Твёрдые соски, набухшие от возбуждения.

С моих губ срывается тяжелый стон, и я замечаю, как она вздрагивает.

Гляжу в её карие глаза, и более чем уверен, что мой взгляд выдаёт меня с головой. Она кусает губу. Хренову, мать её, влажную губу. А затем опускает глаза, выпуская воздух из лёгких.

Молчи.

Молчи, мать твою.

— Остин…

Ох, блять.

—…я думаю, нам пора.

Всё, что нам пора, Джейд, это…твою мать, я даже не могу сказать слово «трахнуться», потому что по отношению к ней это звучит оскорбительно. Но да, именно трахнуться, потому что ты пиздец как горяча в этой юбке и блузке.

Боже, а твои длинные загорелые ноги.

Ты вообще вкурсе, насколько ты привлекательна?

— Да, — поспешно отвечаю я, выпрямившись и простонав. — Нет.

Она озадаченно смотрит на меня, а я чувствую упругий стояк в своих штанах и проклинаю всё на свете. В особенности её влажные губы.

— Мне нужно отойти, — звучит обрывками, и я поспешно встаю с места, направляясь в ванную комнату.

Хочется развернуться и позвать её с собой. Если не захочет — потащить. Но нет, я упрямо иду один туда, куда пристрастился ходить каждый раз, когда был чертовски возбуждён.

Закрываю за собой дверь и несколько секунд стою на месте, лишь прислушиваясь к ощущениям внутри. Блять, меня просто ломит, как долбанного наркомана.

Интересно, за сколько минут мне удастся справиться со своим стояком в этот раз?

Закрываю дверь на защёлку и подхожу к унитазу.

— Нет, я не буду, блять, этого делать…здесь, — качаю я головой.

Пусть смотрит. Пусть видит, какой эффект производят на меня её длинные ноги.

Открываю кран и умываюсь холодной водой. Становится немного легче. Но лишь немного.

Прогулка явно отменяется. Если она, конечно, не против того, что в конечном итоге я вздрочну прямо у неё на глазах.

Твою мать, мне двадцать шесть лет, а я веду себя как долбанный слюнтяй.

Возьми себя в руки, хренов Остин Б…Блять…Холланд.

Тьфу ты!

Вытираю лицо салфетками и выхожу обратно на зал. Джейд здесь нет, поэтому иду на выход и нахожу её у скамейки. Благо, на улице уже темнеет, и мой вставший член не так сильно бросается в глаза.

Я надеюсь.

Она протягивает мне мой пиджак, а я хмурюсь.

— Уже согрелась, — поясняет она.

Конечно согрелась, ты ведь была в здании и выпила немного виски.

Если хочешь знать, я чувствую себя долбанной тепловой лампой, потому что я был в здании, где выпил виски и дико возбудился.

Поэтому мне пиджак уж точно не нужен, мисс Прайс.

— Ладно, — единственное, что я могу выпустить из своего рта и забираю пиджак.

Ладно? Прохладно, блять.

Не знаю, радоваться мне или нет, по поводу того, что до нашего отеля идти было всего два здания.

Да — потому что у меня был стояк и я буквально пыхтел изнутри.

Нет — потому что это означало лишь одно: она уйдёт к себе в номер и закроет на замок дверь.

Как вчера, без слов.

Только не смотри вниз, бога ради.

Я закручиваю пиджак на руки и скрещиваю их перед собой, чтобы хоть как-то прикрыть то, что может привлечь внимание любой мимо проходящей девушки.

Мы направляемся к отелю молча, и я ненавижу её за это, ведь не могу отвлечься ни на что другое. Лишь думать о том, что дай я ей почувствовать свой стояк, она бы стала влажной?

Стонала бы как вчера в лифте?

С моих губ срывается рык, и она оборачивается:

— Всё в порядке?

— Всё просто охуительно, — звучит слишком грубо.

СЛИШКОМ, ёбаный кретин!

Я прочищаю горло.

— Направляйтесь в номер, мисс Прайс, я немного…прогуляюсь.

— Я не могу Вас оставить одного, мистер Холланд, — мотает она головой.

Да что ты? В номере ведь оставляешь!

— Можете, — мой голос становится низким, и она вздрагивает, перетаптываясь с ноги на ногу.

Стало слишком темно, и только благодаря свету из окон я могу разглядеть её лицо.

— Нет, Остин, что проис…

Я отстраняю пиджак в сторону и всем своим видом даю понять, что мне мешает находиться с ней в одном помещении прямо сейчас.

—…ходит?

Блять, это странно.

Зачем я это сделал? Зачем показал? Мог просто соврать, твою мать.

Я замечаю, как учащается её дыхание, как она вновь подносит руку к лицу в попытках убрать несуществующую прядь волос, но не разворачивается. Не уходит.

Какого хрена с тобой?

Я делаю шаг, ещё шаг, до тех пор, пока её запах не ударяет мне в нос, и я не хватаю её за плечи. Её горячее дыхание просверливает дыру мне в шее, а боль в штанах уже просто сводит с ума.

Я не собираюсь перед ней оправдываться.

Я мужик, мать твою, и я хочу тебя, прямо здесь.

Задрать эту ёбаную юбку и войти в тебя до самого основания. Но вместо этого, я просто разворачиваю её ко входу в отель и, склонившись над её ухом, шепчу:

— Иди.

И она идёт. Спотыкается возле двери, но идёт. Даже не обернувшись.

Послушная.

***

Вернись, Джейд!

Сейчас же вернись!

Нельзя его оставлять одного. Не здесь.

Он уже увидел, услышал и вспомнил слишком много.

Чёрт!

Останавливаюсь у лифта и нажимаю на серебряную кнопку.

Удары моего сердца отдаются где-то в затылке, а руки дрожат и холодеют. Всё это началось ещё в баре, и я до сих пор не понимаю, как смогла скрывать своё волнение так долго.

Я и понятия не имела, что его мать…мертва.