Еще одно нежное воркование спустилось вниз по лестнице, за которым последовала болтовня, которая была вариантом беседы маленькой девочки. Это означало, что Мэтт услышал ребенка, и, зная, что Джорджия была занята внизу, зашел в комнату Пиппы, чтобы проверить ее.

— О, малышка проснулась, — сказала Шарлотта, и ее голос заполнился искренним удовольствием. — Мне нужно ненадолго заглянуть ...

— Почему бы тебе не подождать до утра? — предложила Джорджия. — Если она увидит тебя сейчас, то уже не успокоится.

Шарлотта махнула рукой, поднимаясь по лестнице.

— Не будь глупой. Она быстро успокоится, если устала.

Без физической силы Джорджия знала, что не было никакой возможности помешать Шарлотте зайти в комнату Пиппы. Это означало, что не было никакой возможности, чтобы она могла пересечь путь,

— Мэтью Гаррет, — сказала Шарлотта, и ее голос был полон удивления и одобрения. — Мне было интересно, чья же обувь сорок шестого размера стоит в холле, о которую я чуть не споткнулась.

— Ну, это было не так неловко, как я думал, могло бы быть, — сказал Мэтт, после того, как Джорджия закончила кормить грудью ребенка, и Шарлотта вернулась в главную спальню хозяев.

— Мне было очень неловко, — сказала ему Джорджия.

— Ты просто смущена, потому что твоя мама показала тебе два больших пальца, прежде чем попрощалась, — поддразнил он.

— То, что она одобряет нашу связь, делает меня настороженной, — призналась она. — У моей мамы дурной вкус в мужчинах.

— Ты говоришь так, потому что ее бывшие мужья были сомнительного характера или потому, что отношения не увенчались успехом?

— Я не уверена, что разница действительно имеет значение.

— Конечно, имеет. Если она действительно сделала плохой выбор, то ты должна быть осторожна. Но если они были хорошими людьми, то могло быть множество причин, по которым ничего не получилось.

— Как ее привычка спасаться, когда отношения достигают дна, а не пытаться найти решение? — предположила Джорджия.

— Это может быть проблемой, — согласился Мэтт.

— Я не думаю, что она приехала сюда, потому что соскучилась, — наконец сказала Джорджия. — Я думаю, что она бросила Триггера.

— Разве она не сказала бы тебе, если бы это было так?

Женщина покачала головой.

— Нет. Пока она не придумает, как изобразить все так, что это не ее вина.

— Это очень грубо, не думаешь?

Она вздохнула.

— Может быть. И, возможно, я ошибаюсь. Честно говоря, я надеюсь, что это так, потому что, если Шарлотта действительно разрушит свой брак, ее сердце будет полностью разбито, но она не позволит никому это узнать.

— Полагаю, это доказывает, что ты достаточно честно подошла к своему жесткому поведению.

— Думаешь, я жестокая?

— Снаружи, — сказал Мэтт. — Внутри ты мягкая и липкая, как зефир, — он опустил голову, чтобы поцеловать ее, мягко, глубоко. — И очень, очень сладкая.

— М-м-м, — Джорджия промурлыкала свое одобрение, обвив руками его шею. — Ты пытаешься отвлечь меня, не так ли?

Мужчина запустил руки под ее рубашку и расстегнул спереди лифчик, чтобы ее груди наполнили его руки. У нее перехватило дыхание, соски напряглись. Он провел большими пальцами по напряженным пикам, заставляя ее застонать.

— Работает?

Ее дыхание сбилось, когда Мэтт стал покусывать мочку ее уха.

— Что работает?

Улыбаясь, он опустил ее на кровать.

На следующее утро Мэтта вызвали в больницу, оставив Джорджию наедине с мамиными вопросами и непрошеными советами. И Шарлотта не разочаровала. Фактически, Джорджия едва начала чистить яйца в миску, когда ее мать сказала.

— Ты выбрала хорошего человека, дочка.

Учитывая, что Мэтт переехал после того, как ее мать уехала в Вегас, ей пришлось спросить.

— Откуда ты знаешь?

