— Спасибо. — Эстегон похлопал истмари по плечу. — Понимаю, как тебе тяжело и как хочется все бросить и уйти. Поэтому вдвойне благодарен. Ты — благородный человек, принц Рой Истар, я всегда буду помнить.
Чувствую облегчение и благодарность. Только сейчас до меня дошло, как нам стало бы тяжко, если бы Рой решил уйти, и еще, понимаю, что не хочу, чтобы он уходил. Нет, он должен быть рядом, видеть мое презрение и страдать. Я должна видеть его мучения и ковыряться пальцем в его ране, чтобы ему было так же плохо, как мне, нет еще хуже, в тысячу раз хуже.
Ой, как все плохо- то! Все, что я втолковывал в эту глупую голову, все впустую. Если ты хочешь видеть его душевные муки, значит, ты собираешься его простить. — Опять встрял Варга.
Ну, ты, конечно, специалист по запутанной организации женской души. — Обливаю его злой иронией, понимая, что этот гад, как всегда, прав, но соглашаться с ним не собираюсь. — Ничего и никому я не собираюсь прощать. Ясно!
Посмотрим. — Вздыхает мой домовой.
Ругаюсь с демоном, но краем глаза вижу, как гранд встает и подходит к костру. Садится рядом со мной, раскидывает угли и достает запеченную в глине рыбу.
— Ну, вот что вы за люди. — Ворчит он. — Не могли после ужина разборки устроить, на сытый-то желудок все по- другому воспринимается, да и люди добрее становятся.
Он отколупывает запекшуюся глиняную корку вместе с прилипшей кожей и хватает зубами нежное белое мясо.
— Будешь? — Протягивает мне рыбину.
В теории: я вся на нервах и есть не могу, но в реалиях жрать так хочется, что просто сил нет. Хватаю рыбу, выковыриваю мясо и начинаю жадно набивать брюхо, запихивая в себя кусок за куском, словно пытаясь заполнить едой душевную пустоту.
— Рой! — Эстегон зовет истмари. — Иди есть.
Темная фигура Истара даже не шевельнулась в ответ, тогда Эстегон, подхватив пару рыбин покрупнее, относит их Рою. Слышу как, наклонившись, он говорит ему.
— Поешь и забудь. Ты поступил правильно, и тогда не убив ее, и сейчас все рассказав. Просто поешь.
Едим молча каждый в своем углу. Не знаю, о чем думают они, а я уже вообще думать не могу, глаза слипаются и в башке муть одна. Встаю и, заплетаясь, бреду к нашему ложу. Падаю с краю и мгновенно проваливаюсь в сон.
Глава 24. Дарго Мару
Солнце выглянуло над горизонтом и, не задумываясь ни на секунду, сразу вспыхнуло раскаленным светилом. Протираю глаза, вижу, мужики уже стоят готовые ко всему. Встаю, тупо пристраиваюсь вслед за Роем. Никто ничего не спрашивает, вообще практически не разговариваем. Идем, короткий привал — едим, идем дальше. Встаем на ночлег. Все, день прошел. Снова встаю…. Иду, как машина, как гребаный робот, ничего не чувствую, ни о чем не думаю, лишь мохнатая спина моего монстра впереди, как фарватер для корабля. Нет, вру все, ничего не помню, словно не видела ничего. Встаю, протираю глаза…. Еще один день, таки что-то чувствую, раз называю его до сих пор «мой монстр». Наверное, даже если он все-таки меня убьет — Рой все равно останется моим монстром. Может быть и хорошо, что все вымотаны до предела и ни у кого нет сил на душевные излияния. Я, например, понятия не имею, как поступить с Роем. Прогнать его нельзя, пропадем без него. Использовать сейчас, а потом сказать уходи, тоже подловато как-то. Но и доверять ему как раньше уже не смогу. В общем, куда ни глянь везде клин.
Мысли роятся в голове, а ноги автоматически шагают куда надо и в прорези забрала лишь бурая шерсть истмари, значит, иду правильно. Значит можно отвлечься, и я снова погружаюсь в себя.
