Минерал громко хрустнул, когда сильные клыки надавили на камень, и изо рта къярда мгновенно выплеснулись десятки тонких бордовых щупалец. Они становились все длиннее, вырывались из демонической глотки Буцефала, мгновенно возвращались назад, поглощенные им, и вырывались снова, чтобы зацепиться за длинную густую гриву или оплести шею.
Къярд отчаянно пытался поглотить вырывающуюся из филактерия энергию, и у него это получалось, но щупалец было слишком много, и все они боролись за свое существование. Они опутывали Буцефала, превращая того в подобие куколки, в которую превращаются гусеницы прежде чем стать бабочкой. Только сейчас демонический конь, гибрид Тьмы и Скверны, не превратится в прекрасное существо, он изменится и, возможно, больше никогда не порадует Алекса своей гордой красотой.
Раздался оглушительный грохот. Зубы къярда окончательно разрушили артефакт, и энергия бурным потоком выплеснулась из камня. Она мгновенно поглотила Буцефала и с огромной скоростью направилась в сторону напарников. Алекс оттолкнул Эниду как можно дальше от опасности, а сам гордо выпрямился, смотря серыми глазами в недра вырвавшейся энергии, и приготовился отправиться в Пустоту.
Энергия все приближалась, и следом за ней приближалась сама Смерть. С каждым мгновением она подбиралась все ближе, поглощая конюшню так же, как поглотила къярда. Ей хватило всего лишь несколько мгновений, чтобы преодолеть расстояние, на которое охотник сумел оттащить чародейку, но этого времени хватило, чтобы Энида успела поднять голову и увидеть, как темно-бордовая масса вплотную подошла к гордо стоявшему охотнику, почти прикоснулась к его лицу и… словно морская волна, тут же вернулась обратно.
Темная и испорченная энергия вернулась туда, где был разрушен артефакт, оставляя Алекса невредимым, и приняла новую форму. Форму къярда. Не Буцефала, не того гордого скакуна, который был темнее всякой ночи и своей роскошной гривой заставлял Эниду завидовать охотнику. Ее лошадь хотя и была одной из лучших кобыл Моравола, но она не стоила и малой части Буцефала, который минуту назад очаровывал всех своей уникальностью и роскошностью.
Стоявший же сейчас перед ними къярд был другим.
Он уже не внушал трепет и уважение. Его прекрасная грива укоротилась в несколько раз и стала похожа на половую тряпку. Черная, как ночь, кожа и шерсть, превратилась в мешанину из разнообразных клякс темно-красных оттенков, а когда-то идеальная гордая фигура стала напоминать скорее огромный скелет, чем лошадь, достойную героев древности.
Живущее в камне зло изменило къярда, однако Энида заметила, что Алекса такая перемена отнюдь не встревожила. И более того, внутри нее появилась уверенность, что охотник прекрасно знает, как именно вернуть Буцефалу его прежний облик.
-Это что было? – шепотом спросила Энида, чтобы не потревожить стоявшего рядом полудемона. – Къярд не мог такое пережить! Он умер! Я уверена в этом! И мы должны были умереть, и уже быть на пути в…
-Все, что я должен сказано в Клятве, - хмуро произнес охотник, думая о том, как быстро Буцефал сможет усвоить чудом поглощенную энергию и вернуть свой прежний вид. Он слышал, что Энида задала новый вопрос, но не прислушался ни к единому слову. Еще раз оглядев къярда, охотник кивнул собственным мыслям, которые говорили, что Буцефал будет переваривать полученные из артефакта силы около недели, и направился к выходу из конюшни.
В дверях его остановил подглядывающий за напарниками помощник конюха и потребовал объясниться, но Алекс просто оттолкнул его плечом и пошел в сторону склепа, где их ждало еще одно испытание. Пусть они и уничтожили артефакт, но драугр до сих пор обитал в заветной комнате кладбищенских подземелий, а у напарников почти не осталось времени, чтобы уничтожить его до того, как появятся призраки. Особых надежд на простую победу охотник не строил – вряд ли найденная ими вещь действительно была филактерием – однако Энида была довольно сильным магом и вполне способна превратить мертвеца в прах, пока охотники на нечисть будут отвлекать его.
