Девушка легко расстегнула платье, под которым скрывалось второе, темно-зеленое летнее платье. Перчатки и вуалетку она сняла и вместе с черным платьем сунула все в руки Берни. Открыв чемодан вновь, она достала конверт с деньгами и сунула его в руки Джону, а себе же взяла бархатные мешочки и закрыла чемодан.

— Итак, я сейчас пройду к ближайшему таксисту… видели, он стоит прямо за этим домом? — она кивнула головой в ту сторону, откуда они пришли. — И я попрошу его отнести этот чемодан на вокзал. А дальше… дальше мы с вами спокойно уйдем в нашу квартиру.

— Откуда нам знать, что ты не сбежишь? — проговорил Берни, прищурив глаза.

— Можете пройти со мной, но не высовывайтесь — водитель не должен вас заметить.

— Но ведь он уже наверняка видел, что мы вместе ушли в этот переулок…

— Что ж, — Мэри улыбнулась, — поверьте, вы увидите сами, что он ничего не поймет. Просто доверьтесь мне.

— Почему ты не можешь оставить украшения нам? — все не унимался Морель.

— Откуда мне знать, что вы не сбежите? — усмехнулась девушка и, засунув мешочки в карман платья и подхватив чемодан, быстро зашагала в сторону дороги.

Берни и Джон последовали за ней, но из-за дома сильно высовываться не стали — лишь немного выглядывали, чтобы не упустить Мэри. Та же, подошла к такси, стоящему рядом с домом и, подойдя к курящему рядом с машиной водителю, обратилась к нему.

— Вы не поможете мне? — она улыбнулась, стараясь расположить его к себе.

— Что вам? — он выдохнул дым почти ей в лицо.

— О, вы не могли бы, — она говорила ужасным акцентом намеренно, чтобы в случае чего, он вспомнил именно этот акцент, — передать этот чемодан на вокзал?

— Я таксист, если вы не заметили, а не носильщик, — проговорил мужчина и отвернулся.

— Но мне срочно надо это сделать! — воскликнула Мэри и заискивающим тоном продолжила: — Понимаете, я очень спешу, меня ждут… А моему мужу очень нужен этот чемодан, так что вы не могли бы просто отнести его на вокзал и там уже попросить носильщика или еще кого-то передать моему мужу?

— Повторяю: я не носильщик…

— Я вам заплачу! Конечно же заплачу!

Мужчина вздохнул и смерил Мэри оценивающим взглядом. Она тут же полезла во второй карман платья, достала заранее приготовленные деньги и помахала несколькими купюрами перед его лицом.

— Пожалуйста! — попросила она еще раз. — Он точно будет его искать… А мне нужно срочно уходить. К тому же, я не хочу еще раз видеться с ним. Помогите мне…

Водитель хмыкнул, затушил сигарету, придавив ее носком ботинка, сунул в карман брюк ключи от машины, взял деньги и, нехотя взяв чемодан, спросил:

— Кому передать-то?

— Мистеру Тейлору, — Мэри засияла. — Спасибо вам большое! Вы мне так помогли… Спасибо!..

Мужчина еще раз хмыкнул, но все-таки пошел к вокзалу, потащив чемодан за собой. Мэри, усмехнувшись, вернулась к друзьям, которые все это время следили за ней из-за стены дома.

— Мэри, я говорил, что вы гений? — Джон рассмеялся вновь. — Я просто в шоке! Вы чертов гений!

Перед тем, как идти в квартиру, Смит позвонил своему заказчику, сообщив, что ожерелье у них, а потом повел Мэри с Берни в ломбард, где они навсегда оставили серьги с браслетом. Следом они зашли в ювелирный, где на время оставили ожерелье — главным условием было, что забрать они смогут только втроем и никак иначе. Правда, перед всем этим пришлось оставить том же самом переулке старые вещи Мэри — ей было уже не жаль их.

В квартиру они вернулись спустя час, счастливые и немного уставшие. Правда, Мэри с Джоном задерживаться там не стали — переодевшись, они ушли вдвоем гулять по городу. Джону никак не терпелось поскорее отметить их победу в этой бриллиантовой гонке. Морель ушел в одно время с ними, но куда — не сказал.

