— Ты ее хоть навещал?
Этот вопрос меня тоже не привел в восторг.
— Представь себе, да. И даже не один раз.
— И как она?.. Я почему-то не могла вчера до нее дозвониться…
— Занята была, значит…
— Чем может быть занят человек в больнице, интересно?
— Я у нее был в этот момент, — сказал я. — В палате она одна лежит. Наверное, выключила телефон, чтобы нам никто не мешал.
— Гадкий ты все-таки, Маскаев, — сказала Таня, когда до нее дошло. — Слушай тогда вот что. У меня тут проблемы. Только ты не волнуйся, это связано с работой. В общем, мне продлевают командировку еще на день или два. Я вчера даже, несмотря на субботу, до позднего вечера занималась делами.
— Очень хорошо, — сказал я.
— Судя по всему, тебя это обрадовало, — ядовито констатировала Таня. — Точно, взялся за старое. Приеду — хвост оторву, кошак шелудивый!
Пару минут мы так пикировались, то ли в шутку, то ли всерьез, но закончили не на самой дружелюбной ноте. Следующий звонок был от Лымаря. Ничего особенного он мне не сказал, спросил только, нет ли новостей. Я сказал — нет, ничего, и он отключился. Деловой человек, черт бы его драл…
Эльвира оказалась третьей по счету. Я предполагал, что она окажется первой…
— Нет, Эля, ничего я там не нашел, — грустным тоном произнес я. — Не было там никакого планшета, ни в столе, ни в шкафу, ни на полках…
— Ты уверен? — не менее грустно спросила Эльвира. — У тебя ведь было не так много времени.
— Достаточно, чтобы убедиться в том, что мы не там ищем, — сказал я.
Дальнейший разговор состоял из довольно скучных и нудных фраз, но Эльвира даже не намекнула, где еще можно разворачивать поиски. Меня это устраивало. Мы суховато попрощались, и я пошел жарить яйца.
Когда я курил на балконе после завтрака и прикидывал, как бы мне сегодня и под каким соусом вновь посетить дом на улице Горной, позвонила мисс Роузволл. Она поинтересовалась, нет ли у меня каких-либо неотложных дел на сегодняшний вечер, часов около восьми, и не смогу ли я приехать в дом миссии. Недоумевая и (каюсь!) представляя себе сестру Кэсси в тонкой и короткой ночной рубашке (и даже с кружевами), я сказал, что дел никаких нет, да и приехать могу, почему бы нет? Роузволл обещала позвонить позднее и положила трубку.
После этого начал звонить я. Есть у меня один знакомый, взрослый вроде человек, даже старше меня, но мозгов как у школьника. Он свихнулся на «Дозорах» во всех их проявлениях: постоянно ездил на игры, торчал на каких-то «слётках», попал однажды в аварию, вытаскивая кого-то из сумрака, в общем, очень увлеченная личность с богатым внутренним миром. Тот редкий случай, когда жена подает на развод не из-за пьянства, девок или низкой зарплаты. Знакомый, которого звали Константином, оказался в пределах досягаемости и, несмотря на выходной день, даже не на дозорных сборах. Но только пока.
— У тебя была униформа для игр, — сказал я в ответ на его вопрос, чего мне от него надо. Жилет с надписью «Горсвет», каска оранжевая… Дай поносить.
— У меня игра сегодня, — послышался ответ.
— На полчаса всего — сказал я. — До трех часов дня край.
— До двух максимум…
— Годится, — сказал я. — Верну железно. Сейчас приеду.
Возможно, Костя и пожалел, что не потребовал вернуть экипировку до часа дня, но мне должно было хватить времени и до полудня. В выходной и машин в городе меньше, и как будто людей тоже. Но ремонтом все равно кто-то ведь должен заниматься, и в выходные дни тоже, верно ведь?
Словом, на человека в робе и каске, залезшего по переносной алюминиевой лестнице на металлический столб почти никто не обращал внимания. Надо — значит залез. Свет чинит… Я поглядел на выставленное мной окно, которое кто-то уже прикрыл изнутри листом оргалита, на наружный подоконник. Вроде все в порядке… Надеясь, что меня не засекут и не будут задавать ненужные вопросы, я слез вниз, перетащил лестницу ближе к стене здания, и быстренько добрался до подоконника. Отлично! Плоский жесткий предмет был на месте. Вытащив его, я вновь спустился на грешную землю, уложил в сумку и начал складывать лестницу. Торопиться было не нужно, но и совсем уж тянуть время — тоже.
