— Согласен. — Хозяин встал и протянул руку даме. — Похоже, у меня пропал аппетит. Пройдемся по берегу?

Чувствуя напряжение и очень нервничая, Нэнси направилась вслед за спутником к пляжу. Дорожка была такой узкой, что пришлось идти вплотную к Филиппу. Глаза ее все время следили за его лицом. Крепкая рука мужчины сильно сжимала ее руку. Абсолютно бессознательно Нэнси вдруг захотелось погладить его голову, ощутить всю мягкость светлых кудрей и вдохнуть в себя запах его кожи.

В голове у Нэнси была полная сумятица. На нее навалилось сразу все — и тревога, и сомнения, и страстное желание. Ее сжигали желание близости с Филиппом, жажда оказаться в его объятиях и растаять от поцелуев. Разве она сейчас произнесла про себя «Филипп»? Ведь она думала о Питере. Конечно же, о Питере!

И все же… Спутник повернулся к ней.

— Все в порядке?

— Ммм…

— Позвольте вас поддержать.

Сейчас тропинка стала пошире, и Филипп правой рукой обнял гостью за плечо, будто иначе она бы непременно упала.

Нэнси было приятно. Даже больше, чем приятно. Все пробудившиеся в ней инстинкты толкали женщину в мужские объятия, ей так хотелось прижаться к Филиппу, так хотелось его поцелуев. Пусть будет, что будет, если выплеснутся заполнившие ее эмоции, которые просто разрывают мятущееся сердце. Мужчина догадывался, что переживает сейчас спутница, и чувствовал свое преимущество перед собратьями на земле.

А ее неудержимо тянуло к нему, и подавлять эту тягу становилось все труднее и труднее. Нэнси украдкой взглянула на сосредоточенное лицо Филиппа. От лунного света кожа его мерцала как золото, особенно же будоражили завитки волос на затылке.

Они добрались до пляжа и пошли по песку. Нэнси изо всех сил старалась не поддаваться магической силе этой ночи, этим мягко шуршащим о песок волнам, этому покою дремлющего моря. Наконец-то сейчас рядом с нею есть человек, который понимает, какая страшная пустота в ее душе, как ужасно слушать угнетающую тишину дома, из которого ушел смех, как опостылела жизнь в одиночестве, без любви, без надежд.

Филипп обнял ее крепче. Нэнси подняла на него глаза, и мужчина очнулся от погруженности в собственные мысли.

— Я знаю, когда мы познакомились, у вас были на меня большие надежды, — медленно произнес он, словно что-то пережевывая. — Я понимаю, чего вы ждали и почему.

— Тогда помогите мне, — горячо произнесла женщина.

И все-таки Филипп колебался.

— Я бы мог. Но не уверен, что должен. Болезнь моего отца, как я понимаю, разрушила ваши планы, — все так же медленно проговорил он и остановился.

— Это обстоятельство ужасно! — согласилась гостья. — Все свои надежды на избавление от отчаянного одиночества я связывала с приездом сюда.

Нэнси увидела, как напряглось лицо Филиппа, как глубоко он вздохнул, опустив широкие плечи. Он явно о чем-то сожалел.

— Значит, вы думали, что с его помощью перестанете быть одинокой. Вам действительно нужна защита, — то ли утверждал, то ли вслух размышлял Филипп. — Защита от себя самой. Что же в таком случае должен сделать я?

Нэнси с облегчением вздохнула. Этот человек ей непременно поможет! Она это знает!

— После сегодняшнего вечера, когда мы так много рассказали друг другу, я чувствую, что могу вам доверять, — искренне призналась она. — Мы поделились друг с другом самым сокровенным. Я знаю, какое несчастье пережили вы, а вы знаете, что пережила я. Я понимаю, почему вы вели себя именно так. А вы знаете, что у меня не было другого выбора, кроме того, чтобы приехать сюда?

— Так что же я-то могу сделать?

Нэнси с трудом избегала его горящего взгляда. Но отступать она не могла. И потому продолжила:

— Я хочу, чтобы вы сделали для меня только одну вещь. И это мне нужно больше всего на свете. — Она облизнула губы, чувствуя на себе напряженный, изучающий взгляд мужчины. — Я понимаю, я вам покажусь самонадеянной. Возможно, это не самый общепринятый способ действия, но… но я бы хотела, чтобы вы заняли место вашего отца.

