- Как же вы такое сразу не могли вспомнить? - с укором спросил Антон.

- Разве до этого было! С перепугу памяти лишилась. Тюрьма, думаю, верная. А тут еще сигнализация… Не могу понять, что с ней произошло. Почему она оказалась выключенной…

- Понятно, - сказал Антон и задал новый вопрос: - Вы Костырева и Мохова хорошо знаете?

- Не так, чтобы уж очень, но знаю, - ответила заведующая. - Федя Костырев - парень хороший, а Пашка Мохов - уголовник. Сергей Васильич, наш участковый, мне его как-то показывал и предупреждал: «Гони из магазина, набедокурить запросто может».

- Накануне преступления был кто-нибудь из них в магазине?

- Недели две, пожалуй… Ну, да! Две недели тому назад Костырев прилавок ремонтировал. Он же столяром в нашей организации работает. После того встречала Федю в конторе райпотребсоюза несколько раз, а Мохова уж и не помню, когда видела.

- Не замечали, Костырев сигнализацией не интересовался?

Заведующая испуганно махнула руками:

- Что вы! Федя - порядочный парень, труженик безотказный, из хорошей семьи. У них и мать и отец работящие. Нет-нет! Костырев не может воровством заняться.

- Как же кепка его в магазине оказалась?

- А это он ее, когда прилавок ремонтировал, позабыл. Помню, встретила его в конторе и говорю: «Ты что ж, Федя, не придешь, кепку свою не заберешь? Возьму продам ее». А он: «Ее и бесплатно, теть Машь, никто не возьмет. Выбрось, она - старье».

Что-то подозрительным показалось в ответе завмага. Почему на предыдущем допросе она ни слова об этом не сказала? Не повидался ли уж с ней Костырев? Не припугнул ли? Нахмурившись, Антон строго спросил:

- Вчера вы и это не могли вспомнить с перепуга?

- Истинный господь, до смерти перепугалась.

- А что за товарищ был с Лидией Ивановной, который тоже золотые часы купил?

- Красивый обходительный молодой человек. Выправкой и одеждой похож на физкультурника. Правда, старше Лидочки лет на десять. Я его первый раз видела. Тихонько, помню, спросила Лидочку, когда он отошел в сторонку: «Жених?» Лидочка смутилась: «Что вы, Марь-Иванна! Просто знакомый. Из Новосибирска по делам приехал». Я, конечно, ничего не сказала, но подумала, что дела тут сердечные…

- Лидия Ивановна никогда вам о нем не рассказывала?

- Никогда. Лидочка вообще стеснительная. Последнее время, правда, побойчее стала, а вначале… тихоня-тихоней была.

Заканчивая допрос, Антон поинтересовался мнением завмага о Гоге-Самолете и Дунечке. Заведующая тяжело вздохнула:

- Мнится мне, что пьяницы они горькие, попрошайки, а не воры. Если б Самолета не нашли в магазине, мысли б не допустила, что он на такое способен. Не иначе, кто-то подбил его на преступление, а потом пристукнул.

- Дунечка не могла этого сделать?

- Господь с вами! - завмаг испуганно подняла руку, словно хотела перекреститься. - Самолет хоть и худенький мужичонка был, а жилистый. Где ей, бабе, с ним справиться! Нет, нет…

- Дунечка работает где-нибудь?

- В пивном баре «Волна» уборщицей.

- Давно ее знаете?

- Можно сказать, с девчонок. Годов-то ей чуть поболе тридцати. Это из-за беспробудной пьянки она видом под старуху стала. А девушкой очень даже интересной на внешность была. Техникум закончила, на железной дороге работала, все ладно было. Потом женихи довели до ручки. С молодости очень неравнодушна к мужчинам была, раза четыре замуж выходила. Пить начала и…

- Ну, а о Гоге-Самолете что скажете?

- Отлетался, голубчик, - заведующая помолчала. - Его я мало знаю - недавно к нам залетел. По электричеству подрабатывал и вместе с Дунечкой пропивал все до копейки. Мужик недрачливый был, услужливый. Бывало, кому утюг электрический починить, плитку, машину стиральную и прочие разные механизмы только попроси - за стопку мигом сделает.

- Сигнализацию он у вас в магазине никогда не ремонтировал?

