Из всего этого следовало, что документ или еще что-то в этом роде до сих пор не обнаружен.

Несомненно, это всеми разыскиваемое «нечто» было настолько важным, что Сэмми даже не мог пойти на риск иметь его при себе или держать спрятанным у себя в комнате. Странно… Очень странно, так как подобная мысль логически подводила к выводу об отсутствии этого «нечто» у Сэмми. Но в таком случае секция ошибалась? Действовала не по адресу? На этот вопрос Равалло вряд ли сможет дать сколько-нибудь вразумительный ответ.

Но какой-то весьма важный документ, представляющий ценность или опасность для гиммлеровской разведки существует бесспорно.

А не сможет ли об этом дать кое-какие сведения Джанина? Много или мало она знала обо всем этом деле? Во всяком случае вполне достаточно, чтобы иметь желание увильнуть от встречи с «тетушкой», когда последняя направилась к ней на Берити-стрит. Она знала достаточно, чтобы, не теряя времени, отправиться на Киннэул-стрит, проскользнуть на квартиру «тетушки» и попытаться кое-что поискать. Она, следовательно, должна знать или догадываться, что из себя представляет это важное нечто…

Нет никаких сомнений в том, подумал я, что только откровенный разговор с Джаниной мог бы сразу избавить меня от всяких догадок, предположений, излишних тревог и волнений, но где ее найти? Вырвать бы нужные сведения у Равалло… Отправные ключи для ее поисков он, безусловно, мог бы дать, если даже предположить, что точное местонахождение девушки он не знает.

В последнее время они весьма усердно охотились за Джаниной, и не исключено, что она уже у них в руках. В этом случае не надо было обладать большим воображением, чтобы представить себе обращение с ней этих дьяволов, высшим наслаждением для которых было оторвать крылышки у бабочки…

Если девушке удалось скрыться, и я найду ее, то мое поведение должно строиться на предположении, что Джанина ничего не знала обо мне и поступала совершенно правильно, избегая всяких откровенностей, она будет придерживаться такой линии поведения до тех пор, пока неопровержимые факты не убедят ее в том, что мы на одной стороне баррикад.

Странно, что ничего не сказав обо мне, Сэмми дал Джанине координаты тети. Для чего?

Очень вероятно, что он предупредил ее, что, если она попадет в затруднительное положение, то может обратиться к мисс Кэрью. Мне же на случай потери связи с ним, сунул на вечеринке записку со своим адресом. Это была моя отправная точка.

Дождь тем временем утих, я вышел из-под навеса и двинулся через мокрое поле к коттеджу, до которого было уже совсем близко.

Мысли мои переключились на Великого Равалло.

Вероятно, не в очень приглядном состоянии я его застану, думал я, но к черту чистоплюйство, важно, чтобы он дал нужные сведения.

К коттеджу я подошел со стороны поля. Открыв потихоньку дверь, я вошел в коридор и прислушался. Никаких звуков. Кругом все было тихо. Я закрыл-за собой дверь, включил фонарик, прошел по коридору и заглянул в кухню. Там я ничего не заметил. Тогда я направился прямо в ту комнату, где оставил Гелваду и Равалло. Секунду помедлив, я открыл дверь и заглянул в нее.

Моим глазам представилась совершенно неожиданная картина.

Возле камина на ящике сгорбившись сидел Гелвада. Свет от куска свечи, прикрепленной в неустойчивом положении на краю камина, падал ему на лицо, которое он подпирал обеими руками. Погасший окурок сигареты свисал с уголка его рта.

Весь его вид являл собой картину полного отчаяния и бесконечного уныния. С мрачной удрученностью он разглядывал пол перед собой и не сразу поднял голову, когда я появился на пороге.

В его глазах я прочел беспомощность и безнадежность. Очевидно, жизнь нанесла ему еще один сокрушительный удар.

Под стеной, почти прямо напротив двери, лежало тело Равалло. Никаких признаков жизни в нем нельзя было заметить. Его лицо было спокойно, и лежал он более или менее в естественном положении.

— Итак? — сказал я.

