Хижину, в которой держали ведьму. Ее осенило. Райли собирался накормить ее. Мэри Энн хотела возразить, но ей хотелось почувствовать себя лучше. Она никогда не была настолько слабой, настолько беспомощной.

— Всех нас? — Виктория оглянулась на кровать, где спал Эйден. — Зачем?

— Только меня и Мэри Энн. Потому что я так сказал. Оставь нас в хижине и возвращайся за нами через час. Хорошо? Вообще-то в течение этого часа сходи домой к Мэри Энн и внуши ее папе, что она находится там сегодня вечером и завтра утром, чтобы он не беспокоился.

— Зачем вам в хижину? — снова спросила она, скользнув взглядом к Мэри Энн.

Страдающую от голода, умирающую, напуганную, мучающуюся…

— Мне нужно, чтобы ты слепо доверилась мне, — сказал Райли вампирше. — Как я частенько доверял тебе.

Виктория, не колеблясь, кивнула.

— Хорошо. Конечно. Кого первым?

— Меня, но будь осторожна с Мэри Энн. Она… больна.

Секунду спустя эти двое исчезли. Мэри Энн могла только сидеть, ее голова тоже начала болеть. Потом появилась Виктория, схватила ее руку, кровать исчезла, и она поплыла, вращаясь и останавливаясь, а затем все по новой. Наконец, возникла твердая земля. Она хотела вырвать, но в желудке было пусто, и закончилось все сухими потугами, от которых тело разболелось еще сильнее.

— Что с ней не так? — спросила Виктория.

— Я уже говорил, она болеет.

— И ты думаешь, что ведьма вылечит ее заклинанием? Уверяю…

— Спасибо за помощь. Возвращайся к Эйдену, — сказал Райли, подхватив Мэри Энн на руки. — Пожалуйста. — Она снова расплылась, только на этот раз у нее был якорь. Сильный, великолепный Райли. — Уходи. Я серьезно, Вик.

Виктория зарычала, но исчезла.

— Что происходит? — спросил знакомый голос. Ведьма.

Неожиданно тепло и сила хлынули в Мэри Энн, утоляя ее голод, ее боль. Она вздохнула в экстазе, выпивая каждую доступную ей молекулу. Да. Да. Именно то, что ей нужно, без чего она не могла жить. Сила вернулась в ее конечности, ее тело снова стало ее.

— Опустошитель, — закричала ведьма. — Нет. Нет! Убирайся! Прочь!

— Что ж, — сухо сказал Райли, — если у кого-то из нас были сомнения, теперь их нет.

Глава 22

Эйден проснулся, казалось, с более ясной головой, чем когда-либо, но все же был слегка раздражен. Он находился в крепости вампиров. Вспомнил, как быстро был доставлен сюда, как целовал Викторию, как кормил ее, любил, но сейчас находился один на огромной кровати, и вокруг ни намека на то, что она вообще присутствовала тут. Виктории нет, значит, ни поцелуев, ни кормления больше не будет.

По крайней мере, у него не было нервозности, ломки и нужды в ее укусе. Из чего следует, что прошлой ночью он не стал рабом крови.

Он сел и осмотрелся. Комната была такой же белой, как в воспоминаниях, и он догадывался, почему она выбрала такой чистый холст. Ее отец остался верным стереотипу «я злобный засранец»: черный, черный и еще больше черного. Цвета, которые любила Виктория, не разрешались, так что она поступила проще, выбрав противоположность тому, чего хотел отец.

Небольшой бунт, но так дивно говорящий сам за себя. В глубине души она не хотела быть похожей на отца. И здесь, в личном пространстве своей комнаты, она позволила себе быть собой.

«У меня мурашки от этого места», — произнес Калеб.

— Почему? — Эйден окинул себя взглядом. На нем все еще были джинсы и футболка, но ботинки, носки и клинки убрали. Виктория? Она проводила руками по нему? Хотел бы он проснуться ради этого.

«Потому что тут нет обнаженных девчонок».

Эйден засмеялся. Калеб в своем репертуаре.

«А мне нравится», — сказал Джулиан. — «Добавить твою одежду в шкаф, и можно почувствовать себя как дома, даже больше, чем на ранчо».

— И зачем ты это говоришь? — спросил он, вопросительно скользнув взглядом к стенному шкафу. Двери были слишком темными, чтобы увидеть, что скрывается за ними. Судя по всему, ряды черных мантий.

