Мужчина ухмыльнулся, разгадав мою игру, и снова склонился к моим губам. Поцелуй был опьяняющим, требовательным, страстным, без намека на жалость, и я сдалась.

Разве не этого я хотела утром?

Мои руки, освобожденные от захвата, опустились на плечи мужчины, притягивая его ближе. Пальцы Андрея Владимировича прошлись по моей щеке, повторили изгиб шеи, чуть тронули грудь и опустились к краю водолазки. Еще секунда, и она была стянута с меня, вслед за ней полетел и бюстгальтер. Пальцы мужчины продолжили путь по телу, нащупали пуговицу брюк.

Дыхание сбилось, сердце ускорило ритм вдвое, рискуя выпрыгнуть из грудной клетки. Его губы легко прочертили дорожку от подбородка до груди. Когда зубы мужчины легко укусили один из сосков, разряд тока прошел по всему телу, заставляя ноги подогнуться. Я порадовалась, что так тесно прижата между Андреем Владимировичем и стеной, иначе бы я просто упала. Моя реакция не укрылась от него. Он чуть сильнее сжал пальцы на моей талии, не давая мне соскользнуть вниз по стене. Вторая его рука боролась с застежкой моих штанов.

Странно, но я не чувствовала никакого стеснения, словно стоять в прихожей полуголой, сгорая под поцелуями и ласками своего опекуна - самое естественно, самое нормальное в моей жизни. А может, это действительно так?

Брюки упали к ногам, ладони мужчины прошлись по моим ногам, лаская их и помогая выпутаться из штанин. Губы, покинув грудь, прошлись вниз и замерли на границе трусиков, именно в том месте, где тугим комком сжалось желание и страх.

Опасный, сумасшедший коктейль. Пьянящий лучше самых крепких напитков. Андрей Владимирович поднялся, снова возвышаясь надо мной. Ни секунды на раздумья, на сомнения, да просто на лишний вдох. Его руки крепко сжали мои ягодицы, приподнимая меня.

- Обхвати меня ногами, - приказал он.

Я послушно скрещиваю ноги на его талии. Проникновение отзывается не только наслаждением, но и болью. Я закусываю губу, чтобы не застонать в голос, и сильнее сжимаю плечи мужчины. Резко, страстно - это не занятие любовью. Это подчинение, доказательство, что я принадлежу только ему, что я его. И мне не хочется сопротивляться, наоборот, я наклоняюсь к нему и отвечаю с той же страстью, на которую способна. Наши взгляды встретились, его глаза, потемнев, стали почти черными, и я падала в эту тьму, забывая о боли и одиночестве. Все погружалось в эту тьму, как и я сама.

Я лежала на кровати, стараясь выровнять дыхание. Сюда меня принес Андрей Владимирович после того, как я почти потеряла сознание в его руках. Он сидел на кресле, молча наблюдая за мной.

- Ты довольна? - спросил он.

Я пожала плечами. Боль отступила, на час, минуту или секунду, я не знала, но она больше не разрывала мою душу на части, заставляя лезть на стену. И этого было достаточно.

- Завтра вернешь обратно вещи, - сказал мужчина, поднимаясь и подходя к двери.

Я не ответила.

Андрей Владимирович обернулся и посмотрел на меня. Он был спокойным, даже каким-то холодным. Словно это не он занимался со мной любовью в коридоре, а кто-то другой.

- Ты меня поняла? - спросил он с нажимом.

- Да, - тихо ответила я.

- Хорошо, - кивнул мужчина и вышел в коридор.

Я снова занялась изучением рисунка потолка. Затяжное падение в пропасть продолжалось, и чем оно закончится, не знаю ни я, ни он.

14 глава. Сумасшествие на двоих

Чуть в очередной раз не уронив зубную щетку в раковину, я поняла, что даже прохладный душ не помог мне окончательно проснуться. Плохая была идея - не спать всю ночь перед началом учебной недели. И не то чтобы я сделала это специально, просто не могла уснуть, а под утро, когда измученный организм попросил пощады и я наконец-то задремала, меня начали мучить кошмары.

- Ты уверена, что хочешь пойти сегодня в школу? – спрашивает меня Андрей, когда я захожу на кухню.

В его голосе слышны нотки беспокойства.

«Неужели ему не все равно? А вчера был сама холодность… и злость», - с некоторой долей сарказма размышляю я.

Опекун продолжает смотреть на меня, ожидая ответа.

