– Полезайте, но к самому каналу не поеду, остановлю немного выше по улице.

– Договорились, – придерживая запахнутый плащ рукой, ответил Кинт, забираясь в повозку, – если подождешь там час, то получишь еще пару монет серебром.

Извозчик ничего не ответил, только вздохнул, покачал головой и хлестнул вожжами пару лошадей.

Ливень зарядил еще сильней, грязные ручьи собирались в канаву вдоль мостовой и спадали в канал. Люди исчезли с улиц, прячась от непогоды в теплых домах с каминами, лачугах с открытыми очагами или в подворотнях у костров… Поля у шляпы обвисли, плащ стал тяжел, а ноги быстро промокли, Кинт быстро шел вдоль канала, не разбирая дороги и шлепая по лужам. Старые каменныеедома с замшелыми стенами и лачуги близко прижимаются к старым осыпающимся берегам канала, едва проедет конная повозка. Под навесом на берегу горит костер, над ним тренога и большой медный котелок. На жерди навеса болтается масляная лампа, трое обступили огонь, протягивая к нему руки, и ожидая, когда будет готова еда. Рядом, в воде, к мосткам борт в борт прижались три длинные моторные лодки. Дальше, насколько хватало взгляда, над каналом на деревянных столбах и подпорках располагалось нагромождение лачуг, к подпоркам привязаны небольшие лодки, кое-где горят масляные лампы…

«Действительно, крысиная нора», – подумал Кинт и вышел к навесу на свет от костра.

– Заблудился? – первым Кинта увидел здоровяк, что присел к котелку и мешал варево длинной ложкой. Двое других повернулись, один сунул руку под латанный матросский бушлат, а второй сделал шаг к ящику, к которому был приставлен короткий карабин.

– Где-то здесь мой друг, мне надо его увидеть, – Кинт подошел ближе к костру и протянул к нему руки, от которых еще не совсем отстала чернота, появившаяся за время пребывания в кочегарке.

– Скажи, кто твой друг, – увидев руки Кинта, здоровяк поскреб щетину, вероятно размышляя о том, кем может быть этот высокий человек в промокшем плаще и шляпе с обвисшими полями.

– Его зовут Тилет, он прибыл сюда от господина Тома.

Двое заметно напряглись, а здоровяк зачерпнул ложкой варево, от которого несло кислятиной, осторожно попробовал и сказал:

– Ты принес ответ от Тома?

– Нет, я пришел за другом, – ответил Кинт и тоже присел на корточки у огня, рядом с деревянной колодой, в которую был воткнут нож.

– Он зарезал двоих наших ребят… – не отводя взгляда от странного гостя сказал здоровяк и продолжил помешивать варево, – не думаю, что он доживет до вечера, если Тома никого не пришлет.

– Сомневаюсь, что для Тома важна его жизнь.

– Хочешь поговорить об этом с господином Чейком?

– Меня утомляют разговоры, просто скажи, где Тилет?

– Я не вижу твоих глаз, сними шляпу, посмотрю в глаза безумца, – здоровяк отложил ложку и покосился на деревянную колоду…

Все произошло очень быстро, нож, что торчал в колоде, оказался сначала в руке у Кинта, а потом в шее у того, что стоял рядом с ящиками и уже нагнулся за карабином, второму Кинт резким ударом открытой ладонью в подбородок, снизу вверх, сломал шею, после чего на опешившего здоровяка уставились три вороненых ствола дробовика из-под плаща Кинта… Ливень шумел так, что хрипов умирающих людей не было слышно.

– Жить хочешь? – тихо спросил Кинт и присел на колоду.

Здоровяк лишь медленно кивнул, глядя на своих товарищей, что еще несколько секунд назад были живы, а теперь корчатся в агонии. Потом он перевел взгляд на Кинта и наконец, увидел его глаза, кроме отражавшегося в них огня, он увидел лицо смерти.

– Хочу…

– Где Тилет? Да, и что с Марком? Только не ври мне.

– Ты меня все равно убьешь! – выдавил из себя здоровяк.

– Да, но ведь для тебя важно, как я это сделаю, не так ли? – ответил Кинт и направил стволы ему в пах.

– Через два квартала винный погреб, – здоровяк показал куда-то себе за спину, – по этой стороне канала, там нейдешь всех и свою смерть!

