Антон, чтобы не насторожить еще больше Мохова, на всякий случай, подражая Борису Медникову, когда тот очень хотел курить и ни у кого не мог стрельнуть сигаретку, тяжело вздохнул и, посерьезнев, сказал:

- Покурили, хватит. Соловья баснями не кормят. Давайте толковать о деле. Как с магазином было?

Мохов удивленно вылупил глаза:

- Чего-то не пойму, начальник. С каким магазином?

«Чудака решил разыгрывать? Хорошо. Долго не наиграешь. Пойдем с другого хода», - усмехнулся про себя Антон.

- Если с магазином непонятно, расскажите, каким образом в ваш чемодан попали краденые вещи.

- А-а-а… Так бы сразу начинал. С вещичками и чемоданом, как в сказке: пришел, увидел, скарабчил, - Мохов натянуто улыбнулся. - Не мой это чемоданчик, гражданин начальник. Краденый он, вместе с вещичками.

- Не первый раз с уголовным розыском объясняетесь. Говорите подробней, без наводящих вопросов. У кого? Когда? Где украли?

- У проезжего, на главном новосибирском вокзале, в воскресенье, - с наигранной лаконичностью отчеканил Мохов и добавил: - Сявка какой-то из района подвернулся.

Ложь была грубой, старомодной. Нет, не на высоте умственные способности Мохова. Нервишки, к тому же, подводят. Соврал и сам не верит: глаза заюлили. Наверняка знает о магазине, иначе не стал бы примитивно добавлять: «Сявка какой-то из района подвернулся».

- Так не пойдет, Мохов. Сказку для первоклашек сочиняете.

- Чо я, Амундсен - сказки сочинять? Антон усмехнулся:

- Амундсен был выдающимся полярным исследователем, а фамилия знаменитого сказочника - Андерсен. Умные, хорошие сказки сочинял, не то, что вы.

- Мы университетов не кончали, - на лице Мохова появилось выражение, похожее на обиду, но глаза забегали еще сильнее. - Наше образование - четыре класса, пятый коридор.

- Это не делает вам чести и, тем более, не дает права лгать уголовному розыску.

- Не веришь? Хочешь, скажу, у кого увел? Антон поморщился:

- Хватит сочинять. Как попали в магазин?

- Чужое дело не клей, начальник. Не был я в магазинчике, - шея Мохова вытянулась и тут же укоротилась, будто он хотел втянуть непомерно большую косматую голову в плечи. - Моя профессия - карманы. Чемоданчик прихватил, между делом, у Гоги-Самолета… - И уставился на Антона, стараясь определить, какое произвел впечатление.

- Когда?

- В воскресенье утром, - не задумываясь, ответил Мохов и ухмыльнулся. - Без выходных работаю.

Предположение Антона, возникшее после допроса Костырева? подтвердилось: о смерти Гоги-Самолета Мохов не знает. Антон неторопливо достал фотоснимок, который показывал Костыреву, и подал его Мохову. Увидев, как у того отвисла губа, понял, что попал в точку. Мохов с тупым выражением лица долго разглядывал фотографию, потом растерянно уставился на Антона и, почти как Костырев, спросил:

- Мертвый, чо ли?

- В магазине, - подтверждая, добавил Антон. - Как вы умудрились на главном новосибирском вокзале в воскресенье утром украсть у него чемодан, если Самолета уже в живых не было?

- Так, может, его после этого сфотографировали, - наивно, без всякой надежды, сказал Мохов.

- К вашему сожалению, нет, - Антон нахмурился. - В магазине обнаружены ваши отпечатки и пустая пачка «Нашей марки». Надеюсь, понимаете, что отрицать такие улики - бессмысленное занятие. Только запутаете себя. Говорите все начистоту.

- Слово даю, не был в магазине! - взвизгнул Мохов.

- Каким образом вещи к вам попали?

- Увел чемоданчик у сявки.

- Сказка про белого бычка… Вы знали, что Гога-Самолет обворовал магазин или собирался обворовать. Откуда эти сведения?

- Накалываешь, гражданин начальник! - снова закричал Мохов. - Мокруху хочешь пришить? Не выйдет! Не занимаюсь я мокрыми делами. Не занимаюсь!

Антон брезгливо поморщился:

- Улики, гражданин Мохов, улики… Кроме чистосердечного признания, вам ничего другого не остается. Неужели не можете понять этого? Будете говорить правду?

