− Ну, ну, не трусь! Я не только не забыл, но и постоянно обдумывал, как это осуществить. Понимаешь, там, за Лесом есть что-то такое, чего мы никогда не сможем увидеть и ни о чем не сможем узнать, если каким-то образом не пересечем весь Лес. 

− Да откуда ты взял, что там что-то есть? Забыл слова Священного Закона: «Нет больше Леса ничего из Сущего. В нем есть Все, и Всем он наполняет жизнь каждого интеллакта и мегалона… Нельзя частью объять целое…». 

− Я хорошо знаю заповеди Священного Закона. Но вот что, Крит, меня с недавних пор смущает. В курсе «Биполярные системы топологии подпространства нуль-вакуума» есть одна аксиоматическая эпистема:«Если одно пространство может быть совмещено в континууме с другим платформообразующим пространством, то, независимо от их соподчинения, оба этих пространства могут являться одновременно и целым и частью друг друга».  

− Ну и что? Это всего лишь математическая модель субстанциональной ориентации материи в топологии подпространства нуль-вакуума. Как это связано с Лесом?

− А так, что когда я в первый раз задумался над необъятной величиной Леса, декларированной в Священном Знании, то мне пришла в голову простая мысль, − что, если эта пространственная бесконечность, которую являет собой Лес, всего лишь материальное воплощение математической парадигмы. Другими словами, сам Лес, в своей бесконечной протяженности замыкается на конечную точку, то есть, на величину, в масштабах нашего мира имеющую реальную протяженность.

− Это невозможно! Лес не есть абстрактная сущность. А математическая парадигма по определению не может быть воплощена в материальном состоянии вещества… Хотя, погоди, если… 

«Хм, ну что? Задело?!», − усмехнулся Пэр. Он знал, что Крит, несмотря на всю нерешительность своего характера, прежде всего, являет собой мощный математический талант изощренного ума. И если он вцеплялся в некую трудноразрешимую математическую проблему, то остановить его, перенаправить на что-либо другое уже не представлялось возможным. Теперь у Пэра был самый лучший вариант помощника, какого только можно было представить. Крит забыл о своих страхах перед всесущими богами Лакки. Его лицо разрумянилось от нахлынувшего возбуждения. Невнятно бормоча что-то, понятное лишь ему, Крит напрочь забыл о присутствии друга, где он находиться и вообще про время. 

Пэр некоторое время сидел рядом. Желание вырваться за пределы замкнутого Лесом пространства стало единственной целью последних лет. Пэр не мог сказать другу об одной вещи, а именно о ментальной способности проникать в иные измерения каким-то неведомым ему способом. Эта свойство физиологии и натолкнула Пэра на реальную возможность проникнуть за пределы Леса. Он часто за последний год, уходя в ментальное пространство, попадал в некое запредельное его пониманию отражение физической сущности пространство, в котором пребывал в такое время. Пэр ясно ощущал, что он находиться где-то за пределами своего Мира, но никак не мог выйти из медиативного состояния, чтобы оказаться в другом мире реально.

Таким пространством могло быть только другое, не входящее в Мир Аврелиона. Этот чужой мир светился светом, который Пэр воспринимал только в другом измерении. И этот чужой Мир находился за пределами Леса. Объяснить Криту Пэр этого не мог. 

                                                                 Глава 7

Едва изображение шеф-генерала Барнсуотта исчезло, командор Мэрриот свернул видеопласт в режим ожидания: «Он мнит себя завоевателем Мира. Ничего, пусть потешится… Придет время, посадим на уровень простого мегалона… Но сейчас он нужен. Лучше него на роль ширмы никого не придумаешь…». 

Командор включил интерком:

− Команде транспортного сектора готовность два. Службе навигационного контроля подготовить  карту точек ввода в орбиты подпространства нуль-вакуума. Доложить о готовности…

Тусклая точка трансфера постепенно светлела, увеличивалась в объеме и наконец, обросла подробностями конструкции и модулей. Один выступ выглядел особенно устрашающе. Ощетинившийся длинными иглами нуль-вакуумных ускорителей, он был похож на огромный шипастый хвост фантастического чудища. Его шипы светились бледно-зелеными сполохами  истекающего пламени. Поверхность Фобоса, к которому трансфер приблизился на расстояние одного толчка ускорителей, был опоясан редкой цепью реперных навигационных башен. Их тонкие ажурные стволы с сетью приводных маяков были хорошо видны на сфере видеопласта. 

