Азат не сомневался, что теперь полицай будет неотступно следить за каждым его шагом… Поэтому Азат сначала сходил по своим делам и после этого не спеша повернул обратно к дому. Он сдерживал себя, чтобы не ворваться вихрем в подвал.
Так и есть! Дверь распахнута настежь. Надо скорее предупредить глупого мальчишку, иначе беда!
Навстречу Азату уже поднимался Коленька, из последних сил волоча тяжёлый чемодан. Только этого не хватало! Как он посмел?
- Где же Артист?
- Он ещё не пришёл.
- Разве отец тебе поручил забрать чемодан?
- Нет, но… я решил помочь Артисту. Зачем же ему ещё раз рисковать собою?
- Что ты наделал! - прошептал Азат, понимая, к чему может привести необдуманный поступок Коленьки.- Ты совсем голову потерял…- Азат был вне себя от негодования.- В любую секунду сюда может явиться Одноглазый! Оставь чемодан и беги, пока не поздно.
Коленька заупрямился. Он не за тем пришёл, чтобы бросить чемодан в логове полицейских. Его за изгородью ждут не дождутся.
- Пусти! - потребовал он.- Я и один справлюсь.
Азат начал молча сталкивать его в подвал вместе с чемоданом, другого выхода у него не было. А тот сопротивлялся как мог. Так молча они толкали и тискали друг друга. Маленький денщик готов был завыть от досады, да что толку…
- Эй, кто там? Ни с места! Буду стрелять!
Одноглазый, стоя на верхней ступеньке, освещал их фонариком.
Ужас потряс душу маленького денщика. Уже слишком поздно отпираться и отнекиваться, да и не к чему. Полицай застал их с поличным. Теперь им нет никакого спасения.
- Тащите сюда свой багаж!
Ничего другого не оставалось делать, как подчиниться приказу.
Азат оттолкнул Коленьку и стал первым подниматься по ступенькам, а вслед за ним и его неопытный и наивный помощник.
- Золото, что ли, тут? - спросил Одноглазый, пробуя по весу оценить груз.
Воспользовавшись тем, что руки полицая были заняты, Коленька рванулся в сторону, стараясь улизнуть из подвала.
Ему, пожалуй, это удалось бы, если бы Одноглазый оказался менее опытным стражем. Он ловко сцапал мальчишку.
Дальше всё произошло с молниеносной быстротой: Коленька вывернулся, укусил руку полицая и кинулся бежать.
Одноглазый выхватил пистолет. Как только мушка поймает беглеца - раздастся выстрел.
Но Азат опередил Одноглазого. Под рукой, к счастью, оказалась лопата, и он со всей силой опустил её на голову полицая.
Одноглазый как мешок рухнул на землю.
И в следующий миг маленький денщик увидел над собой искажённое ужасом лицо начальника холминской полиции.
- Ну, гадёныш, ты у меня попляшешь на горячей сковородке! - прошипел он и ударил Азата кулаком по скуле.
Мальчик, несколько раз перевернувшись, упал и покатился вниз по лестнице.
ВОЗМЕЗДИЕ
Ночь Азат провёл в подвале. В том самом, где уже однажды побывал, когда впервые появился в Холминках. Тогда он ещё мог надеяться, что выживет, а сейчас судьба его решена. Окончательно и бесповоротно. Полицаи не выпустят его живым.
Ему стало очень жаль себя. До слёз жаль. Он знал, что никто в мире его не спасёт. Кому он нужен?
«Если бы маме каким-то чудом удалось сбежать из гестапо в партизанский отряд, тогда ещё можно было бы надеяться,- сказал он себе.- Партизаны могли бы напасть на полицейский участок и вызволить меня. И ещё отец мог бы спасти. Но он далеко».
Услышав шум мотора, Азат заметался по подвалу. К полицейскому участку подкатила машина.
- Хоть бы скорее настало утро! - шептал он белыми губами.- Пусть расстреливают при дневном свете. Ночью погибать не хочу!..
Он подумал о Коленьке и о его отце: «Седому учителю тоже не на что больше надеяться. Им придётся уйти в лес».
Азат услышал шаги. Это идут за ним! Наверно, Одноглазый, если, конечно, он уже опомнился, или даже сам начальник. Да не всё ли равно - разве важно, кто поведёт тебя к месту казни?