— Нет никаких сомнений, все мальчики Гаррет были в молодости игроками, но все в городе согласны, что они выросли в прекрасных, добропорядочных мужчин. Или, по крайней мере, Мэтт и Люк, — ее мать пояснила, незначительно наморщив лоб. — Похоже, Джек другого мнения.

— Твой источник информации – городские сплетни?

— Новости, хорошие и плохие, быстро распространяются в Пайнхерсте. И я не слышала ничего, кроме хороших вещей о Мэтте Гаррете, — Шарлотта понизила голос, словно раскрывая конфиденциальную информацию. — Ты знала, что он доктор?

Джорджия сосредоточилась на взбивании яиц и проигнорировала тот факт, что ее мать на самом деле думала, что она может спать с мужчиной, не зная чего-то такого базового, как его занятия.

— Да, я знаю, что он врач. Фактически, он поставил гипс на руку Шейна, когда тот сломал ее.

Ее мать кивнула.

— Умный, обаятельный и очень красивый. Это уже слишком много, чтобы надеяться, что он также хорош в постели.

— Мама, — Джорджия почувствовала, как ее щеки запылали сильнее, чем сковородка на плите.

Шарлотта улыбнулась.

— Ну-ну. Моя девочка обнаружила, что в ее крови есть страсть.

— Истинное откровение после того, как аист принес троих детей, — сухо произнесла Джорджия.

— Земля не должна двигаться, чтобы женщина могла забеременеть, — заметила ее мать, когда собирала тарелки и столовые приборы для еды. — И хотя я никогда не сомневалась, что Филлип был хорошим человеком, я задавалась вопросом, был ли он хорошим мужем.

Джорджия была сбита с толку подобным заявлением.

— Почему ты думала об этом?

— Потому что я никогда не видела, чтобы он смотрел на тебя так, как смотрит Мэтт и наоборот.

Джорджия не хотела признавать, что это было правдой. Во многих отношениях она и Филипп хорошо подходили друг другу, но, хоть они и имели определенный уровень притяжения, но никогда не вызывали никаких настоящих искр. Разумеется, ничто не могло сравниться с искрами, которые летают всякий раз, когда Джорджия и Мэтт были вместе, но признание этого факта, даже ее матерью, казалось каким-то образом неправильным.

— Я любила своего мужа.

— Я знаю, — сказала Шарлотта. — Но любишь ли ты Мэтта?

Она выдавила яйца в кастрюлю.

— Я знаю его всего несколько месяцев.

— Я знала Триггера только пару дней, — напомнила ей Шарлотта. — Но это было достаточно долго, чтобы понять, что я хочу провести всю оставшуюся жизнь с ним.

За исключением того, что, по некоторой необъяснимой причине, она была здесь, а ее муж был в Монтане. Но Джорджия не собиралась выяснять это сегодня с матерью. Вместо этого она только сказала.

— Я не готова сделать такой шаг.

— Хорошо, но не жди слишком долго, — посоветовала Шарлотта. — Если ты не отхватишь этого сексуального врача быстро, другая женщина сможет это сделать.

— Если он позволит себе быть легко отхваченным кем-то другим, тогда, возможно, мне будет лучше без него.

Шарлотта выдохнула, не в силах оспорить логику своей дочери, и Джорджия воспользовалась минутным молчанием, чтобы позвать мальчиков к столу.

Они только устроились, чтобы поесть, когда раздался звонок в дверь. Не один раз, а три раза в быстрой последовательности, а затем, прежде чем Джорджия смогла даже отодвинуть свой стул назад, в дверь постучали.

Быстрый взгляд через стол показал, что лицо ее матери было белее, чем салфетка, которую она накрутила вокруг пальцев. Поскольку очевидно, она не собиралась идти к двери, это сделала Джорджия. Открыв ее, она увидела высокого, широкоплечего ковбоя, в комплекте с шляпой и сапогами.

— Я могу помочь вам?

Человек на крыльце стянул с головы ковбойскую шляпу, обнажив аккуратно подстриженные, с проседью волосы.

— Я – Генри Бранстон. И я здесь, чтобы забрать мою жену.

Глава 15

— Твоя подъездная дорога начинает напоминать агентство по прокату автомобилей, — прокомментировал Мэтт Джорджии, когда вернулся домой из больницы.