В числе прочего, он заявляет…

Куэйл продолжал читать. Его завораживали слова, напечатанные черным шрифтом на тонкой бумаге. Для него они были полны скрытого смысла. Эти тонкие, как луковая шелуха, листочки означали скорый поворот множества событий, одни из которых будут заурядными и обыденными, другие неприятными, а третьи — поистине трагическими. Он задумался.

Затем Куэйл закончил чтение рапорта, поднес бумажки-шелуху к огню и сжег их. Поднялся, прошел через кухню в смежное помещение. У него в кабинете молодая женщина приятной наружности, со светлыми завитыми волосами, одетая в отлично сшитый и обтягивающий ее фигуру костюм, старательно печатала на машинке.

— Где сейчас Грили? — спросил Куэйл.

Она прервала работу, подумала секунду и переспросила:

— Грили? Он сейчас ничем не занят. Он у себя в Суанси.

— Ясно… — отозвался Куэйл. — И с какого времени он там?

— Да уже три недели, — ответила она без колебаний.

— Долгий же у него получился отпуск, — сказал Куэйл. — Вызовите его. Передайте ему, пусть встретится со мной завтра вечером, как обычно.

— Разумеется, мистер Куэйл.

Затем Куэйл вернулся в свою спальню и растянулся на кровати. Он прикрыл глаза, но его рассудок наполовину бодрствовал, как всегда, в ожидании телефонного звонка.

Грили, сидя за деревянным столом, пил уже вторую чашку чая, поглядывая на водителей грузовиков, наскоро поглощавших свой ужин перед отъездом. Что за собачья работа — крутить баранку в военное время, подумалось ему.

А вообще-то они славные ребята. Наверное, не так уж плохо вести грузовик при лунном свете, но в такую темную ночь, вроде нынешней, надо все время быть начеку. Паршивая работенка. Ему бы она не понравилась. Он закурил сигарету и тихонько усмехнулся, представив, что сказал бы любой из этих шоферов, если бы ему предложили взяться за собственное ремесло. Грили философски подумал, что это только чужая работа производит отталкивающее впечатление. Лично он вряд ли возражал бы против любой работы, ему действительно было все равно, чем заниматься. Ему лишь было непонятно, в какую такую новую авантюру он вляпался очертя голову. Он затянулся сигаретным дымом и подумал о своем кокетливом домике в Суанси, о своей жене, которая считала его уполномоченным от заводов, работающих на оборону. Что ж, тем лучше. Чего не знаешь, о том не грустишь, а у бедняжки и без того достаточно забот.

Ветер печально подвывал над крышами низких строений. Грили не понимал, за каким чертом Куэйлу понадобилось назначать встречу в такой затерянной дыре, в стольких километрах от жилья. Затем он подумал, что Куэйл все же превосходно соображает, что делает. Как и большинство людей, нанятых службой Куэйла, Грили знал ровно столько, сколько нужно для выполнения работы, и не более! Без сомнения Куэйл прекрасно знал свою работу! Грили припомнил парочку эпизодов, в которых ему приходилось участвовать за последние полтора года. Временами из-за неточностей еле-еле удавалось избежать провала, но все утряслось благодаря организаторскому таланту и исключительному чутью Куэйла, загодя предчувствовавшего опасность.

Странный субъект этот Куэйл. Решительность и осторожность вместе. Он зорко наблюдал за своим окружением и делал все возможное для своих подручных. Грили был убежден, что он искренне страдал, если порой терял кого-нибудь из них.

«А ведь это не жизнь», — подумал Грили. Ему самому не очень-то хотелось браться за работу Куэйла. Он предпочитал оставаться самим собой. Ему было непонятно, почему Куэйл занимался своим ремеслом. Неужели оно ему нравилось? Есть ведь люди, которые имеют почти нервную потребность в напряжении, создаваемом опасными ситуациями, совсем как тот тип, что колошматил себя молотком по макушке, просто потому, что ему становилось так хорошо после этой процедуры.

Увидев входящего Куэйла, Грили загасил сигарету. Куэйл подошел к стойке, на нем был старый плащ кирпичного цвета, весь в пятнах, и фланелевые брюки, а также старые башмаки и низко надвинутая засаленная шляпа. Не столько одежда, сколько выражение лица придавало ему вид бывалого бродяги. У Куэйла был незаурядный талант становиться похожим именно на того, кого он собирался изображать.

