Кэси Миллстед

Бороться, чтобы остаться

Переводчики: Дарья Воробьева, Александра Елизарова (20-22), Тори (Эпилог)

Редактор и оформитель: Оксана Коблина, Дарья Федюнина и Александра Кузнецова

Вычитка: Александра Елизарова

Глава 1

Я укладываю дочь и выхожу из комнаты, но останавливаюсь у не до конца закрытой двери. Мне не хочется, чтобы они знали, что я тут. Я просто хочу послушать. Правда послушать. Мне хочется узнать, какой он с ней. Вот и все. Он вернулся спустя долгих четыре года. Я все так же сломлена, как в тот день, когда он сломал меня.

— Давным-давно жила прекрасная принцесса, — начинает Роам.

— Это мамочка, — вставляет Лола.

— Однажды она переехала в маленький городок и встретила там принца.

— Это ты, — говорит она взволнованно. Я слышу, как он усмехается.

— Принц был высокий, с темными волосами и бородой. Он водил большой мотоцикл и носил кожаный жилет. Принцесса любила голубые глаза принца; в их уголках появлялись морщинки, когда он улыбался. Принцесса влюбилась в привлекательного принца. Она любила его так сильно, что родила от него ребенка. Самого красивого ребенка на свете…

— А это я! — Лола хлопает в ладоши, перебивая Роама.

Он снова посмеивается и продолжает:

— Принцесса посмотрела на свою малышку и назвала ее Лолой. Крошка была похожа на своего отца: у нее были темные волосы и ясные голубые глаза. Принц и принцесса были счастливы с их ребенком. Они не могли дождаться, когда же повезут малышку домой, чтобы познакомить ее со старшим братиком. У принца был сын, которого звали Джаспер. Джаспер тоже был похож на своего отца, вот только волосы у него были светлые. Он жил в другом городе, но часто навещал семью.

Я задерживаю дыхание, когда он приближается к концу рассказа, который я знаю наизусть, ведь читаю ей его вот уже четыре года с того самого дня, как ей исполнилось десять недель. Но он мне знаком не только по этой причине — я сама написала этот рассказ. Это была наша история.

— Однажды у принцессы заболело сердце. Ей было очень грустно, потому она забрала прекрасную малышку и уехала далеко-далеко, чтобы снова обрести счастье. Однако принцесса не переставала любить принца. Каждый раз, глядя в мерцающие голубые глаза дочери, она вспоминала его и оттого улыбалась. Конец.

До меня доносятся его пожелания спокойной ночи, так что я на цыпочках отхожу от двери. Он найдет меня, когда будет готов поговорить. Я знаю, он этого хочет. Именно поэтому он здесь. Поэтому, и для того, чтобы увидеть дочь. Ему нужны ответы. Он зол, и у него есть право злиться. Я больше не злюсь. Я простила его, но простить кого-то не значит быть прощенной.

Я наливаю себе стакан молока и жду. Слышу его тяжелую поступь по паркету, когда он спускается в коридор. Я чувствую, как он останавливается, когда достигает двери на кухню, где сижу я. Потому я разворачиваюсь, чтобы сидеть к нему лицом. В его глазах больше нет нежности, с которой он смотрел на нашу дочь, теперь в них жесткость, холод и ярость.

— Роам, — шепчу я.

Мне больше нечего сказать. Я не знаю, что еще сделать. Он мне не навредит. Я знаю, Роам не причинит мне боли. Но мне не нравится, как он на меня смотрит, и не нравится, что причиной, по которой его лицо приняло такое выражение, являюсь я. Тишина оглушительно неуютная. Мне снова хочется убежать, но на этот раз я этого не сделаю, потому что дала себе обещание. Я никогда больше не сбегу — ради моей дочери. Я буду сталкиваться с проблемами лицом к лицу. И не сбегу.

Глава 2

6 лет назад

Когда дела идут плохо, я бегу. Только так. Так было, когда я, будучи еще ребенком, сбегала от домашних проблем на улицу. Так было, когда я сбегала в другой штат, чтобы разорвать отношения, которые пошли не так. Если все плохо, я бегу.