Главное, чтобы чародейка не подвела его снова и не стала жертвой своей собственной гордыни. Именно из-за подобных считающих себя выше остальных «героев», Алекс и работал в одиночку, лишь иногда пересекаясь с Блэкхардом или другими охотниками. Все они знали, что их ждет, если броситься сломя голову на врага или просто недооценить его, и поэтому во время охоты превращались в машину для убийства, которая использовала любую возможность, чтобы убить тварь.
-Я могу рассчитывать на тебя? – Спросил охотник, когда Энида наконец догнала его, и замедлился. – Ты должна понимать, что сейчас мы не можем разделяться, давать волю своей гордости или другим эмоциям, которые могут ослабить нас. От этого напрямую зависят наши жизни, и тебе придется слушать каждое мое слово, иначе повторится то, что случилось в Ареноле… в лучшем случае.
-Я понимаю, - произнесла чародейка, проводя рукой по появившимся на шее синякам, которые оставили грубые пальцы Алекса, и вспоминая участь изуродованного къярда. Охотник почувствовал упрек в ее голосе и тяжело, почти с сожалением, вздохнул.
-Послушай, от меня никто и никогда не дожидался извинений, но я хочу, чтобы ты знала – мне пришлось сделать это с тобой. Выработанные рефлексы нельзя подавлять, иначе в определенный момент они просто не придут на помощь, и тогда этот мир потеряет еще одного защитника. Пусть грубого и жестокого, но все же защитника.
-Ты оправдываешь себя или приносишь извинения в своей деревенской манере? - перебила его Энида с совсем не фальшивой доброй улыбкой на лице. Из ее голоса снова пропала обычная резкость и осталось только то неумение говорить с обычными людьми, которое присуще всем, кто никогда не был и не будет носителем «голубой крови».
Алекс заметил эту перемену в чародейке и понял, что фон Рейнор начала привыкать к нему гораздо больше, чем требовалось для того, чтобы спокойно дойти до места, где они должны были найти клинок, забрать его и разойтись в разные стороны. И ему это не нравилось, как не нравилась и сама необходимость работать вместе с чародейкой, чтобы заполучить желаемое. Но, как и в случае с драугром, охотник просто не может обойтись без нее, если хочет выполнить свою задачу, а не просто иметь цель, которая придавала его жизни призрачный смысл.
-Мне незачем оправдываться, - произнес охотник, отводя взгляд. – Я просто сообщаю тебе, что делаю то, что должен. Пусть зачастую это и означает идти напролом, наплевав на последствия, ломать черепа и резать глотки, но все же мои методы действуют. Я до сих пор живой, значит, не убежал, не скрылся от опасности, а каждый раз смотрел ей прямо в лицо, и, как видишь, мне до сих пор удавалось избежать встречи с Пустотой.
-Почему ты так веришь в нее? – чародейка заинтересованно подняла брови. – Почему ты веришь во все эти россказни про Пустоту, Аскаила и кучу других тварей, существование которых не доказано или имеет только косвенные доказательства? Разве скептицизм не в духе охотников?
-Мы не живем по правилу «то, что нам неизвестно, не навредит нам», - хмуро ответил Алекс. – Оно вредит, и зачастую - смертельно. В великанов никто не верит, но все же они существуют – я лично видел одного из них! В древних лесах, в самой глуши, обитают вендиго, а далеко на западе, по пути на чудесный архипелаг, полного удивительных красот, можно встретить кракена – огромного головоногого моллюска, способного своими размерами запросто покрыть всю моравольскую академию. Хотя, наверное, северяне даже и не знают, что такое моллюск.
-Мы не настолько бедны на живность, как ты думаешь. - Энида вернула в свой голос ушедшую язву, и в этот момент охотник мысленно вздохнул с облегчением – ему удалось снова обидеть чародейку и на время избавиться от ее привязанности, которая появилась против воли обоих напарников.
-Ты просто обязана побывать на архипелаге Хинги, - заметил Алекс. – На нем встречаются много удивительных и прекрасных существ: огромные птицы, которые у нас не больше сжатой ладони, животные, передвигающиеся на двух ногах и переносящие своих детенышей в сумке на животе, но самые удивительные из них – маленькие черно-белые медведи, которые ползают по деревьям и питаются исключительно листьями и маленькими ветками.