В Кале ужинают обычно поздно и многие рестораны были открыты после девяти часов вечера. Мэри с Джоном сидели на летней веранде в элегантном ресторане «Au Goût du Jour», который славился отличной кухней и первоклассным обслуживанием. Мэрион не заказала десерта, но официант принес такие вкусные слоеные пирожные, каких она в жизни не пробовала. Она сидела в кресле, откинувшись, счастливая и умиротворенная.

— Обед был просто великолепен, спасибо.

— Я рад, что ты довольна. В это место обычно приглашают гостей, когда хотят произвести на них впечатление.

— А ты что, пытаешься произвести впечатление, Джон?

Он усмехнулся.

— Не верится, что мы все-таки сделали это, — счастливо вздохнул Джон, намеренно уходя от ответа на ее вопрос.

— Все еще не слышу слов благодарности в мой адрес, — усмехнулась Мэри, отпив немного вина из бокала.

— Тогда мне пришлось бы всю оставшуюся жизнь рассыпаться в комплиментах в твой адрес, — он откинулся в кресле.

Мэри закрыла глаза. Ей и самой до сих пор толком не верилось, что у них все получилось. Спустя столько времени погони по всей Франции за этими бриллиантами они наконец-то достигли своей цели. Теперь они сидели не в совершенно некрасивой забегаловке, прокуренном кафе, битком набитым французскими рабочими-кожевниками, которые сидели и пили за стойкой бара и за дюжиной столиков, теперь они сидели и ужинали в одном из лучших ресторанов города. Осталось только дождаться, когда приедет заказчик и заплатит им за ожерелье. После этого их жизни совершенно поменяются…

— Помнишь, Мэри, — тихо заговорил Джон, и девушке пришлось открыть глаза, — что я обещал тебе еще в Париже?

— Ты много чего тогда обещал, — хмыкнула она.

Джон сделал вид, будто бы он глубоко обижен этими словами, и знаком руки подозвал к себе официанта, что-то прошептал ему на ухо и с торжественными видом стал глядеть на Мэри. Та, чуть подозрительно щурясь, стала молча ждать, что же он такое устроил. Через минуту возле их столика возник тот самый официант, держа в руках поднос с открытой бутылку вина и двумя бокалами.

— Шато-Марго двадцать девятого года, — сказал он, разливая вино по бокалам. — Как вы и просили.

— Я польщена, — произнесла Мэрион, когда официант ушел. — Значит, ты все-таки пытаешься произвести впечатление.

— Просто теперь я могу себе это позволить, — он довольно усмехнулся, отпив из бокала. — Как видишь, все свои обещания я исполнил — мы успели завладеть бриллиантами до наступления войны. Осталось лишь дождаться послезавтра, когда приедет мой заказчик и отдаст нам деньги. И тогда… Тогда, дорогая моя Мэрион, нас ждет совершенно новая жизнь.

Спустя еще час или два они покинул ресторан и стали прогуливаться по городу в ночных сумерках. Они говорили обо всем и ни о чем. Ни Джон, ни Мэри еще никогда ранее не чувствовали себя так хорошо и спокойно.

Они стояли на мосту и смотрели в темную спокойную воду реки, негромко переговариваясь о чем-то друг с другом и наслаждаясь ночной прохладой. Тут Джон заметил неспеша идущего по улице торговца с полупустой корзинкой цветов и поспешил к нему. Мэри, оставшаяся стоять на мосту, видела, как он и не прошел и половину пути к тому мужчине и, развернувшись, внезапно пошел в противоположную сторону вдоль улицы. Она никак не могла понять, что Джон только что сделал и зачем.

— Мистер Купер! — раздался крик из темноты.

Мэри наконец поняла, что произошло.

Джон, услышав женский голос, усилил ход, а затем и вовсе побежал вдоль улицы, убегая прочь от ошарашенной Мэри. Спустя пару секунд она увидела, как за Джоном гонится тучная фигура разъяренной мадам Каруа, которая каким-то образом попала в Кале. Девушка поспешила за ними.

— Куда же вы?! — кричала мадам, которой никак не удавалось нагнать Смита. — Постойте!

Но слова ее не долетали до слуха Джона. В его ушах уже пел и свистел ветер. Он мчался по улице, проскакивая через людей и оставив бедную мадам где-то далеко за углом.

Тут Джон, успевший обежать вокруг квартала столкнулся с Мэри, которую он таким наглым образом бросил стоять одну на мосту.

— Ну, спасибо, — пробурчал Джон, переводя дыхание, — нашла время для рандеву…