Стабильность... что это? У меня никогда ее не было — никогда. Забавно, но многие люди считают: если вы живете в доме, окруженном белым забором, если ваша мама сидит дома, а папа все время проводит на работе, — то у вас счастливая, стабильная жизнь. Что ж, скажу вам правду: это не так. Я выросла именно в такой семье, но моя жизнь была далеко не идеальной.

Мама и папа были влюблены друг в друга со средней школы. Мама была застенчивой и наивной. Отец был нервным, властным и помешанным на контроле. Она поступила в тот же колледж, что и он, даже не задумавшись, чего же она на самом деле хочет от жизни. Она жила ради него. Они поженились сразу после окончания колледжа, а год спустя появилась я. Мама сидела дома, в то время как отец превратился в весьма успешного бизнесмена. Для всего мира он был харизматичным и обаятельным. Мама поддерживала его и гордилась своим мужем, а я была их прекрасно воспитанной принцессой. Однако за закрытыми дверями нашего дома все было совсем иначе.

Каждый раз, когда мой отец кричал на нее или, хуже того, избивал, я убегала так далеко, как только могла. Я пряталась до тех пор, пока не была абсолютно уверена, что он успокоился. Только тогда я прокрадывалась домой и, свернувшись клубочком в собственной постели, ждала, что мама придет и ляжет рядом. Она заключала меня в объятия, а я смотрела в ее полные слез глаза.

— Никогда не останавливайся, Лэйси. Обещай мне. Обещай прямо сейчас, что всегда, когда жизнь будет становиться хуже, ты будешь двигаться дальше. Никогда, никогда не останавливайся.

— Я обещаю, — поклялась я. Затем я гладила и обнимала ее, чтобы успокоить, пока мы обе не засыпали.

После таких ночей отец возвращался домой только следующим утром. Он принимал душ, одевался и уходил на работу, даже не взглянув на нас. Став старше, я поняла, что он проводил время с другими женщинами.

Мой папа… он был умным, даже избивая мою мать. Он никогда не оставлял следов на видных местах, дабы избежать вопросов, которые, несомненно, возникли бы в случае появления синяков. Также он никогда не прикасался ко мне, пока я была маленькой. Не волнуйтесь, он хотел — просто не рисковал. Вот что он сказал мне однажды, когда был в ярости:

— Тебе повезло, Лэйси, что я не могу рискнуть, тронув тебя. Если бы я знал наверняка, что ты не сможешь сбежать, то непременно избил бы и тебя. Я бы свернул твою гребаную шею, если бы точно знал, что мне за это ничего не светит.

Все же один раз он меня ударил: мне было пятнадцать, и удар пришелся прямо между лопаток, оставив синяк в форме его руки. Учительница заметила его, когда я переодевалась после физкультуры, и позвонила домой. Не знаю, как он объяснил это, но она больше никогда не упоминала этот случай, а он больше никогда не касался меня.

Через неделю после моего восемнадцатого дня рождения мама сделала так, чтобы он не мог навредить нам снова: она убила его, выстрелив в его грудь три раза. Затем повернула пистолет и покончила с собой. Позже, уже зная все подробности, я поняла, что она все спланировала заранее. Все было в порядке — полисы страхования жизни, завещания, дома, автомобили. Абсолютно все дела были закончены. Вместе со всеми документами, которые она оставила в моей комнате, была и ее предсмертная записка. Она заканчивалась теми же словами, что она всегда говорила мне, когда держала в своих объятиях.

«Никогда не останавливайся, Лэйси. Обещай мне. Обещай прямо сейчас, что всегда, когда жизнь будет становиться хуже, ты будешь двигаться дальше. Никогда, никогда не останавливайся».

— Я обещаю, мама, — прошептала я в пустоту. И в тот момент я думала именно так. Ни один человек никогда не будет контролировать меня. Ни один человек не заставит меня чувствовать себя слабой или плохой. И ни один человек никогда не ударит меня более одного раза. Я не моя мать.