- Что вы! По сигнализации особые мастера имеются. Без специального разрешения никого к ней не допускаем. У нас с этим очень большие строгости. Упаси бог, мы не враги себе, чтобы кого попало к сигнализации допускать. До сих пор ломаю голову, отчего она оказалась выключенной? Ведь включала же я ее перед закрытием магазина, включала! Участковый сотрудник Сергей Васильич при этом присутствовал. Он почти каждый раз перед закрытием магазина к нам заходит.

Коротко стукнув в дверь, в кабинет заглянул Слава Голубев. Увидев, что Антон не один, спросил:

- Занят?

- Проходи, - предложил Антон и, закончив формальности с протоколом допроса, отпустил заведующую магазином. Когда она вышла, Голубев сел на освободившийся стул, торопливо, как всегда, зачастил:

- Отыскал в нашем архиве кое-что о Павле Мохове. Кличка Клоп, задерживался за карманные кражи, но однажды пробовал и в магазин забраться. Сигнализация тот раз подвела, не смог отключить. Есть основания полагать, что в данном случае спелся с Гогой-Самолетом, возможно, еще с кем-то. На прилавке отпечатки его пальцев обнаружены, 'сейчас Тимохина заканчивает экспертизу.

В кабинет ввалился Борис Медников:

- Здорово, Шерлоки Холмсы!

- Здорово, эскулап, - ответил Антон.

- Вы - как геологи, ничего не теряли, а все ищете?

- Все ищем, Боренька.

- Успехи?

- Будут.

- А пока, как при ловле блох, много движений - мало достижений? - Медников улыбнулся. - Или я ошибаюсь?

- Точно, Боря. Пока ловим «блох», - ответил Антон и посмотрел на Голубева. - За блохами Клопа бы не упустить.

- Не упустим, - уверенно заявил Слава. - На Мохова и Костырева еще вчера ориентировку в областное управление направил. Далеко не уйдут.

- На Костырева, видимо, зря тень наводим. Кепку он раньше в магазине оставил, сейчас заведующая рассказала.

- Да?.. - удивился Голубев. - Что ж она вчера молчала? Ну, ничего, перестраховка не повредит.

Медников положил перед Антоном заключение о смерти Гоги-Самолета и опять же с улыбкой сказал:

- Там у дежурного свидетельница одна к тебе прорывается.

- На сегодня я никого больше не вызывал.

- Она без вызова.

- Кто такая?

- Сейчас увидишь. Можно, поприсутствую?

4. Дунечка

Она не вошла, а скорее - ворвалась, столкнувшись в дверях со Славой Голубевым, выходившим из кабинета. Тяжело переводя дыхание, словно только что скрылась от бешеной погони, прислонилась к стене, икнула и, посмотрев сначала на Медникова, затем на Антона одним глазом, спросила:

- Кто тут из вас расследует грабеж магазина? Желто-сивые волосы ее были растрепаны, правый глаз чернел запекшимся кровавым пятном, платье измятое, грязное. Антон не успел ответить - в кабинет почти вбежал дежурный по райотделу. Схватив Дунечку за руку, он потянул ее за дверь и виновато проговорил:

- Не доглядел, товарищ Бирюков, когда проскользнула.

- Подожди, - остановил Антон. - Она по делу ко мне.

- Какие дела с ней могут быть? - удивился дежурный. - Машину из вытрезвителя уже вызвал.

- Машина подождет.

Дежурный отпустил Дунечку, козырнул и вышел из кабинета.

- Цербер, - зло бросила ему вслед Дунечка. - Нашел, чем бабу пугать. Да вытрезвитель - мне дом родной. Понял?! - и, как ни в чем не бывало, повернулась к Антону. - Ты, что ли, старший? Свидетельские показания по смерти Гоги-Самолета надо?

Антон утвердительно кивнул. Она, шаркая стоптанными мужскими ботинками без шнурков, подошла к свободному стулу, не дожидаясь приглашения, села.

- Пиши. Травина Евдокия Алексеевна, рождения тысяча девятьсот сорок первого года, беспартийная, образование среднетехническое. Устраивает?

- Вполне, - Антон улыбнулся.

- Вот так. Это я перед лопухами богомольную дуру изображаю. Дуракам легче живется. Понял? А если по правде, то образование имею не меньше, чем некоторые. Хочешь, поговорим о культуре?

- Давайте лучше - о Гоганкине.

- Папироской или сигареткой угостишь? А то я спички дома оставила.

- Не курю и вам не советую.