- Я пойду, - коротко и как можно спокойнее отвечаю я, садясь за стол и насыпая себе тарелку хлопьев.

- Хорошо, - перенимает тон мужчина. – Тогда тебе понадобится это, - он ставит передо мной кружку черного свежезаваренного кофе.

Я морщусь: не люблю кофе, особенно без молока, но сейчас послушно делаю глоток горько-сладкого напитка, надеясь, что это поможет мне продержаться хотя бы до обеда.

Наступает молчание. Допив чашку кофеина, нехотя ковыряюсь ложкой в своей тарелке. Андрей тоже не спешит есть свой завтрак.

- Камилла, нам надо поговорить.

Эта фраза рождает неприятное чувство дежа-вю, и снова хочется бежать. Бежать куда-нибудь без оглядки. Закрыв на секунду глаза, собираюсь с силами и согласно киваю:

- Хорошо. О чем?

- О вчерашнем, - на его лице промелькнуло выражение вины.

Я чувствую, как мои щеки начинают гореть, стоит мне вспомнить сцену в коридоре. Если он сейчас начнет извиняться, ей-богу запущу в него тарелкой. Но, видимо, вчерашнее утро его кое-чему научило, и он голосом, в котором нет и намека на сожаление, а, скорей, укор, произносит:

- Я за тебя испугался.

Я поднимаю на него взгляд. Теперь спонтанный секс в коридоре считается признаком испуга?! Вот не знала. Хорошо, допустим, но…

- Как ты узнал, где я? – задаю я мучащий меня с ночи вопрос. - Неужели следил?

- Нет, что ты, - улыбается он, - Я же не псих и не маньяк.

«Тут можно и поспорить», - фыркнула я про себя.

- Вчера вечером я решил позвонить тебе в квартиру, - на лице Андрея не осталось и тени улыбки. – Когда ты не взяла трубку, я решил позвонить Давыдовой, и она рассказала, где ты.

«Ну, мне нужно было догадаться, что без Иринки тут не обошлось», - закатила я глаза.

- Когда я узнал, что ты в ночном клубе с этим парнем, я разозлился, - понизив голос, продолжил мужчина.

Я тоже сейчас была зла на подругу, хотя с другой стороны, не скажи она опекуну, где меня искать, кто знает, чтобы могло случиться, но точно ничего хорошего. Так что, может, стоит ее поблагодарить.

- Хорошо, что ты оказался там, - произношу я и чувствую, как снова начинаю краснеть.

- Да, - коротко ответил мужчина, собирая посуду со стола. Он хотел еще что-то добавить, но тут тишину квартиры огласила трель телефонного звонка.

Андрей, поставив посуду в мойку, подошел к телефону:

- Да, алло. Здравствуйте, Борис Игнатьевич. Да, она здесь.

Я вздрагиваю от звука имени начальника родителей, но беру себя в руки и смотрю сначала на учителя, потом на телефонную трубку, которую он протягивает мне, словно она превратится в ядовитую змею, стоит мне ее взять. Еще раз глубоко вздохнув, беру телефон и, стараясь, чтобы голос не дрожал, отвечаю:

- Борис Игнатьевич, здравствуйте.

- Здравствуй, Камилла, - поздоровался мужчина. - Как ты себя чувствуешь? Твой опекун сказал вчера, что тебе нездоровится.

Сверля Андрея недобрым взглядом (интересно, что он наговорил начальнику обо мне?), самым вежливым тоном, на который способна, отвечаю:

- Все хорошо, спасибо.

Мужчина на той стороне провода откашливается, видимо, не зная, как начать разговор.

- Вы позвонили насчет моей матери, - произношу я на одном дыхании, не желая больше тянуть резину.

- Да, - соглашается со мной Борис Игнатьевич. – Понимаешь, тут родственникам нужно подписать некоторые документы на вывоз… тела, а также для опознания, - почти шепотом заканчивает он.

- Не беспокойтесь, я подпишу все, что от меня требуется, - отвечаю я. Меня начинает трясти, а к глазам подступают слезы. Кто бы знал, чего мне стоит сейчас оставаться спокойной и собранной.

Ладонь Андрея Владимировича ложится на мое плечо и легонько сжимает. Он знает. Мужчина перехватывает у меня трубку и заканчивает разговор. Я же, прислонившись к нему спиной, стараюсь прийти в себя, снова найти точку опоры в моем расшатанном мире.