Здоровяк кинулся было на Кинта, выхватив из-за спины нож, но Кинт лишь быстро соскочил с колоды, сместившись вправо и огрел того по голове тяжелыми стволами дробовика. Здоровяк растянулся рядом со своими друзьями, а через мгновение, его же нож оказался у него под лопаткой, достав до сердца. Залив костер вонючим варевом из котелка и потушив светильник, Кинт вышел из-под навеса и зашагал в темноту кварталов на берегу канала.

Над входной дверью в винный погребок, поскрипывая, раскачивается вывеска, рисунок на ней давно выгорел, вымылся дождями и выветрился, и теперь это просто толстая доска на двух кусках цепи. Масляный светильник в нише стены позволяет разглядеть ступени спуска в погребок, дальше массивная дверь, окованная железными пластинами. Небольшой козырек, под ним сутулый парень, накрывшись капюшоном плаща, пыхтит трубкой. Услышав шаги по лужам он поднял голову…

– Тика, это ты? – парень сделал несколько шагов по ступеням вверх, вглядываясь в темноту.

Ответа не последовало, лишь шум ливня да скрип вывески на ветру. А потом удар, внезапный удар сзади, заставил парня сделать резкий и глубокий вдох, но уже бесполезный… Кинт задул светильник, достал его из ниши, перевернул и пролил маслом петли двери. Спустя минуту, он чуть потянул на себя дверь, та тихо поддалась, затем Кинт достал три толстых патрона, зажал их меж пальцами правой руки, поднял и прижал к плечу приклад короткого трехствольного дробовика и решительно шагнул в проем двери, навстречу тусклому желтому свету.

Первому досталось Марку, который вальяжно расположившись в кресле пил пиво из большой и высокой кружки, он так и умер – в кресле, и не выпустив из руки кружку. Человеку, что сидел недалеко от двери и с карабином на коленях, оглушенному выстрелом и согнувшемуся закрыв уши, Кинт приложил прикладом в висок, а затем выстрелил еще два раза. Сместившись за кирпичную колонну, что поддерживает сводчатый потолок погребка, Кинт быстро переломил стволы, перезарядил дробовик и рухнул на пол, вывалившись из-за колонны и отстрелявшись по ногам суетящихся людей меж столов и стульев в небольшом зале, после чего быстро подскочил и, сунув дробовик в чехол на бедре, выхватил револьвер…

– Где мой друг, что был с Марком? – разрядив револьвер и оставив в живых только одного человека в зале, Кинт присел около него и высыпал на пол стреляные гильзы.

– Ты… ты не уйдешь отсюда живым, – держась за раздробленную голень, прошипел с виду солидный мужчина, лет пятидесяти, с рыжей кучерявой шевелюрой и такими же рыжими бакенбардами, – тебя разорвут!

– Возможно, но сначала я разорву тебя и начну отсюда, – Кинт придавил коленом голень рыжего, отчего тот, хватая воздух ртом, стал закатывать глаза, – где Тилет?

– В клетке, там, – простонал тот в ответ, кивнув на дверной проем за большим открытым очагом.

Свернув шею рыжему Кинт поднялся и обнаружил, что оглушенный встал на четвереньки пытаясь сообразить, что происходит, он подошел и перерезал ему горло.

– Лежи, не вставай…

Вернув револьвер в кобуру, Кинт перезарядил дробовик и прислушался – со стороны улицы доносился какой-то металлический звон.

– Крысиная нора подняла тревогу? – вслух сказал он и направился к проему.

Войдя на кухню, Кинт сразу пригнулся, так-как заметил тень сбоку, это была женщина, она кинулась на Кинта с немалым тесаком в руке из своего укрытия – небольшой ниши у дверного проема. Перехватив ее руку с одновременным заходом ей за спину, он подтолкнул ее немного позволяя упасть потеряв равновесие.

– Где клетка? – Кинт направил на нее дробовик.

Красивое, красивое и полное ненависти лицо смотрело на Кинта, женщина лежала на полу, тесак из руки не выпустила и только крепче сжимала рукоять своего оружия.

– Будь ты проклят, я найду тебя даже в преисподней! – женщина метнулась к Кинту и сразу получила заряд картечи в грудь.

– Придется встать в очередь… – тихо ответил Кинт и осмотрел небольшое помещение кухни.

– М-м-м… гхм-м-м… – донеслось из-под пола.

У ящика с овощами действительно была небольшая клетка, и там кто-возился.