Это было бы неплохо.

Ей не давали покоя обрывки тех видеозаписей, которые удалось отыскать в корзине компьютера. Кто-то, очевидно, решил перенести нужный материал на флешку для расследования, а удалить как следует не мог в силу посредственности. Да и не было необходимости, ведь главное — наличие улик у полиции.

Кира распахнула глаза и смотрела, как Фревин склонился над ней, будто доктор на операции, положив руки по обе стороны её головы на подушку. На этот раз на нём была тёмно-синяя простая рубашка с задранными рукавами. Он был напряжён, судя по плотно сжатым губам и внимательному взгляду.

И почему ей безразлично такое положение вещей? Почему она не пытается о чём-либо его спросить, заставить прекратить находиться так близко? Наверное, Кира слишком сильно была огорчена плёнкой, разрушая даже его влияние, некую способность подавлять плохие эмоции. Самые плохие ожидания оправдались, но надежды разбились.

Фревин вдруг повернул голову в сторону двери и почти сразу же поспешил отодвинуться от девушки, перебравшись в излюбленное кресло напротив. Чуть позже и сама Кира поняла, отчего тот изменил своим действиям.

Очень рано для прихода отца. За много лет она и забыла, когда он во время рабочего времени и отсутствия выходных являлся домой да ещё переступал порог её комнаты. Тем не менее, Джимм собственной персоной с важным видом босса (а как иначе?) прошёлся немного по кругу, скользя взглядом по лёгкому беспорядку дочери на рабочем столе и невыключенному компьютеру, по брошенному небрежно на пол рюкзаку, а потом остановился напротив Киры, которая так же лежала на спине и устало прикрыла глаза.

— Пришла, это хорошо. Ты помнишь о том, что в девять вечера придёт Гестия? — пришлось побороть неохоту и повернуться к нему на бок.

— Я в курсе.

Джимм удовлетворительно кивнул. Неужели ему не нужно на работу? Или он самолично ушёл, дабы напомнить ей очевидный факт в миллионный раз? Нет… Нет, конечно. Из него не выходило никогда заботливого и суетящегося отца. Когда он только зашёл, Кира случайно уловила в его глазах облегчение. Джимм хотел убедиться, что она дома.

Фревин резко вышел вперёд к отцу и хмуро встал напротив. Чёрт, это плохо. Не сказать, чтобы Кира беспокоилась за отца, но какое-то нагнетающее выражение было у блондина, будто в своей голове он подробно представил садистскую, кровавую сцену.

— Куда ты смотришь? Кира, я несколькими градусами левее! — холодно воскликнул отец и раздражённо щёлкнул пальцами.

— Куда угодно, лишь бы не на тебя, — буркнула Кира. С ним церемониться — ну уж нет. Джимм и так уж долго стоит здесь, прерывая её размышления. — Это всё, что ты хотел мне сказать?

На подоконнике ты оставила ножницы после подстригания растений, помнишь?

Игнорируй. Фревин делает это специально, он испытывает тебя. Самой же ей не нужно это. Не нужно.

Просто спокойно лежать у неё уже не получалось, ибо навязчивый голос, исходивший из самого пространства, а не изо рта Фревина, вызвал головную боль. Она не обратила внимание на презрительный последний взгляд отца, который легко прошёл через третьего присутствующего, как в фильмах с призраками, и на его оглушительный хлопок дверью при уходе, занятая попыткой массажем висков хоть как-то улучшить положение. Но, возможно, голова заболела не поэтому.

— В другой раз он будет опаснее. Ты пожалеешь о сегодняшнем бездействии.

Бесполезно с ним спорить, ведь он всегда, когда что-то предсказывал, оказывался прав. И лучше бы сообщил, сколько ещё придётся терпеть эту боль. Кира подумала, что следует всё-таки не противиться моментам дремоты и дать телу отдохнуть.

Её ждёт вечер не с расслабляющим эффектом.

Глава 12. Чай Каркаде

Комментарий к Глава 12. Чай Каркаде

Amy Van Roekel - O’ Death

За несколько коротких минут до наступления нежеланного Кира услышала вибрацию на своём телефоне. Тот так и оставался в глубинах одного из карманов куртки, которую она устало кинула на спинку стула, почему-то забыв о привычке оставлять верхнюю одежду в прихожей. Как же тяжело даётся каждый новый день, чёрт побери. Злиться и громко закричать неизвестно кому, чтобы ей наконец подарили покой — подобного желания у неё давно не появлялось. Наверное, раньше и проще было, учитывая полное одиночество.

