Когда дверь открылась достаточно, чтобы я могла через неё протиснуться, внутри хранилища вспыхнул свет.

– Я пошла, – сказала я Эшлинг, растворяясь в тенях.

– Удачи! – шепнула она.

Я вошла в хранилище и замерла, прислушиваясь к звукам, которые бы указывали на включившуюся систему безопасности. Слышно было только гудение люминесцентных ламп на потолке и слабый свист воздуха подаваемого системой кондиционирования в огромное хранилище. Прямо передо мной высились длинные ряды металлических шкафов. Я прикоснулась к ближайшему и, отметив отсутствие какого-либо замка, сдвинула вбок дверцу. Шкаф был заполнен коробками с маркировкой «Гримуары, 1450-1800 гг.». Следующий шкаф вмещал коллекцию книг заклинаний. Я закрыла оба шкафа и зашагала по проходу. Хранилище видимо создавали на основе уже имевшихся здесь подвальных помещений, отделив их друг от друга современными металлическими дверьми. Стараясь не произвести ни звука, я мягко убедила замок на двери подчиниться моей воле, тихо проскользнула через дверной проём и закрыла дверь с едва различимым шорохом.

Свет от прожекторов обрушился на меня почти одновременно со звуком.

– И-и-и… два, три, четыре!

Хор писклявых голосов запел под аккомпанемент дребезжащей музыки. Ошарашенная светом и шумом, я тотчас скользнула в тень, правда, учитывая яркую освещённость комнаты, уверена меня было всё ещё видно. На секунду ослепнув, мне пришлось щуриться, чтобы хоть что-то разглядеть даже когда я вышла из-под света прожекторов.

– Нет, нет, нет! – слова перемежались со звуками ударов. Я пару раз моргнула, пока моё зрение медленно привыкало к свету. Но то, что я увидела, просто лишило меня дара речи. В комнате стояли такие же серые металлические шкафы, как в предыдущей, но тут они расположились только вдоль стен. В центре помещения находился большой деревянный стол – хотя раньше это, похоже, являлось шкафом, стол в настоящее время был задвинут в дальний угол. Также по периметру комнаты стояли высокие фонари, которые частенько применялись в небольших театрах. Но впала в ступор я совсем не из-за этого.

– Вы должны слушать ритм! Двигайтесь в темп музыки! Боже правый, вы жевуны, а не какие-то там неуклюжие бабуины! Это… ведь… совсем… не… сложно! – Слова последнего предложения чередовались ударами линейки по столу. Человек отложил линейку – по крайне мере сначала мне показалось, что это человек, но пока я с открытым от удивления ртом наблюдала за ним, заметила, что его тело слегка просвечивает. Скорее дух, нежели человек. А значит… я посмотрела в центр комнаты.

Шесть бесенят стояли в ряд, одетые в костюмы с блёстками, которые лишь приблизительно походили на те, что носили жевуны в «Волшебнике страны Оз».

– Сейчас мы попробуем заново, и на этот раз слушайте уже эту окаянную музыку! Так, все подняли правую ногу. Это левая рука. Поднимите вашу правую… ох, щас покажу. Опять двадцать пять.

Дух спрыгнул со стола и направился к бесенятам, остановившись, когда чуть в меня не врезался.

– Вы кто? Чего вам надо? Не видите, я сейчас занят?

Он прошмыгнул мимо меня и встал рядом с ближайшим бесёнком.

– Правая нога, понимаете? Вот это правая нога. Теперь вы поднимите свою. Хорошо, разбиваемся на пары. На счёт четыре вы делаете шаг вперёд этой ногой. Честное слово, я словно пытаюсь разговаривать о нейрохирургии с младенцами.

Последнее было сказано мне. Я прикинула, что раз дух меня уже видел, то дальше в тенях можно не прятаться.

– Наверное, это прозвучит странно, но что именно вы тут делаете? – поинтересовалась я.

– По двое встали! Вы вообще слышали, что я вам сейчас говорил? Вы маршируете к Дороти парами.

Один бесёнок – я с облегчением отметила, что все они относятся к добродушным австралийским домашним бесенятам, а не к буйной (и потенциально опасной) европейской разновидности – подавлено запищал.

– Ну, любой бы разозлился, если бы ему пришлось снова и снова повторять, как играть эту сцену! Момент, когда Дороти встречает вас, является ключевым. Она ваш избавитель, та, что пришла освободить вас из оков, что удерживали вас в своей железной хватке веками. Вы маршируете к ней по двое, кланяетесь и танцуете под композицию в стиле джаз. Всё ясно?

