— Не очень вкусно, но, наверное, полезно?

— Естественно, нет. Знаешь, Джон, что я тебе скажу: полезной экзотической еды практически нет вообще. Полезней всего для тебя то, чем ты питался, когда рос. Даже та вода, что ты пил в детстве, для тебя наиболее подходит. А всякие эти фрукты из Африки полезны будут черножопому папуасу, тебе же максимум — почистят желудок. Продолжим. Попробуй вон то блюдо в серебряном сотейнике. Ну как? По лицу вижу, что не нравится. А меж тем, Джон, — это последний писк моды. Скоро это блюдо станет настоящим изыском во всех закрытых ресторанах по всему миру, хотя основной ингредиент там гуано.

Джон не смог сдержаться и сплюнул содержимое рта в тарелку.

— Дерьмо?

— Да — дерьмо. Но не волнуйся, пройдет пару месяцев и авторитетные ученые скажут, что оно полезно для потенции, а лучшие гурманы заявят, что растопленное на свином жире и с кусочками молодой телятины оно просто потрясающе на вкус! Теперь ты понял, чем занимается наше небольшое общество?

— Пудрите всем мозги?

— А вот тут ты неправ, Джон. Я тебя уверяю, даже у дерьма скоро найдутся свои поклонники. Оно действительно станет блюдом для гурманов. Впервые попробовав кока-колу, человек, всю жизнь пивший компот, скажет, что она невкусная. Пиво тоже нравится человеку спустя несколько десятков банок. И потом пиво или кола становятся любимы на всю жизнь. Мы не пудрим мозги, Джон, это очень мелко для нас. Мы учим. Мы показываем людям дорогую еду и убеждаем, что великие гурманы ее едят и считают вкусной. Мы делаем так, что эту еду продают и вскоре у нее находятся поклонники. А потом человек к ней просто привыкает. Вот что мы делаем, Джон. Каждому из сидящих здесь это очень выгодно, ибо они зарабатывают на этом деньги. И нам нужны такие люди, как ты, Джон. Потому что дегустатор, сказавший, что Ашаноль — самое лучшее вино, это не одно и то же, если об этом скажет сам Ашаноль.

— А что взамен?

— Какой практичный подход, мне нравится. Взамен Джон ты получишь много. Но со временем. Я надеюсь, ты понимаешь, что мы можем?

— Да уж, представляю. Так это и есть испытание? Мне надо просто согласиться?

— Нет, Джон, испытание будет дальше. Тебе придется доказывать полезность не словом, а делом. Сначала мы направим тебя на несколько самых престижных и самых закрытых фестивалей вин, а там ты себя покажешь. Мы скажем, что надо говорить, какие вина хвалить, а какие наоборот. Мы представим тебя, как самого лучшего дегустатора, а дальше уж сам.

— Простите, мистер Гнолт, а можно вопрос?

— Ну давай.

— А какая вам от всего этого выгода, и почему вы, э-э-э…

— А не кто-нибудь другой президентствует в нашем клубе? А потому что, Джон, я делаю для него больше всего. Вот взгляни. Это, кстати, подарок и руководство.

Гнолт достал из внутренностей стола толстую книгу. Прекрасный переплет — явно подарочное издание, золотое тиснение, красочная картинка. Джон встал и подошел к Гнолту — эта гора сама к нему не подойдет. Он взял увесистый томик, посмотрел название: «Поваренная книга Гнолта».

— Она выйдет где-то миллионом экземпляров, — сказал Гнолт. — Там ты найдешь всё, что будет модно в кулинарии и потреблении алкоголя на ближайшие пять лет. Где-то ее выпустят под псевдонимом, где-то в урезанном образце, и, конечно, отдел о блюдах, где требуется некоторые экзотические ингредиенты, будет предложен только нашим самым любимым гурманам.

— Интересно кому? И что за ингредиенты?

— Президентам всех стран, премьер министрам, тем, кто стоит в первой сотне Форбса, ну, и тем, кто там в действительности стоит… А ингредиенты… Я надеюсь, ты понимаешь, это должно остаться тайной?

— Конечно. А…

— А если ты вздумаешь кому-нибудь об этом рассказать, имей в виду, — толстенные щеки опустились складками вниз, лицо Гнолта застыло маской. Погребальной маской. — Один из членов нашего клуба — вождь племени магака в Африке. А магака — каннибалы.