— Что ты делаешь? — настороженно задал вопрос блондин с серебристыми глазами. Он уже долго стоят в углу комнаты лицом к окружающему пространству и прятал руки за спиной. Это делало его схожим с телохранителем, как у настоящих знаменитостей, или же, если без прикрас, с надзирателем. Каждое её вздрагивание, поворот головы или, чего ещё хуже, резкое перемещение от кровати к рабочему столу, вызывало сильнейшее беспокойство. Он будто… боялся, что она наделает каких-то глупостей.

— Мы же связаны, — резко буркнула Кира, вглядываясь в высветившийся текст на экране мобильного. — Ты должен знать, верно?

— Не совсем, — о, как же он помрачнел, даже успел стиснуть со злости зубы, прежде чем договорить остальное. — Некоторые идеи и мысли у людей возникают постепенно, формируются на основании других размышлений. И тогда я понимаю их. Однако есть спонтанность.

Кира могла догадаться, к чему он клонил. Она набрала ответ на сообщение как раз-таки снова без помедлений, автоматически, как бы подтверждая его последнюю фразу.

— То есть и ты обычный раб ограничений и исключений? — одновременно с ответом девушка взглянула повторно на экран, интересуясь точным временем. — Я рада, правда.

Уже скоро. Можно сказать, нужный час наступил, не считая пары минут. Ей следовало

спуститься вниз, к отцу. Но она немного надеялась на удачное стечение обстоятельств в виде большого объёма работы у Гестии или длинной пробки по пути — любая причина была бы очень кстати. Кира успела достаточно получить информации для усталости от переизбытка тревоги. Фревин действительно служил для неё спасительным в плане переживаний, но сейчас происходило нечто противоположное.

Кажется, её спутник всегда и везде был недоволен девушкой настолько, что мстил ей, незаметно возвращая слепую злость, надоедливую манию, лютую ненависть и губительные страхи обратно в учащённо бьющееся сердце рыжеволосой.

Фревин прикрыл глаза и беззвучно выругался. Видимо, её попытка позлорадствовать и вправду задела его, но то было второстепенное, не главное. Некие другие думы заставили того довольно быстро справиться с недовольством и уже спокойнее, укоряюще прошептать:

— Я не давал тебе одобрения на это, Кира.

Речь шла не о колких замечаниях девушки по поводу его возможностей. Она прекрасно знала это и не спешила с ответом. Они оба хмуро взглянули друг на друга с разных концов спальни: их разделяло достаточное расстояние, и всё же она могла с уверенностью приметить, как тяжело и медленно дыхание Фревина, как сужены его зрачки. Тем не менее, если первое можно объяснить хорошим слухом, то второе вызывало недоумение. Она никаким образом не могла, поскольку не дано человеку видеть такие крошечные детали так далеко. Она не обладала орлиным зрением.

Связь. Он всегда знал о ней больше всех в округе, верно? Что если и Кира, стоит лишь приложить больше усилий, сосредоточиться, способна получить те же знания о нём?

— Не понимаю, о чём ты, — фыркнула в конце концов девушка, демонстративно пожав плечами. Соврать — не верх лучшего ответа, да и не требовалось вовсе уклоняться, учитывая эту сложную связь. И всё же она соврала.

— Ответ. Твой ответ на сообщение этому… Ноэлю, — казалось, он мечтал в имя полицейского вложить скрытую убийственную магию, способную поразить далёкого отсюда обладателя последней, смертельной молнией.

— Я не вижу ничего страшного в том, что ответила ему.

— Неужели? Удивительно, ты разделяла моё предложение в любую возможность поменять номер только потому, чтобы избежать общения с ним, разве нет? Ты обманула наши ожидания, совершила очередную глупость, согласившись на встречу с человеком, который принесёт одни плохие последствия. Ты этого хочешь? Или же… твоя жажда злить меня сильнее рассудка, что доказывает твою бестолковость и безрассудность.