В глазах Мохова появился испуг. Антон глядел на него и все больше убеждался, что Мохов - мелкий, трусливый воришка, способный на любую ложь и предательство ради спасения собственной шкуры. И не ошибся.

Мохов трусливо огляделся, как будто хотел убедиться, нет ли в кабинете посторонних, и почти прошептал:

- Костырев… Костырев был в магазине, - опять огляделся и еще тише добавил: - Он там кепку свою посеял. Сам мне говорил, что свалилась с головы и в темноте не мог найти.

- И Дунечку Костырев ударил?

- Какую Дунечку?.. - Мохов открыл рот, но тут же угодливо закивал головой. - Ага, и Дунечку он саданул железякой, когда со шмутьем из магазина выскакивал.

Тонкая ниточка попала в руки Антона, наметилось совпадение с показаниями похмельной Дунечки, и он, стараясь эту ниточку не порвать, сделал вид, что верит Мохову.

- Зачем же вы все краденые вещи в свой чемодан сложили?

- Костырев чистеньким хотел остаться.

- Куда золотые часы дели и одну бритву?

- Загнали по дешевке. Хотели все шмутье сплавить, да на кофточках попухли.

- Кто продавал, Костырев или вы?

- Я, - Мохов вздохнул и повторил: - Костырев же чистеньким хотел остаться.

- А если скажу, что вы не продавали часы и бритву? - спросил Антон и, заметив, как насторожилось лицо Мохова, добавил: - Вы их отдали тому, кто помог отключить сигнализацию.

- Откуда у нас деньги в таком разе? - Мохов оживился. - Шмуток я продать не успел, они все в ажуре, а выручка всего тысяча была.

- Допустим, - согласился Антон. - Только… кто у вас опасную бритву купил? Сейчас опасные не в моде.

- Костырев их две взял.

- Есть документы, что три. Одну себе, другую вам. Кому третью?

- Групповую мажешь, гражданин начальник? Не было групповой. Костырев в одиночку магазин заделал. Моя профессия - карманы.

- А ведь пробовал и магазин обворовать…

- Разок только попытал. Как загремел охранный колокол на всю деревню, с тех пор поллитровкой меня к магазину не затянешь.

- Кто в этот раз отключил сигнализацию?

- Слово даю, не знаю! - Мохов ударил себя кулаком в грудь: - Крест во все пузо!..

- Почему Костырев согласился с вами на север ехать? - оборвал Мохова Антон.

- Чтоб денег подкалымить.

- Но он раньше почему-то не соглашался. Вам долго пришлось его уговаривать. Почему?

- А-а-а… Это он жениться, дубина, хотел. В Новосибирске чувичка у него была, врюхался в нее. А она ему финт ушами заделала, с инженером с московским снюхалась. Федька про это узнал и говорит: «Ну их всех сучек… Поехали, Пашка, на север, деньгу закалымим - не таких чувичек отхватим». Я толкую: «С хрустами, мол, жидковато, на билеты не хватит». А он мне: «В сельхозтехниковском магазине навалом золотых часиков появилось. Если трусишь, один пойду на дело, а ты посля толкнешь часики хотя бы по дешевке». На том и спелись.

- Откуда Костырев узнал о часах?

- Он же в райпотребе вкалывал, там все расчухал.

- Кто помог отключить сигнализацию? - настойчиво спросил Антон. - Или Костырев сам это сделал?

- Конечно, сам. Он башковитый в этом деле.

- Как Гога-Самолет оказался в магазине? Мохов застучал кулаком в грудь:

- Крест во все пузо, не знаю.

Антон прекратил допрос. Через полчаса на служебной машине он увез Костырева и Мохова в поселок, где нашелся магазин, оборудованный точно такой охранной сигнализацией, как в райцентре. Следственным экспериментом было установлено, что ни Костырев, ни Мохов в охранной сигнализации совершенно не разбираются.

После допроса горизонт не расширялся. Наоборот, своими показаниями Мохов еще больше запутал дело.

9. Нештатный следователь

- Березову видел? - снимая очки, спросил Степан Степанович, едва Антон переступил порог его кабинета. - Только что была здесь, спрашивала тебя.

- Есть что-то новое?

- Она, видишь ли, кроме тебя, ни с кем не хочет беседовать, - Степан Степанович поправил бумаги, лежащие перед ним на столе, близоруко прищурился. - Как говорят наши подшефные, вошел ты у нее в авторитет.