Как только челн ткнулся в прибрежную осоку, малец степенно выбрался на берег, поклонился хозяевам и стал помогать перебираться через борт остальным, приговаривая.

— Остромирка, Петрятка, Нежата... а это Малуша и Мирослава. Все как есть крещеные, кроме девок… - Это как, бояре? — мальчишка не стал дожидаться ответа и торопливо произнес. — Зато они по хозяйству могут, а еще гусей пасут и едят совсем мало. А я Егорий. Я многое умею.

Выбравшись на твердую землю, дети сгрудились в одну кучу и спрятались за старшим сверстником, не смея поднять плаза.

— Ишь ты, щуплые какие.

Иран покачал головой, оценивая исхудавшие детские тела на которых как на колу болтались короткие серые рубища и никак не ожидал, что старик бросится ему в ноги.

— Мил цвеловекь да они в дороге исхудали, а так ницо… Снастей не было, вот на подножном корму и жили. Они работящими станут, лишь бы откормить их слегка… А девок хоть крестите, хоть продайте кому!

— Ты что, старик, белены натощак объелся? Сбережем мы твоих чад и родителям в целости вернем, разве что на Ветлугу за ними нужно будет приехать… — Иван коротко свистнул и из серой утренней мглы выступила вооруженная фигура. - Микулка детей накормить бульоном, одеть теплее и отсыпайся!.. Не переживай, вы не первые, отец! Ночью шли?

По сморщенному лицу старика покатились скупые слезы, а губы зашептали слова благодарности то ли приютившим его ораву хозяевам, - то ли всемогущему Господу, позволившему ему довести детей до места. С трудом взяв себя в руки, он тяжело поднялся с колен.

— Не врали люди, не врали… А я ведь Сеньке Кривому по прошлому году не-поверил… А он божился, что всех принимаете и в кабалу не отдаете!

— Принимаем, отец, принимаем! Даже землицей наделяем, а кто к такой работе склонности не имеет, волен к мастеровым податься!. Вы, кстати, откуда? Посадские или на земле хозяйствуете?

— На ней, родимой… Только вот осердилась она на нас, грешных, не родит более.

— Не торопись, дед, придет ее время. На каждые двадцать лет всегда найдется три голодных. А детки все твои или?..

— Со всей веси собирали, — тяжко вздохнул старик, — да только что там от нее осталось… Три дома да хромая корова…

— А что, с Новгорода от князя Всеволода или посадника Мирослава Гюрятинича до вас гонца не было? Не возвещали, что тем, у кого припасов более нет, следует на прокорм в ветлужские острожки вставать?

— Да кто в нашу глушь поедет? По нынешним временам даже мечники посадские ноги себе не сбивают понапрасну, ибо взять с нас нечего.

Случайно узнали! Кума по грибы пошла да на калик перехожих наткнулась, а те из самого Новгорода...

— Как там?

Стариц тяжело вздохнул.

— Сказывает, что у Всеволода сынок приболел, Ивор[57]. Не до гонцов ему ныне, беда пришла и в его дом! Не помог ни каменный храм Иоанна Предтечи на Опоках, что князь в честь ангела-хранителя наследника начал возводить, ни заслоны эти… в повязках разбойных!

— Это ты про карантины? Они лишь от распространения мора уберечь могут, а не от него самого. Ладно, отец, иди вместе с малыми своими перекуси, чем бог послал… Да на похлебку больше налегай, а то желудок не справится!

Проводив взглядом кланяющегося дедка, Иван повернулся к сыну побратима.

— Вот еще мне дела нашлись, Бадейка.

— Какие, дядя Вань?

—  Прочесать частым гребнем пятины новгородские, благо грамоток посадник выписал в достатке и препоны нам чинить никто не властен. Слышал, что дед говорил? И таких поселений как грязи! Зимой люди просто вымрут от голода и болезней, а наших острожков с припасами всего полтора десятка!

— Так не хватит всем, я слышал!

— Уши грел у бати на печке, пока не выставили? — хмыкнул Иван, заметив заалевшие щеки подростка. — Помню, помню… Постепенно будем вывозить к себе, разбрасывая по весям, разрешение Всеволода, и посадника получено. Конечно с возвратом, но если кто-то захочет остаться, то неволить они не будут. И уж вряд ли будут брать расходы на доставку людей обратно… А нам рабочие руки нужны, сам знаешь! И люди, чтобы заселять новые территории…

— А еще нужно разбавлять обособленные общины поселенцами для того, чтобы те влились… И так далее!

