Тем же вечером до меня из туалета донёсся плач. Я заглянул и увидел, что плачет Джоан.

— Почему ты плачешь? Что я опять не так сделал?

— Ты не слышал, что ребёнок утром сказал?

— Что он сказал? — Я уже и забыл о том разговоре.

— Он сказал, что хочет сниматься в кино!

— Но это же здорово!

Тут её плач перешёл в рыдания.

— Да что плохого, если он хочет сниматься в кино?

— Из-за кино у меня практически нет мужа, а если ещё и сын начнёт сниматься, у меня и сына не будет!

Я только и смог ответить:

— Глупенькая, что ты такое говоришь!

У нас с Джоан существует давняя договорённость: не сердиться из-за мелочей, если что-то не так, нужно это обсудить. Обычно, если я не занят на съёмках и живу дома, мы раз в неделю проводим «собрания»: общаемся и высказываем мнение друг о друге, я выслушиваю, чем недовольна она, а она выслушивает, чем недоволен я. Мы вдвоём садимся на балконе, и она рассказывает: на этой неделе был такой-то и такой-то случай, тебе лучше было бы поступить так-то и так-то. Но когда наступает моя очередь говорить, оказывается, что мне и сказать-то нечего, не на что пожаловаться. И так каждую неделю — на ум не приходит ни одного замечания. Мы столько лет вместе, и всё это время она была рядом. С каждым годом мы всё лучше узнавали друг друга. Со временем желание брать сменилось желанием отдавать. 15 лет назад я пожертвовал половину своего состояния благотворительным фондам. В завещании я подробно расписал, кому и что должно достаться. Этому научило меня общество: слишком часто члены богатых семей судятся между собой из-за наследства, независимо от того, есть у них деньги или нет. Я не хочу, чтобы то же самое случилось с моей семьёй, чтобы жена однажды начала судиться с сыном, чтобы благотворительный фонд начал судиться с моей фирмой. Это абсолютно неприемлемо, поэтому я давно уже в своём завещании расписал всё предельно чётко и подробно.

Через тридцать лет после того, как она оставила кинокарьеру, Джоан Линь снова мелькнула на телеэкране в фильме «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак», буквально на одну секунду. Чтобы она согласилась сняться в этом эпизоде, я уговаривал её целый год. Она никак не хотела появляться перед камерой, говорила, что раз она ушла из кино, то нужно быть последовательной в своих решениях. Наконец однажды я позвал её в свой рабочий кабинет и показал кое-какие уже отснятые фрагменты. Вид моих травм глубоко расстроил её, и я рассказал ей, как нелегко снимать этот фильм, и что эти съёмки я финансирую сам, и сам же являюсь режиссёром и исполнителем главной роли, и что возможно, это последний фильм, где я выполняю столько опасных трюков. Мне удалось её растрогать, и она скрепя сердце согласилась сняться в том эпизоде.

Чтобы ей было комфортно, я перенёс съёмки из Пекина в собственный съёмочный павильон в Гонконге. В назначенный день она появилась на площадке лишь после полудня. Опасаясь, что она передумает, я заранее договорился со всей своей командой, чтобы, когда я объявлю пробный дубль, они снимали по-настоящему. Едва она появилась, как я её тут же позвал:

— Давай-ка порепетируем эту сцену!

Мы отыграли эту сцену, и я объявил:

— Отлично, снято!

Хоть Джоан и согласилась сняться, она всё же настаивала, чтобы в кадре её было видно только со спины. Я использовал небольшую уловку: когда она ко мне подошла, я обнял её и поцеловал, стараясь, чтобы лицо её было повёрнуто к камере. Вот так мы отсняли тот эпизод длительностью менее секунды.

