А утром следующего дня нарочной почтой получил небольшое письмецо от Марьи Алексевны: "Приезжайте срочно. Дело не терпит отлагательства". И прикинув: день туда, день там, день обратно — за трое суток обернётся, Аким Евсеич решился ехать. А ещё через день, когда поезд уносил Акима Евсеича в уездный город, в Бирючинске сразу после полудня разыгрались удивительные события.

В виду знатности гостей сам городской голова показывал графу Немирову и его дядюшке места происшествия необъяснимых и пугающих событий. Вначале посетили могилку Кузьмы Федотыча, проехав по мосту, на котором околоточный надзиратель собственными глазами видел и даже окликнул, ехавшего на повозке на второй день после своего погребения, Кузьму Федотыча.

Жуткую историю выхода вампира из могилы Михаил Михайлович уже однажды слышал на спиритическом сеансе: княгиня Самойлова в подробностях обрисовывала, поэтому откровенно скучал, а дядюшка его и вообще задал откровенно странный вопрос:

— А не скажите ли мне, любезный Пётр Алексеевич, часто ли Наталья Акимовна посещает могилку мужа?

— Так она-то тут при чём? — Столь же откровенно удивился Пётр Алексеевич. — Девицей была скромной, тихой. А вот Кузьма Федотыч до неё трёх молодых жён со свету сжил. Только пока не преставился, никто и подумать не мог, отчего здоровые и молодые дамы безвременно на тот свет уходят. Теперь-то очевидно — это дело рук злостного вампира. — Убеждал знатных гостей в подлинности происшедших событий городской голова так, что сам почти что верил в эту историю. Да и что тут удивительного?

— Так Наталья Акимовна вроде в городке вдовой вампира числится? — не отставал Михал Николаевич.

Поскольку сын его всё-таки имел определённые виды на Натали, то распускать подозрительные слухи городской голова не пожелал:

— Вдова-то она конечно, вдова. Не иначе Бог уберёг от проклятого вампира душу чистую, безвинную, — перекрестился Пётр Алексеевич. И на всякий случай сообщил, что подтвердить всю эту историю могут несколько человек, подлинных очевидцев. Тут уж и Михаил Михайлович проявил заинтересованность. А Пётр Алексеевич добавил к сказанному:

— Вот, к примеру, истопник. Многое может порассказать. А, кстати, он сейчас должен в церковной лавке находиться, ну той, что возле входа на кладбище. — Увидев удивлённый взгляд молодого Немирова, городской голова пояснил:

— Обычное дело. Когда приезжают любопытствующие господа, истопник на всякий случай приходит в лавку. Господам интересно, вот вам интересно? А ему доход.

С этого-то всё и началось. Истопник действительно был в лавке и по-своему обыкновению, увидев знатных гостей, принялся рассказывать давно и хорошо обкатанную историю. Голова слушал его в пол уха, пока не уловил какую-то странность.

— Стой, стой! Это ещё что за чертовщину ты несёшь?!

— Христом Богом клянусь! — перекрестился истопник. — Доказательства имеются.

— Какие доказательства? В уме ли ты? Рехнулся, похоже!

Но знатные гости заинтересовались так, что пришлось ехать в ночлежку для бездомных. А там, в книге регистрации постояльцев чёрным по белому были записаны фамилия, имя, отчество, дата рождения и дата смерти Кузьмы Федотыча.

— И вот, вот… эти двое иже с ним с кладбища пришедшие, — показывала ничуть не удивляясь нереальности события, пожилая регистраторша ещё две записи с датой рождения и смерти.

— Водовоза отправляли на кладбище удостовериться. Приехал, всё так и есть в точности имена и даты на памятниках. А у Кузьмы Федотыча могилка сильно потревожена. Неаккуратно вылезал, однако.

Тут в дверях показалась распаренное дебелое лицо.

— А вот и Марфа подтвердит.

— Да! Да! Так оно и было. От них смердело так, что кто бы сомневался — с кладбища! Ей Богу с кладбища! И пролежали в гробах не иначе как не по одному году. Тела местами попортились, подгнили малость…

— Тише, будьте добры, — схватился за голову Михаил Михайлович. А Михаил Николаевич смотрел на Марфу так, будто она сама с того света явилась.

— Вы так тараторите, я ничего не разберу.