Ди Клементе-младший крайне удивился. Заморгав, он лишь попросил:

— Повторите, что вы сказали?

— Замените вашего отца! Прошу вас, — умоляла Нэнси. — Ради Бога! Для меня это так важно! — Она потянула Филиппа за рукав. На глаза ее навернулись слезы, а он, не говоря ни слова, по-прежнему в недоумении смотрел на нее. Ведь наверняка, имея ключи от дома отца и допуск к его конторке, Филипп без труда может поискать там сведения о столь таинственном для нее клиенте отца. Почему же он проявляет такую сдержанность, так упорен в своем нежелании помочь ей?

— А если я откажу вам? — услышала она его вопрос.

— Вы не можете мне отказать, — дрожащим голосом проговорила Нэнси. — Вы для себя твердо решили, что никоим образом не позволите мне встретиться с вашим отцом. Теперь мне этого делать и не нужно — ведь рядом будете вы и сами займетесь всем вместо него. Прошу вас!

Филипп не проронил ни слова. Казалось, он перестал дышать. В последнем порыве Нэнси прижалась щекой к его груди и теперь слышала резкий стук его сердца. Она ждала, все существо ее напряглось. Похоже, совершенно бессознательно Филипп погладил ее по волосам.

— Вы действительно этого хотите? — Он, казалось, раздумывал. — Чтобы я занялся вами вместо отца?

Нэнси замерла в напряжении.

— Да, Филипп, очень! — прошептала она ему не в лицо, а в рубашку.

Он приподнял ее лицо и большим пальцем стер с него слезы.

— Никаких обещаний. Никаких надоеданий, — предупредил он.

— Понимаю, — быстро согласилась Нэнси. — Я знаю, что вы не можете давать никаких обещаний. Знаю, что в чем-то буду разочарована. Но я бы охотнее пошла на это, нежели… — Голос ее совсем сник. Она даже подумать не могла о возможном крахе своих ожиданий.

— Надеюсь, нам не придется об этом сожалеть, — проговорил Филипп и провел указательным пальцем по лицу женщины. — Значит, так. Сопротивляться вам я не в силах. И не хочу этого. Я согласен.

Сквозь слезы в глазах Нэнси вспыхнул восторг.

— О, Филипп! — воскликнула она, смеясь и плача одновременно. — Спасибо вам! Спасибо!

— О Боже! — пробормотал тот, и непонятно как, но они неожиданно оказались в объятиях друг друга.

Женщина рыдала на его груди. Обещание Филиппа придало ей новые силы, хотя она и понимала — ведь он намеревался хоть как-то отомстить своему отцу. Потому-то и хотел помешать ей, Нэнси. Но теперь он осознал, что был не прав, и наверняка поможет найти ее семью.

— Я так вам благодарна, — дрожа от волнения, проговорила Нэнси.

Филипп нежно гладил ее по спине, ожидая, когда кончатся слезы. Наконец она высвободилась из объятий и робко на него взглянула. В ответ тот улыбнулся и нежно поцеловал женщину в губы.

Совершенно неожиданно для себя Нэнси стала целовать его сама, будто ничего более естественного на свете и быть не может. Обвив руками шею Филиппа, она сцепила пальцы. Вокруг замерли все ночные звуки прибрежных зарослей, а волны зашуршали еще нежнее.

Казалось, что своими поцелуями Нэнси стремится растопить всю горечь в сердце человека после гибели его жены и сына. Как только Нэнси вспомнила про них, ее пронзила боль и она прижала к себе голову Филиппа, чтобы хоть как-то облегчить и его и свои страдания.

Нэнси таяла под нежностью губ Филиппа. От его ответных поцелуев кружило голову. Его сильные руки медленно двигались по ее телу, и оно отзывчиво вторило этому ритму ласк.

Филипп что-то говорил, то ли по-французски, то ли по-испански. Нэнси не поняла, да и не хотела, охотно позволяя ласкать себя еще сильнее. Когда же его язык коснулся ее языка, она не выдержала этой сладостной муки и издала стон, преисполненный непреодолимого желания.

Волосы у Нэнси были распущены, падая ей на плечи и на глаза, и она ничего не видела, а лишь ощущала. Филипп поцеловал ее в шею, расстегнул молнию на платье и стал нежно касаться губами ее перламутровых плеч, а руки ласкали оголенную спину. Все это было лишь прелюдией более откровенных ласк.