Да о чем ты, собственно, подруга, толкуешь? Ты, вообще, хочешь, чтобы он ушел? Ушел навсегда из твоей жизни. Задумалась для приличия, хотя могла бы этого не делать, ответ мне был известен и этот ответ ломал все мои прежние представления о жизни. Я не хотела, чтобы он уходил. Я, которая на каждом шагу заявляла, что мужикам ничего прощать нельзя. Та самая, которая с жалостью и непониманием смотрела на подругу, терпящую блудливого мужа, только потому, что не хотела остаться одна. Остаться одна, вот ключевое слово. Там ты была сильной, финансово независимой красивой дамочкой с целой толпой кавалеров. Хочу, капризничаю. Хочу, выбираю. Тот или другой. В твоей жизни ничего не менялось, всегда кто-нибудь был рядом. А здесь ты никто. Как оно? Почувствовала, каково быть по-настоящему зависимой? Вот он страх одиночества, прогонишь этого и останешься одна в страшном жестоком мире. Но он мне не изменял, даже наоборот. Ну и что, зато он хотел тебя убить, может и сейчас хочет. Поди, эту гориллу пойми. Как Отелло, любил и задушил, так и Рой скажет мне вдруг. Люблю тебя, но ты мировое зло и должна умереть. Бац меня алебардой своей и прости, прощай. Постой, а кто вообще говорил о любви. С чего ты взяла, что он тебя любит?
Дура. — Наглое существо в моей голове совсем перестало стесняться в выражениях. — О чем ты думаешь, разве это сейчас главное.
Ну, просвети меня, ваше демоническое сиятельство, что же сейчас главное. — Так бы и плюнула в его самодовольную рожу.
Демоническое сиятельство, это ты здорово придумала, — Варга делает вид, будто не заметил моего сарказма, — можешь так меня и называть.
Ага, сейчас, нетопырь ты бесовский, вот как я буду тебя звать. — Представляю его висящей летучей мышью с человеческой головой, и меня передергивает. — Гадость.
Не разбираешься ты в людях, Лера. — Демон вздохнул. — Как впрочем, и в демонах, и в истмари тоже.
Это почему же?
Да потому, что как я уже неоднократно говорил, ты глупая и неразумная девица. Вот, ты думаешь, Рой тебе все рассказал, потому что ты его спросила?
А ты сомневаешься?
Я не сомневаюсь, я знаю точно. Он тебе все рассказал потому, что окончательно для себя решил один очень важный вопрос.
Какой? — Вот ведь гаденыш, заинтриговал меня.
А ты, за нетопыря, извиниться не хочешь?
А ты за дуру и неразумную….?
Мелочная ты, Лерка, могла бы и извиниться, ну да ладно, что с взбалмошной девицы возьмешь. Он для себя решил, что если даже все жрецы соберутся и прикажут ему убить тебя, если еще и отца его приведут, он все равно этого делать не станет и даже более того и другому никому не позволит, будь то истмари или человек. — Варга вздохнул, будто длинная фраза его утомила.
Конечно, я уже привыкла, что этот паразит в моей голове всегда оказывается прав, но поверить, будто он все это понял всего лишь по одному взгляду, было сложно.
Как ты это понял, только не говори, что просто взглянул ему в глаза и все в них увидел. Терпеть не могу это фуфло.
Грубая ты, Лера. — Варга фыркнул. — Зачем спрашиваешь, если не хочешь слышать ответа. Именно так все и было, взглянул в глаза и все понял.
Ерунда полная! — Нестерпимо захотелось засунуть руку под кирасу и почесать спину. — Ерунда еще раз. Не могу я сейчас в твоих фантазиях разбираться, не до того. У меня сейчас все силы уходят на то, чтобы удержаться и не сорвать с себя шлем и прочее железо. Душу бы продала лишь бы почесаться сейчас. Шучу, ты там не настраивайся на душу мою чистую и безвинную. И вообще, отстань, не до тебя мне, видишь, еле ногами передвигаю.
Больно надо, — запыхтел демон, — ты же сама первая начала.
Варга отвалил, но легче не стало. Не знаю, кажется мне или нет, но с каждым днем вокруг нас все больше и больше всяких тварей. Если раньше летающих вокруг нас кровососов можно было сравнить с облаком, то теперь это настоящая грозовая туча, солнце еле-еле пробивается, и все они лезут, сгорают, касаясь магической брони, но все равно лезут. Под ногами хрустит ковер из насекомых, и они тоже, как одержимые, мириадами ползут к нам со всех сторон. Иногда из джунглей кто-то бросается на нас, но обычно все происходит стремительно. Один удар меча или алебарды и тварь падает замертво, но лес вокруг нас кишит ими, и все они ждут своего часа. Того момента, когда кто-нибудь из нас ослабеет и потеряет бдительность. Ненависть, злоба и постоянное ментальное давление ощущается почти физически, даже я чувствую тысячи пронизывающих нас взглядов. И с каждым днем давление все сильнее и сильнее.