Гелвада пожал плечами, вынул окурок сигареты изо рта и нервным жестом бросил его в камин. Затем он ткнул большим пальцем в направлении Равалло и сказал:

— Он мертв! Эта грязная свинья обвела меня вокруг пальца, как пятилетнего ребенка! Хэй? А может, и в самом деле я никуда не гожусь? Такого со мной еще не бывало.

— И он так ничего и не сказал? — спросил я.

— Он и не имел шанса что-либо сказать.

— Как так?

— Сразу после того, как вы ушли, я принялся за приготовления аппарата для водной процедуры. Когда я собирался пойти на кухню за водой, я сказал ему: «Мой дружок, очень скоро вы будете рады побеседовать с Гелвадой. Я ни в коем случае не буду вас просить об этом. Вы сами будете умолять меня дать вам возможность поболтать как следует». Он посмотрел на меня довольно загадочными глазами и сказал, чтобы я убирался ко всем чертям, добавив при этом ряд изысканных ругательств. Все это он произнес тихим и каким-то странным голосом, что обязательно должно было насторожить меня, но я оказался полным идиотом и не обратил внимания на его поведение, торопясь наполнить ведро. Когда я вернулся из кухни, он был уже мертв. Он свалился с ящика и растянулся на полу.

— Яд, полагаю?

— Никакого сомнения. Он принял его в тот момент, когда как бы в отчаянии схватился руками за свое лицо. Помните?

— Да. Видимо, так. В этом и моя немалая доля вины.

— Сразу после этого я связал его, даже не подумав о том, что он водит меня за нос. Проклятье! Он, должно быть, сейчас смеется надо мной! Мерзкая шкура!

И он принялся каяться и ругаться, употребляя слова и выражения, слушать которые отважились бы немногие. Досталось от него всем членам предполагаемой семьи Равалло, всем его ближайшим и дальним родственникам и всем его потомкам, если такие имеются.

Мне кажется, что не менее пяти минут изливал он свои проклятья, подойдя к делу творчески: ни разу не повторив дважды свои ужасные словечки и выражения, а применяя все новые и новые. Он действительно был очень разъярен.

Я закурил сигарету и решил выждать, когда он кончит. Затем я сказал:

— Послушайте, Эрни. Забудьте на несколько минут свою досаду, которая является также и моей, и сосредоточьтесь на том, что я вам скажу.

— Я готов.

Кивнув на тело Равалло, я продолжал:

— Это был наш последний шанс, чтобы добыть нужные сведения достаточно быстро. Этот шанс мы упустили, виноваты мы оба в равной степени. Будем считать, что с этим покончено. Приступим к делу. Ближайшая и неотложная наша задача — это попытаться разыскать Джанину. И решать эту задачу надо немедля.

Гелвада согласно кивнул головой.

— Само собой, — сказал он. — Если мы не найдем ее, а они подсуетятся, то мы потеряем еще один шанс в этом деле. Говорить они ее заставят, церемониться не будут.

— Боюсь, что речь не о том, схватят они ее или нет. Надо исходить из того, что она уже у них в руках.

— Вы так думаете?

— Этот парень, Равалло, дал мисс Кэрью определенные инструкции относительно Джанины. Какие это могли быть инструкции? Очевидно, Джанине было предложено направиться в определенное место для встречи якобы с друзьями Сэмми.

— Западня?

— Несомненно. В подготовленную для нее ловушку она могла попасть, а могла и не попасть. Будем исходить из худшего. В этом случае, если она что-то знает, они вытянут из нее нужную им информацию. Кто знает, может быть, они уже приступили к ее обработке…

— Я их знаю и мне ее жаль, если это так, — сказал Гелвада. — Но что нам делать? Куда мы отправимся отсюда? Хэй?

— Мне нужно вернуться в город, — сказал я. — Надо будет узнать, нет ли чего-нибудь интересного у Фриби. За эту ночь кое-что могло случиться и там.

— Мне бы хотелось быть с вами, это дело все больше и больше меня захватывает. Кроме того, я еще не имел ни одного случая отправить кого-нибудь из них на тот свет. Эта свинья не в счет. Может быть, все-таки…

— Думаю, что «все-таки» будет. Даже непременно будет. Но спешить с этим нельзя. Вы сами понимаете, что в данный момент важно другое. Теперь, что касается ваших ближайших задач.