Он заказал чашку чая и сандвич с сыром. Грили он заметил и, повернувшись, воскликнул с напускным удивлением:

— Привет, Хорейс, как поживаешь?

— Привет, — ответил Грили. — Вот уж не ожидал тебя увидеть здесь!

Куэйл подошел к столику Грили и спросил, усаживаясь:

— Как там твоя хозяйка?

— Спасибо, неплохо.

Зал почти опустел, Куэйл сказал:

— Вот в чем дело. Один человек, его зовут Фоуден, со дня на день прибудет из Марокко. Завтра тебе скажут, куда причалит его пароход. Сегодня возвращайся к себе домой, завтра тебе позвонят после полудня, и ты отправишься в порт.

— Понял, — сказал Грили.

— Когда Фоуден выйдет на берег, ты должен взять его тихо, чтобы ни один волосок с его головы не упал. Фоуден довольно долго болтался по Марокко. Он везет кое-какие сведения и хочет продать их за большие деньги. Они ему кажутся очень важными.

— Им всем так кажется, — заметил Грили.

— Я знаю, — продолжал Куэйл. — Но, по крайней мере, у него действительно есть что продать, и если это что-то представляет ценность, то мы это приобретем, так и быть. Нужно провернуть, однако, это дело как можно осторожнее. Сойдя на берег, он будто бы случайно повстречает тебя, и ты уж постарайся его не упустить. Ты все понял?

— Все, — кивнул Грили.

— Ты помнишь девчонку, которая однажды в Кингстау… не оказала тебе услугу? Красивая такая девчонка, блондинка?..

— Еще бы! — отозвался Грили. — Я ее хорошо помню. И впрямь красавица! Я часто вспоминал ее, спрашивал себя…

— Все это неважно, — перебил его Куэйл. — Ее зовут Зилла Стивенсон, Она будет работать с тобой. Смотри, как все раскручивается. Девчонка уже три недели находится в порту. Она в хороших отношениях с инспектором доков. Они частенько встречаются.

— Ах, опасные связи… — хохотнул Грили. — Но я должен буду рискнуть?.. — спросил он с оттенком горечи.

Куэйл продолжал:

— Нужно, чтобы Фоуден встретил тебя по прибытии, а Зилла Стивенсон должна выведать у инспектора точный час прибытия судна. Употреби несколько часов на то, чтобы освоиться и принять меры. И разыщи Зиллу Стивенсон. Постарайся узнать, в каком состоянии дела. Она сообщит тебе о часе прибытия Фоудена. А там сам решай, что тебе делать.

— Понял, — сказал Грили. — А кому его передать?

— Смотря по обстоятельствам. Для начала — пусть себе говорит, а ты внимательно слушай. И если он тебе не покажется особенно опасным, расскажи ему какую-нибудь историю, например, про женщину, получившую полтысячи долларов или фунтов, неважно, за сведения, не стоившие и двух пенсов. Может быть, это ему вскружит голову! Если этот номер пройдет, и он начнет болтать, мы передадим его Зилле Стивенсон, пусть им займется. Надеюсь, тебе не надо напоминать об осторожности?

Грили спросил:

— Этот Фоуден — он что, мелкая сошка или что-нибудь покрупнее?

— В этом-то и дело! — ответил Куэйл с дружеской улыбкой. — Мы не знаем. Но хотим это узнать. Если Фоуден владеет именно теми сведениями, на которые мы рассчитываем, то он может оказаться очень полезным для нас, но только не в своем теперешнем положении!

Он вынул из кармана пачку «Плейера», взял одну сигарету и закурил.

— Вот ведь какая неприятность… Этот Фоуден, весь из себя респектабельный англичанин, уже пробовал всучить кое-какие сведения нашим службам в Марокко, но они остались к нему начисто глухи. Это ему не понравилось, и он решил продать сведения как можно дороже.

— Я понял, — сказал Грили. — Он хочет крупненькую сумму. Это уже шантаж в чистом виде! Вот паршивец!

Куэйл пожал плечами:

— Он моряк. Он плавал младшим офицером на марокканском каботажнике. Этих морских волков ничем не проймешь, ты же сам знаешь. Но я думаю, что вы друг друга поймете. Вы говорите на одном языке, — добавил он с улыбкой.