− Командор, мы вышли на заданную координату по полярному углу. Жду дальнейших распоряжений. 

Командир навигационного отсека мог этого и не докладывать. Милинер Мэрриот и так видел серию опознавательных символов нужного репера на видеопласте. Его корабль прибыл раньше трех остальных вспомогательных трансферов. Командор мог и сам начать маневр сближения на заданную орбиту разгрузки десантной дивизии, но на вспомогательных трансферах находились те милинеры, с которыми он должен был встретиться до разговора с шеф-генералом Барнсуоттом. 

− Вахтенный, сколько времени осталось до подхода трансферов? – Командор еле сдержался от перехода на уровень раздраженного тона. Ему очень не нравилась эта непунктуальность командоров вспомогательных трансферов. Но милинер Мэрриот не успел распалиться, как следует. Его слуховые анализаторы зафиксировали знакомый свист выхода кораблей из подпространства нуль-вакуума. 

− Командор, трансферы ZY-205, TjZU-15 и TjZU-22 на подходе. 

Милинер Мэрриот включил внешние видеопласты. Огромная панорама ближнего космоса ворвалась в рубку командора. Прямо по курсу, в направлении Марса он увидел привычную процедуру появления материальных объектов из подпространства нуль-вакуума. Мерцание, испускаемое шипами генератора нуль-перехода, проявлялось постепенным нарастанием бледно-зеленых сполохов. Огромные конструкции кораблей, их полупрозрачные силовые переборки каркасов светились этим призрачным оттенком света, гигантской сетью отражаясь на Фобосе.

Командор сдвинул с сустава один из надетых на палец колец и опустил на стержень, торчащий из блока управления связи:   

−  Соедините меня с командорами кораблей.

−  Слушаюсь, командор. 

− Вахтенный офицер, распорядитесь подготовить шлюз нуль-перехода на три единицы. Все, что может их сопровождать, исключить из объема транспортирования.

Через несколько минут в просторное помещение командирской рубки вошли три сверхгумана. Один из них прямо от двери с интонациями дружеского юмора, несколько резковато прозвучавшего в исполнении подсевшего блока речевого синтезатора, воскликнул:

− Милинер Мэрриот в своем стиле! Такую подозрительность по отношению к соратникам может проявить только наш друг. Пора бы уже привыкнуть к личным кодовым знакам опознавания!

− Может и пора, но я предпочитаю обходиться в общении с кем-бы то ни было без неприятных сюрпризов. – Милинер Мэрриот нервно поиграл стержнем-ключом блока связи. − Вы сами прекрасно знаете возможности, как нашей службы Безопасности, так и аналогичных служб других Консорциумов. Достаточно внедрить фантома в любой из предметов, транспортированных с вами… Остальное, я думаю, понятно. 

− Ну, это из области фантастики. С вашей службой опознавания такие штуки не пройдут. Я думаю, что аппаратура, задействованная у вас на сфере дальнего обнаружения и сканирования просто лучшая из всего, что я видел. У нас не видел. Только в Североамериканском Консорциуме. Там уже есть такие аналоги.

Сказавший это сверхгуман, пригасил блеск оптики и добавил:

− Сколько же скарана ты отдал за такую роскошь? 

Командор тяжело взглянул на любопытствующего милинера:

− Безопасность в наше время стоит тех средств, которые мне отдать пришлось даже в ущерб собственной реинкарнации. Можно доскрипеть и на плохоньком синтезаторе, и пищеблок не слишком напрягать, если принять во внимание, что их существование целиком и полностью зависит от того, как мы защитим свой конструктив. А впрочем, милинеры, мы собрались сейчас не систему защиты обсуждать. Время не терпит. Через час мы должны быть на орбите сброса десанта. И поверьте, тот, кто этого ждет, нам очень нужен для дела. Мне не хотелось бы вносить в его аналитические блоки хоть какой-то процент неуверенности. Приступим к делу. На каком этапе проработки находиться твоя часть, милинер Крюгер?