«Мы будто прямо в центре ненаписанной книги. Будто нет ничего, кроме чистых листов».

«Это значит, мы можем написать историю так, как хотим. В любом случае, ты не видишь эту комнату такой, какой она будет», — произнес Элайджа. — «В цвете. В ней будет много красивых цветов».

На лице Эйдена появилась улыбка.

— А я буду здесь?

Элайджа не ответил.

Эйден принял это за отрицательный ответ и попрощался с цветущим хорошим настроением. Как он мог, хоть на секунду, забыть, что ему суждено умереть? Не хочу умирать, подумал он.

Когда-то он просто принял грядущую смерть, как факт. Но потом он получил удар в сердце, чтобы спасти Томаса от боли. А теперь у него впервые начали появляться сумасшедшие мысли — несмотря на то, что думал о нем мир. Мысли о том, чтобы изменить будущее, хотя он знал, что это приведет только к еще худшей смерти.

Есть ли что-то хуже, чем быть заколотым в сердце?

Да, и первое в списке — наблюдать, как умирают друзья. Отрезвляющее напоминание. У него были дела.

— Элайджа, ты узнал, где будет проходить встреча ведьм?

«Нет».

— Калеб, кажется, тебе они нравятся, как никому другому. Ты не знаешь, где состоится встреча? — Эйден начинал чувствовать себя виноватым, что не сделал большего.

«Хотелось бы, приятель, но мне нечего сказать».

Остался один день — завтрашний, и никакого прогресса. Прошло шесть дней, а он ничего не узнал. Да, он был занят, сражаясь с ядом гоблина, встречаясь с вампирами и умирая. Дважды. Но когда дело доходит до безопасности друзей, на самом деле, отсутствие результатов — не оправдание.

Дверь заскрипела, отворившись, и в проходе встала Виктория в розовом топике и голубой мини-юбке. Темные волосы свисали до талии, в пряди были вплетены блестящие зеленые ленты. Никогда она не выглядела так по-человечески. Или так сексуально.

— Я приготовила тебе завтрак, — сказала она, широко улыбаясь, и направилась к нему. Она пнула дверь, закрывая за собой, поскольку ее руки были заняты подносом с едой. — Я никогда раньше не готовила, но мне помог один из рабов крови. Надеюсь, результат тебе понравится. — Ее голос звучал неуверенно и беспокойно.

Его грудную клетку сдавило.

— Спасибо. Уверен, я буду в восторге. — Даже если нет, она никогда об этом не узнает.

Продолжая улыбаться, она сократила оставшееся расстояние и села на край кровати, устраивая поднос у него на коленях.

— Не хочу торопить, но тебя ждут внизу. Мне не удалось сохранить твое местоположение в секрете, все почувствовали тебя, и раз уж ты здесь, члены совета хотят, чтобы ты председательствовал на утреннем собрании.

До него донесся аромат блинов с сосисками и сиропом, отчего рот наполнился слюной.

— У нас нет времени на собрание совета.

Не то что бы он собирался пойти в школу. Он даже не мог припомнить, какой сейчас день недели. Но им по-прежнему нужно было вытянуть ответы из ведьмы. Их время на исходе.

— Это всего на час, и будет лучше, если ты примешь участие. Они решили не наказывать меня за то, что я нарушила правила и увиделась с тобой, поскольку отчаялись поговорить с тобой. Если ты не согласишься, за тобой будут ходить по пятам или сопровождать. Если согласишься, мы сможем уйти без всяких инцидентов.

Достойное вознаграждение.

— Чего от меня ждут? — Он откусил блин и потерял нить разговора. Тот был сырым внутри и пересоленным, но Эйден не поморщился. Прожевал и проглотил.

— Удачно? — спросила она неуверенно.

— Очень вкусно, — ответил он и улыбнулся.

Ее собственная улыбка расцвела.

— Я рада. Так что ты думаешь о моем наряде? — Она встала и покружилась. — Я одолжила все у Стефани.

— Ты выглядишь изумительно. — Так и было.

Ее улыбка стала шире, когда она поправила место, где сидела и прижалась к нему бедром. Все это тепло и нежность…

— Ты нервничаешь? — спросил он голосом более хриплым, чем предполагалось. — Из-за встречи?