— Как по писанному шпаришь. Могешь! — Иван немного помолчал и с тоской в голосе добавил. — Ох, надеюсь, что это неурожай последний, иначе никаких запасов не хватит. Даже картошка в этом году не успела налиться!.. И ладно бы только в этом проблема была! Ведь прошлой осенью хотели нормальный подвоз в новгородские земли наладить, но посадник… Две с половиной сотни семей только и вывезли через Костянтина Дмитрича, да амбары хлебные ему пополнили, чтобы он зимой ценам на зерно не давал взлететь др небес! Так некоторые новгородцы за это его чуть на вилы, не подняли, насилу отбился боярин! Вот такие дела…

— Я слышал, только батя мне говорил, что переселилось гораздо больше!

— Это он наверняка про тех, кто самостоятельно к нам явился. Было дело, однако этот ручеек не такой и большой оказался. Все до сих пор упирается в тот факт, что у купцов лодьи не безразмерные, а деньжища они за провоз требует ого-го какие!

— Мы же доплачиваем!

— В основном за детишек, да и то не очень много, иначе часть таких извозчиков деревни по пути опустошать будут, хватая людей без разбора и запугивая по дороге! Деньги с людьми невесть что делают...

— А пешим ходом к нам идти? Доходят ведь некоторые?

— Вот именно, что некоторые, а сколько пропадает народа на наших бескрайних просторах? Дороги строить надо, но этак мы пуп надорвем… Ладно, Бакейка, прорвемся, тем более с Воронежа хлебный поток пока не иссякает!

— А мне что нужно делать, дядя Вань?

— Тебе? Лучше не отвлекайся от запланированного. Для начала в Новгород сходишь, как заповедано. Проведаешь Захария и Костянтина Дмитрича, передашь им благодарность за помощь… Весомую, надо сказать, благодарность! Хорошо, что переговоры с князем и посадником начали еще после прошлогоднего неурожая, а то так бы и препирались кто кому чего должен… Еще поинтересуешься здоровьем княжеской семьи… Надеюсь Костянтин нашего лекаря Всеволоду Мстиславовичу присоветовал, а тот его сыну помог, иначе… В общем, перезимуешь и за строительством кораблей проследишь!

— Ага! Мне хоть не заливай баки, дядя Вань! Проследишь… как же! Ишей меня к новым кораблям за версту не подпустит!

— О как! От кого таких выражений набрался? — хохотнул Иван. — Баки ему, видишь ли, дядька заливает!

— Так ведь не подпустит же меня Ишей к самому строительству!

— И правильно. Ты что, великий мастер? Крутись рядом и помогай, чем можешь. Учись! От тебя пока никто не требует больших свершений, лишь бы науку общения на ус мотал, и мудрые советы наставников куда надо откладывал, а не в задницу. И потому Ишея сильно не отвлекай! У него задача архитрудная, он с мастерами от наших поморов…

— Это ты про северных русов и Биармию? — беззастенчиво перебил его Бакейка, сразу же получив подзатыльник за некорректное отношение к прозвучавшим премудростям. — Ай-яй! Понял, не дурак, дурак бы не понял!

Иван хмыкнут на очередную шуточку из далекого времени и продолжил.

— Не только про них, народ в земле огненной белки разный, но таки да, пока все дела у нас там завязаны на северных русов. Так вот, мастера эти обещали построить русский коч и испытать, его у нас на Балтике, может даже во льдах, как доберутся. Потом они, возможно, примутся за каравеллу но тут уже от тебя помощь, скорее всего, потребуется. У западных славян нанимай всех, кто хоть чуть-чуть понимает в корабельном строительстве и косом парусном вооружении. Насколько я слышал, что-то подобное нашим мореходным задумкам в европах этих уже начали делать, но черт его знает, что на самом деле там происходит…

Заметив, что мальчишка с показной покорностью тянет руку для вопроса, Иван поднял бровь.

— Ну?

— Дядя Вань, а что именно мы хотим построить?