Только отъехав метров на триста, я остановился у обочины и вытащил из сумки извлеченный предмет. Планшет Павла. И какой-то бумажный конверт, размером примерно с наш почтовый, сантиметров десять на пятнадцать с надписью гелевой ручкой по-английски: «To ms. Rosewall». Я подозревал, что это было извлечено из солгулианской почты, только так и не дошло ни до миссионеров, ни до бандитов, ни до кого бы то еще ни было. Эльвира, наверняка знала об этом. Вряд ли она бы отдала Павлу весь пакет целиком, не изучив его содержимое. Впрочем, гадать было сложно. Да и не нужно. Я не хотел отдавать планшет ни Эльвире, ни Курачу. Впрочем, я бы и Геннадию его сейчас не отдал. Пусть все подождут, пока я сам не изучу и не пойму, из-за чего и за что вокруг меня одни люди убивают других. Глядишь, узнаю, как самому не подставиться под нож или пулю. А там поглядим, может, и отдам. Кому вот только?
…Один из двух листов бумаги в конверте представлял собой копию рукописного текста, написанного четким, почти каллиграфическим почерком. Язык английский, даже мне было понятно, что не очень современный. Не шекспировских времен, но и не двадцатый век.
«Большие расстояния в России, особенно в Сибири, определялись в днях пути. Счет расстояния днями конного пути был очень распространен у кочевых народов, так как в степи нет населенных пунктов, позволяющих точно определять расстояние. Однако по мере распространения христианства в Сибири измерять расстояния стали днями пешего пути — в Библии не редкость измерение длины в днях. Например, игумен Даниил указывает, что от Палестины до Вавилона сорок дней пешком. День пути считается величиной неопределенной, но согласно тогдашним русским источникам, он в XVIII веке принимался равным четырем милям».
Пожалуй, эта информация была немногим лучше той, что я уже слышал от мафиозного Студента. Меры длины, не имеющие эталона, в разные времена имеющие разный размер, и при этом с непонятной точкой приложения — более бессмысленные исходные данные и способы измерений было бы трудно придумать…
Второй документ (вернее, его копия) был интереснее. Написан он тоже был на не самом современном английском языке, но уже не от руки, а отпечатан типографским способом; шрифт выглядел архаичным и наводил на мысли о салунах и ковбоях времен Фронтира.
«Сведения о Золотой Женщине, являвшейся объектом поклонения кочевых племен Северной Азии, не могут быть признаны бесспорными. Согласно исследованиям британских ученых, полученных ими по результатам экспедиций в степях Урала и Болгарии (тоже мне географы! — подумал я), упомянутый идол, скорее всего, имеет иудейское происхождение. Его изображение совпадает с некоторыми артефактами времен раннего христианства, найденными близ Иерусалима. Между тем, по словам Гордона Шустера, который является крупнейшим специалистом по античному Риму, заявил, что нет ни малейших оснований допускать, что даже во времена раннего средневековья, не говоря уже о более древнем периоде, было какое-либо сообщение между народами Ближнего Востока и кочевниками Сибири. Шустер назвал такое предположение „вздорным и не имеющим ни малейших оснований к тому, чтобы принять его даже за гипотезу. Нет ни малейших фактов, которые бы свидетельствовали, что между культурами упомянутых регионов могла существовать какая-либо связь. Ни языковой, ни этнической, ни культурной парадигмы не существует, чтобы с научной точки зрения можно было обосновать подобное проникновение. Достоверного изображения Золотой Женщины не существует, а те наброски, которые были предоставлены в качестве якобы доказательств, могут быть изображениями абсолютно чего угодно…“»
Ишь ты! Британские ученые, значит, уже давно занимаются различными изысканиями в околовсяческих науках!.. Я еще раз перечитал текст, попробовал себе вообразить, что это за «Золотая Женщина» такая — наверняка какая-нибудь религиозная статуэтка… Может, действительно из золота? Написано, что характерно, было именно «gold» — «золотая» в прямом смысле, а отнюдь не «golden» — в переносном.