Чтобы Линь Фэнцзяо снялась в «Доспехах Бога 3: Миссия Зодиак», я уговаривал её целый год

Раньше я бóльшую часть времени проводил в разъездах, и даже когда возвращался в Гонконг, у меня было полно дел, я не имел возможности проводить время с женой и сыном. Жалел ли я об этом когда-нибудь? Да, бывало такое. Но наверно и так тоже неплохо. Жизненный опыт показывает, что потери и обретения, успехи и поражения случаются с нами потому, что так надо. Если бы в то время я каждый день был рядом с Джоан, мы бы, вероятно, уже давно расстались. Сейчас Джоан часто говорит всем, что это было её самое правильное вложение. Когда мы с ней только начинали встречаться, я был неотёсанным мужланом. С тех пор прошло много лет, и именно благодаря тому, что она все эти годы безропотно посвящала себя семье, не жалуясь и не предъявляя никаких претензий, семья никогда не тяготила меня, и мы с ней вместе дожили до сегодняшнего дня в мире и гармонии. В детстве меня часто обижали, в юности я жил в нищете и, бывало, приходил от этого в отчаяние. Но в конце концов я не упустил свой шанс и, стремясь к успеху, старался каждым своим фильмом доказать всему миру, что я чего-то стою.

Я уже не раз говорил, что всегда вёл себя с окружающими достойно, но перед собственной семьёй я очень виноват. В молодости я был абсолютным эгоистом и никогда не пытался поставить себя на место других, чтобы понять их, легко поддавался чужому влиянию, но она помогла мне освободиться от этих влияний. Она потратила на меня много сил, и я ещё больше зауважал её. Я плохой муж и плохой отец, но я чувствую ответственность за жену и сына. За прошедшие годы развелось множество даже самых любящих пар, а мы с Джоан, несмотря на многочисленные трудности, по-прежнему вместе и чувствуем себя порой счастливее, чем образцовые семьи.

Конечно, наш с Джоан брак далёк от идеала, но, тем не менее, дожив до сегодняшнего дня, мы стали ещё больше ценить друг друга. Мы — одна семья, и это навсегда.

Пожалуй, уже всему миру известна эта история. Джейси всегда жаловался, что я не забирал его с занятий. Однажды у меня нашлось свободное время, я пришёл к школе и стал ждать его у ворот, но так и не дождался. Лишь вернувшись домой, я узнал, что он уже учится в средней школе, а я ждал его у входа в начальную. С Джейси у меня связано множество любопытных историй, которые сейчас забавно вспоминать.

2–3 ГОДА

За всё время я ударил сына всего однажды.

Тогда я очень редко бывал с ним, и он меня не очень жаловал. Однажды я поругался с Джоан, мы с ней оба были крайне раздражены, и я ушёл, хлопнув дверью. Я пошёл к своему названому отцу Леонарду Хо, и он долго меня вразумлял:

— Что ты вытворяешь? Так нельзя. Немедленно возвращайся домой, извинитесь друг перед другом и помиритесь.

Я послушался его и пошёл домой.

Толкнув входную дверь, я увидел, как Джоан Линь сидит на диване и весело болтает со своей подругой. Во мне снова всё закипело: ты вывела меня из себя, дождалась, когда я уйду, и теперь как ни в чём не бывало с кем-то треплешься и тебе весело. Едва я собрался высказаться, как прибежал Джейси. Он сложил руки в форме пистолета, направив их в мою сторону: «пах-пах» — словно решил отомстить за маму. Потом он подбежал ко мне, выхватил у меня из рук ключи и с силой швырнул их на пол. Я наклонился их поднять, а Джейси пнул их ногой, отбросив подальше. Тут я окончательно вышел из себя.

Широкими шагами я подошёл к нему, схватил за шиворот и бросил на дальний диван. Джейси приземлился на диван с глухим стуком.

Я кинул его с такой силой, что, если бы он врезался в спинку или в подлокотник, то последствия могли бы быть очень плачевными. Но прежде чем его бросить, я прицелился, и он приземлился точно посередине дивана. Я делал это специально напоказ для Джоан. Ребёнок был напуган до смерти, а я подошёл и, снова взяв его за шкирку, прижал к стене. Болтаясь в воздухе, он разревелся так, что слёзы полились водопадом.

Мама тоже перепугалась. Она вскочила и велела Джейси:

— Немедленно извинись! Попроси у папы прощения!

Он не отреагировал.

— Скорее проси прощения! — повторила Джоан.