Вдруг он придёт?..

Нет. Не надейся.

Кира резко поднялась. Что именно побудило её наконец перестать изображать из себя статую? От долгого сидения ноги затекли, и каждый шаг давался неуклюже, как если учиться заново ходьбе. Свет по-прежнему не включала, доверяясь интуиции и выставлению рук перед собой. На выходе в коридор справа от неё что-то с грохотом упало, а затем послышался и лёгкий дребезг, но Кира даже не замедлилась. Лампа, вешалка, столик с вазой или что угодно — не беспокоило ни капли. Какое вообще имеет значение поломанное? Это уже не починить. Лишь купить новое.

А вот себя она, как бы не жаждала, не сможет больше никогда привести в прежний вид. Может, внешне и уберутся со временем почти чёрные синяки под глазами, кожа утратит сероватый оттенок под летним солнцем, а чересчур впалые скулы от стресса постепенно смягчатся, но это и было единственным внешним превращением, точнее, приукрашиванием настоящей Киры: искромсанной, с изуродованной душой, избитой и выдохшейся. Будь она зрителем своей жизни, давно бы сжалилась и добила бы себя.

Но, к несчастью, щёлкнуть пальцем и остановить ход жизни невозможно, поэтому девушка продолжала бродить по квартире, заглядывая в случайную комнату и на пару мгновений останавливалась, будто и вправду что-то видела сквозь эту темноту. Иногда молния служила источником света, но, специально дожидаясь именно её, Кира тут же отворачивалась и брела прочь. Не хотела видеть саму обстановку, доверяясь собственным предположениям? Если бы дело касалось одной лишь обстановки…

Кира убеждала себя, что, вот, в одной из этих мрачных комнат затаился он, но просто не желает так рано показывать себя, выжидает. Пока это не доказано включением света, позволящим бы увидеть пустую ванну или гостиную, она без угрызений совести спокойно считала правдой только свои мысли. Хотя, о чём это речь? Правда — есть правда! Всё правда.

И она права, и Фревин прав, и отец прав. Все верят своим правдам.

Кира истерично хихикнула, впервые подавая первый звук за последнее время, не считая дыхания. Веки на глазах тяжелели. Пора бы поспать, наверное. Или закричать. Ибо ублюдское, надоедливое чувство боли в груди и комка в горле никуда не делись. Как от них избавиться?! Это невыносимо!

Фревин оставил её и вернул ей возможность, хотела она того или нет, справляться со всем целиком. Чёрт он или тульпа, но помощь от него в виде необговорённой кражи или, возможно, подавления нежелательных эмоций девушки была значимой. И зачем бы ему это делать? Зачем, в конце концов, показывать, что значит поцелуй?!

— Ответь мне! — рявкнула Кира дверной ручке, за которую она прикоснулась, чтобы открыть очередную дверь. Она прекрасно осознавала, что разговаривала с частью мебели. До степени умалишёности ещё не дошла, но, кажется, ждать долго не придётся.

Знак свыше от грома или по смешной случайности раздалась пронзительная мелодия из Щелкунчика. Какого… Фревина.

Неясно, что именно звонило. Может, это Ноэль наконец-то вспомнил о ней, а телефон от удара об окно глюканул, и звонок поменялся на один из стандартных? Только навряд ли практически умершая зарядка не отключилась спустя час лежания на полу и невозможности пополнить откуда-то нужную энергию.

Как выяснилось, домашний телефон хозяина квартиры настойчиво трещал из прихожей, где так и валялись чемодан и рюкзак Киры. Конечно, забыв о них и толком не видев, она споткнулась о них и смачно врезалась лицом во входную дверь. Недавно ушибленный нос вряд ли обрадовался такому обращению, мигом выдавая недовольство льющейся кровью. А телефон не успокаивался.

— Где ты пропадаешь? — Кира с великим трудом ещё держалась на ногах, схватывая одной рукой телефон и нажимая на светящуюся зелёным кнопку, а другой бесполезно силясь приостановить кровь. — Я же сказала тебе, чтобы передал девчонку мне! — это говорила Гестия. — Если решил обмануть меня, Ноэль, знай, что ничерта тебе не достанется от его бабок!