- А ну ко мне! Шлёпай, гадёныш!
Это был голос начальника холминской полиции.
Маленькому денщику некуда было спешить. Он нехотя поднялся, останавливаясь на каждой ступеньке, будто прощался с ними.
- Поторапливайся, партизанский выкормыш!
Главному полицаю не терпелось. Он закатил мальчишке оплеуху и в сердцах пнул ногой.
- Я бы с удовольствием сам всадил в тебя пулю, но пока нельзя. Потерпи, змеёныш, твой час уже настал… Само гестапо заинтересовалось тобой,- прохрипел он и осекся.
Они вошли в дом. Посередине комнаты стоял гестаповец в расстёгнутой чёрной шинели и высокой фуражке, с Железным крестом, прицепленным к мундиру чуть ниже левого кармана, почти на животе. Бледные полицаи вытянулись по стойке «смирно» и пожирали начальство глазами.
Но этот гестаповец не был оберштурмфюрером Керрером - того отлично запомнил мальчик. Это был кто-то другой.
«Неужели у всех фашистов одинаковые глаза?»- подумал Азат, встретившись взглядом с бесцветными глазами офицера.
Справа от мальчика вытянулся в струнку переводчик. Он еле поспевал переводить то, что выкрикивал немец.
- Этот малец околпачивал вас? Вот этот самый? - Офицер сделал удивлённое лицо.- Стыд и позор оккупационным властям! И гестапо! Будьте уверены, о вас, грязные свиньи, будет доложено гауляйтеру всей Украины! Вам придётся отвечать самому полицейфюреру…
Он швырял угрозами, как булыжниками. Полицаи посерели от страха.
Маленький денщик не слушал гестаповца, он даже не смотрел на искажённое злобой лицо офицера. Азат не сводил глаз с правого сапога гестаповца.
Носок сапога был измазан. Наверно, фриц неосторожно чистил зубы, вот и капнуло со щётки.
Пятно как пятно. Но оно так не шло к аккуратной чёрной шинели и чёрному мундиру.
Офицер перехватил взгляд мальчика и внезапно замолчал.
Наступила гробовая тишина.
Теперь все - сам офицер, его вышколенный переводчик, начальник холминской полиции и Одноглазый - смотрели на белое пятнышко.
И вдруг Одноглазый опустился на колени.
В участке не было сапожной щётки. Свои сапоги полицаи мазали дёгтем. Сельские стражники не заслуживают большего! Вот почему Одноглазый вытащил из кармана носовой платок и нежно, почти лаская, раз-другой провёл им по сапогу.
Белого пятна не стало. И все как будто с облегчением вздохнули.
Офицер указал взглядом на мальчика. Этого было достаточно для переводчика.
- Ступай! - приказал он Азату.- Забирай и чемодан.
Начальник холминской полиции угодливо бросился помогать, но офицер удержал его.
Переводчик и денщик двинулись к выходу. У мальчика ёкнуло сердце. Он невольно оглянулся назад, на полицейский участок. Пришло время прощаться.
- Садись в машину! - приказал переводчик, ставя на заднее сиденье чемодан. И добавил, обращаясь к шофёру: - Заводи, сейчас поедем.
Неожиданно в полицейском участке раздался выстрел и почти одновременно второй. Азат испуганна взглянул на свою стражу, но переводчик и шофёр сохраняли невозмутимое спокойствие.
Они чего-то ждали.
И вот на крыльце появился гестаповец. Он был один. Почему-то полицаи не сопровождали его.
«Они же должны были пожелать офицеру счастливого пути,- подумал мальчик, но тут же вспомнил о двух выстрелах: - Неужели гестаповец пристрелил их?»
Ему стало жутко.
Как только офицер уселся впереди, шофёр дал полный газ. Чёрная машина промчалась по безлюдной улице. Ехали не к городу, а совсем в противоположную сторону. Это ещё больше напугало мальчика.
Медленно занималось утро.
«От этого гестаповца пощады не жди,- думал Азат, со страхом глядя на аккуратно выбритый затылок офицера.- Его пуля не ошибается».
Шофёр, по-видимому, попался опытный, он хорошо знал каждый поворот, каждую выбоину и умудрялся держать большую скорость, несмотря на та что дорога была во многих местах основательно разрушена.