— Что тут разбирать? Пришли покойнички, помылись, переоделись, а в ночь исчезли. Никто не видел, как и когда. Одно слово — мертвяки! — Пожала плечами регистраторша.

— А я-то, я-то — опять вклинилась в разговор Марфа, — халат Кузьмы Федотыча узнала. Правда теперь он тоже местами истлел, но я помню, как-то, когда он, Кузьма Федотыч, значит, жив был, бельё ему стирала, и халат тот на нём собственными глазами видела. — Заметив, что господа вроде решили её перебить, замотала головой: — Нет, нет! Никак не обозналась. Больно приметный: красный бархатный с золотыми драконами.

Пётр Алексеевич перелистал книгу, записи ровные аккуратные. Тверёзой рукой писано, никак не спьяну. Быть такого не могло. Но записи-то вот они, есть! Значит и люди… были. Следом другие страдальцы вписаны. Документ официальный, книга регистрации прошнурована, листы пронумерованы, печатью заверена! Так что по документам выходило, что три покойника пришли, помылись и… вернулись на кладбище?

— Бред! — Промокнул выступивший на лбу пот городской голова. Верить во всё это или не верить — это вопрос второй. А сейчас надо было как-то выкрутиться перед знатными гостями. И Пётр Алексеевич взял себя в руки:

— Вот видите, как в наших краях злостный вампир бесчинствует? — Озабоченным голосом хозяина города прокомментировал сей факт Пётр Алексеевич. — Есть что приезжим людям показать, чтобы душа в пятки ушла. Где ещё подобное случается? — Хорохорился городской голова, а в душу мерзкий осадочек из суеверного страха червём могильным впился.

Старший граф Немиров, несмотря на преклонный возраст, юрким живчиком оббежал ночлежку, остановившись перед обустраивающимися мужиками. Сопровождавшая толпа протиснулась следом через двери. И только Михаил Михайлович явно тяготился этой экскурсией, он лениво шёл следом. А дядюшка его поздоровался с мужиками и спросил, не особо чинясь: что им известно о ночевавших тут покойничках? Рассказывать мужики кинулись наперебой, поскольку ничего более удивительного в жизни не видали. Наконец терпение у Михаила Михайловича лопнуло:

— Дядюшка, милый дядюшка, у нас на сегодня ещё множество дел намечено. Может быть, перенесём более подробную беседу на другой день? — И аккуратно оттеснил Михаила Николаевича к выходу.

По дороге назад граф Михаил Николаевич всё ерзал на сиденье в карете, будто что-то мешало. И, наконец, не вытерпев, повернувшись к племяннику, высказался:

— Ты доходные дома видел?

— Да, для такого городка… откуда только гости берутся?

— Вот! Вот, вот! Я и то думаю, чего это городской голова взялся убеждать нас, что тут запросто так покойнички с кладбища прийти в ночлежку или ещё куда, могут? А он не так прост, как казаться желает! Интересно, кто строительством заправляет? Хваткий, однако, человек должен быть!

— Ну да, едут люди посмотреть на все эти страсти, а местным доход. Но нам-то что за дело? — удивился Михаил Михайлович.

— Нам-то? Да пока никакого. Но, думаю, надо забирать этот чудный бриллиант из этого сумасшедшего дома. А тот факт, что вдова она, не девица… да… не желателен, конечно. Но прецедент в нашем роду был. Бабка моя, царствие ей небесное, хоть и под венцом до деда не стояла, но отбил он её у… э… очень, очень… высокородного господина. И скрыть этот факт не удалось. Так вот и ты, не вздумай прятать прошлое Натальюшки… кхе, кхе… А то найдутся люди, всунут нос, пляши потом под их дудку. Прошлым её поражать общество должно, тогда даже польза будет. Пусть опасаются, как ни крутись: вампир, он есть вампир! Да ещё подлинно из умершего восставший! Кхе- кхе!

Михаил Михайлович с удивлением взглянул на дядю, уж больно по-родственному, по-свойски прозвучало имя Натали. А характер у старшего Немирова был тот ещё! Чем взяла она его? Одному Богу известно. Но младший Немиров понял, что одобрение дядюшки получено.

Акима Евсеича у поезда встречала карета графа Сташено-Дагомышского, которая и доставила его прямо во дворец. А там, на входе учтивый слуга, забрав у него саквояж, пояснил, что специально для него приготовлена комната и сам Кирилл Романович ожидает его в своём кабинете.