— Я некому не скажу, — сказало пересохшее горло Джона. А его переполненный мозг догадался, что это за «экзотические ингредиенты».

И тут впервые на него обратили внимание все за столом. Уставились шестнадцать глаз верхушки клуба любителей вкусно поесть. И каждый взгляд говорил: «Скажешь хоть слово — умрешь».

Перед Джоном сидели не люди, нет, и даже не опасные животные. Эти восемь человек как будто ступили на следующую ступень эволюции. Теперь они уже не принадлежат к роду человеческому, а значит, остальные для них, что животные. И они убьют, не испытывая и капельки жалости. А потом съедят.

То ли в голове загудело, то ли это гудит снаружи? Перед глазами как будто поплыло, показалось, за столом действительно и не люди сидят, а… пустые бутылки. Сосуды, в горлышках которых гуляет ветер. Они и гудят. Гудят на один манер, в одной тональности. Почему бутылки? Какие сосуды? Зачем гудят? Совершенно неясно. Ноздри почуяли какой-то отдаленный аромат восточных специй. И видение исчезло. Снова за столом хищные глаза людей, которые с легкостью приготовят из него рагу, если он расскажет хоть то-то из разговора. В буквальном смысле приготовят.

Всего на секунду было это видение, но за миг Джон понял, настоящее название этого клуба: клуб любителей вкусно поесть людей.

И почему-то Джону захотелось стать таким же. Чтобы больше не сомневаться, не мучиться угрызениями совести, а жить в совершенно иной параллели. В новой жизни не будет бессмысленных поисков самки или работы, чтобы купить себе пещеру. Для каждого, кто сидел здесь, такие мелочи не значили ничего. Джон понял — если у них отобрать все деньги, машины, дома и статус, пройдет год, и они займут прежнее место. Они пройдут этот безжалостный путь к успеху, оставляя в стороне мораль, этику, логику… горы трупов оставляя. И получат от этого немалое гастрономическое удовольствие.

— Я не подведу вас, — сказал Джон.

— Мы не сомневаемся, Джон, — сказал Гнолт. — Ты же понимаешь, у тебя нет другого выбора.

2

Два мужчины вышли из машины и пошли к высокому зданию «Кахома корп.». На первом этаже их встретила девушка, они представились, она указала на лифт. В небоскребе их тринадцать, так что заблудиться немудрено, впрочем, один из посетителей знал дорогу и без подсказок. Они прошли к кабине, рядом дежурил охранник. Ему тоже пришлось представиться, и только когда пластиковая карточка попала в прорезь, створки лифта разъехались. Войдя, тот, что повыше, нажал на единственную кнопку, и лифт поехал.

— Хорошее здание, — сказал Ким. — И лифт прикольный.

— Он ведет на самый верх и это единственный способ добраться до Чана.

— Поговаривают, он тут и живет.

— Нет, Чан-сан много разъезжает по Китаю.

На этом разговор оборвался — они приехали. Ким и Джек вышли из кабины и попали в просторный кабинет на самом верху здания. Выше только вертолетная площадка. Обстановка не впечатляла — только стол и большой экран на стене. За столом старый китаец в шелковом кимоно курит длинную трубку. Они подошли, два светло-коричневых глаза посмотрели на мужчин сквозь линзы очков. Линзы увеличивали, Киму показалось, где-то там, в самой глубине зрачка, маленький паучок плетет паутинку.

— Желаю здравствовать, Чан-сан, — сказал Джек. — Вот тот человек, о котором мы с вами говорили.

— Здравствуйте, — сказал Ким.

Старик продолжал пыхтеть трубкой и молчал. Только густые клубы дыма выходили изо рта, делая Чана похожим на дракона.

— Чан-сан? — сказал Джек.

— Я слышал тебя, — ответил старый китаец. Голос не молодой, но вовсе не уставший. — Значит, вы тот, кто умеет хорошо говорить?

— Да это моя профессия. Я начал работу на радио диджеем, потом некоторое время проработал на…

— Это меня не интересует. Вам предстоит очень важный разговор и очень скоро.

— С кем?

— Его зовут Вольт. Он продюсер из Голливуда. И один из Семи Толстых Ткачей.

Старик прикрыл глаза и опустил голову, как будто последние слова принесли ему боль. Ким увидел свое донельзя искаженное отражение в его блестящей лысине.