают лишь наличие стресса, характер и интенсивность эмоционального напряжения, а также индивидуальную реакцию человека. Поэтому, вероятно, правильнее говорить о наличии при неврозе особых психофизиологических и психогуморальных соотношений — соотношений между высшей нервной деятельностью и приспособительно-защитными механизмами.