Несчастный бесёнок, к которому он обращался, вдруг зарыдал, остальные сбились в кучку вокруг него в позах вселенской скорби.

– Да, твою ж налево... Перерыв пять минут! Отправляйтесь в гримёрку и возьмите себя в руки!

Бесенята бросились к большой картонной коробке, что стояла рядом с деревянным столом. Я перевела взгляд с коробки на духа.

– Могу я узнать, зачем вы заставляете бесенят играть роли из «Волшебника страны Оз»? – спросила я.

Он скрестил руки на груди и состроил весьма обиженное выражение лица.

– Это не «Волшебник страны Оз». Слышали о мюзикле «Злая»? Так вот, это моя версия истории страны Оз, рассказанная от лица всеми гонимых и подвергающихся постоянным насмешкам жевунов.

– С бесенятами в главной роли.

– Ну… они всё что у меня есть. Не так-то просто, знаете ли, быть смотрителем хранилища, – сопя, произнёс он, вернувшись на стол. – Нельзя приводить гостей, нельзя выходить из хранилища больше чем на один день в неделю, сюда мало кто вообще заходит, ещё и доступ в интернет отсутствует. Я бы давно сошёл с ума, если бы не моя музыкальная труппа. Мы привносим жизнь в старую классику – это наш девиз. Потрясающе, согласны?

– Э-э… да уж.

Он держал в руке цветастую брошюру, на которой было написано: «Жевуны! Вы слышали историю ведьм, пришло время услышать нашу!».

– Я надеялся устроить премьеру в следующем месяце, но лишился большей части своей команды, когда они решили организовать свою собственную группу и поехать в турне по Америке. А у этих новых бесенят, похоже, обе ноги левые. И слишком они эмоциональные! Таких истеричек свет не видывал. – Он вдруг с подозрением уставился на меня. – Как вы сказали вас зовут?

– Я не говорила. Меня зовут Мэй. А вас?

– Миша, – представился он, высокомерно кивнув.

– Приятно познакомиться. Я прошу прощения за моё замешательство, просто я не ожидала, что кого-нибудь тут встречу.

– Никто никогда не вспоминает о смотрителях хранилища, – произнёс он, фыркнув. – Кстати говоря, часы работы хранилища вывешены в вестибюле. Я не обязан обслуживать посетителей вне этого времени, за исключением тех случаев, когда об этом меня просит член комитета, а я, – он демонстративно пролистал какие-то бумаги, – не получал подобного приказа.

– Вы дух, – вырвалось у меня ни с того ни сего.

– Я домовой, – оборвал он меня.

Любопытно. Почему смотрителем хранилища работает русский домашний дух?

– Извините, но я очень тороплюсь и не могу ждать, когда хранилище откроется. Мне бы не хотелось отвлекать вас от вашего бесомьюзикла, поэтому не могли бы вы просто сказать, где лежит филактерия Линдорма.

– Комната «С», седьмой ряд, вторая полка, коробка «К», – сказал Миша, садясь на стол, – но вы не можете её взять.

– Почему? – спросила я, гадая, доставит ли он мне какие-либо проблемы.

– Заходить на дальний склад нельзя никому. Даже доктору Костичу. Кроме того, филактерия не принадлежит вам, – ответил он не глядя на меня.

– Вообще-то его изъяли у меня во время ареста, а когда я уходила, забыла получить обратно свои вещи. Как видите, я имею на неё полное право.

Поджав губы, он задумчиво меня разглядывал.

– Вы супруга дракона, но вы не дракон. Филактерия принадлежит драконам.

– А точнее, она принадлежит моему дракону, – согласилась я. – Он виверн, за которым я замужем. Минута и он будет здесь, так что если вы согласитесь принести филактерию, я позову Габриэля, чтобы он её забрал. Тогда вы сможете продолжить свою… э-э… репетицию.

– Ещё раз, как вас зовут? – спросил он, мученически вздохнув.

Я повторила.

Он просмотрел бумаги и, вынув одну, вчитался в неё с абсолютно кислой миной на лице.

– Похоже, вы говорите правду. На данный момент, – признал он. – Но рабочий день давно закончен, и если я сделаю исключение для вас, мне придётся делать его и другим.