Эта женщина, ещё недавно говорившая с ней ласковым, гипнотизирующим тоном, отныне не была похожа на прежнего ангела. Очарование испортилось гневом, но не таким, как если бы случилась обычная неурядица. Нет, Гестия была в бешенстве, противоречащем её профессии. Сейчас она была пациентом в глазах мигом выбравшейся из своей ямы горя Киры.

То ли испугавшись, что женщина заподозрит неладное, то ли от удивления рыжеволосая вдруг нажала на отбой и, помедлив, решилась вытащить батарейки из домашнего телефона. Ей удалось это почти без осложнений, учитывая потёмки.

Кира запуталась. Получается, Ноэль предал её? И причём здесь Гестия?

Шатание очертаний комнаты были по причине усталости. Организм больше не мог терпеть, настойчиво требуя передышки. Но Кира не хотела в такой момент сдаваться: хоть она и присела на пол, пачкая и себя, и поверхность паркета кровью, мысли без остановки копошились в её черепной коробке, как рой мошек.

Гестия знакома с ним… И тесно. Другого объяснения не было. А как же отец? На кого тогда работал Ноэль?

Она уснула или, может, окончательно отключилась, потому что полная темнота наступила очень быстро, совсем как по щелчку пальцев. Прямо, как она и хотела.

***

Кира просыпается на чьих-то коленях. Голова приподнята, чужое тепло создавало ощущение самой уютной в мире подушки. Обладатель этих рук, продолжавших осторожно придержить её голову, напрягся только на крошечную секунду, когда заметил пробуждение рыжеволосой. Она до сих пор под мысленным одеялом слабости, но это не мешает интуиции и знакомому, без причины образовавшемуся спокойствию, понять.

Фревин.

Она резко, с несвойственной для себя в таком состоянии бодростью, вскакивает, не понимая, приснился ей тогда уход его или нет. Боится повернуться к нему лицом, боится увидеть кого-то другого, не такого долгожданного или, чего хуже, вообще никого.

От облегчения Кира не с первого раза разборчиво задаёт вопрос. Приходится мысленно сосчитать до трёх, чтобы повторить:

— Ты вернулся?

— На время.

Ожидалось, что Фревин, на вид и не злой, и не радостный, будет выдерживать долгую паузу, тянуть с ответом или говорить загадками, как это обычно у него бывает. Почему-то Кира несколько расстроилась от скорости его реакции и… от сухого тона. Это подтверждало реальность их последнего нелёгкого и задевшего за живое разговора.

— Как это понимать? И… — Кира удивлённо уставилась в окно, из которого уже во всю лился солнечный свет утра, предвещавший такой же приветливый день. — Ноэль должен был вернуться…

Каким-то образом они находились в гостиной, а ощущение чего-то постороннего на лице, по типу только недавно шедшей крови, исчезло. Какое-то лихорадочное возбуждение охватило её. Это часто бывает с людьми, стоит им осознать, что они могли пропустить что-то важное.

Она вышла в коридор, не оглядываясь, обошла кухню, спальню Ноэля, наконец, видя полноценную обстановку квартиры (слишком много коричневого), даже постучалась в ванну, но та не была заперта. Никого не было.

— Ноэль не придёт.

Внутри самой её произнёсся голос: нечётко, немного тихо, как будто радио в соседнем помещении. Самого мужчины нигде не было видно. Похоже, он решил остаться на прежнем месте. Действительно, с чего бы это ему бегать за ней?..

— Это еще почему? — Кира холодно говорила с Фревином, чувствуя себя полной дурой. Она была рада ему, но больше не покажет этого. Все, все предают. Эти люди, эти чёрты… Гестия ещё зачем-то звонила Ноэлю… Уже как раз думая набрать его номер, если телефон не сильно повредился после её с психу совершённого поступка, девушка резко отреклась от этой мысли, внезапно вспомнив подробности.

Тишина, как и ожидалось. Вот это в его репертуаре…

Кира вздохнула и присела о бортик ванной, чувствуя химозно-лаймовый запах освежителя. Почему он вернулся, пусть и на время? Ещё сильнее помучить ей? Или, может, услышал молитвы Киры о последнем ударе, который бы убил её полноценно? Что ж, если это правда, ему не стоит медлить. Она давно готова.