У Бренно глаза полезли на лоб. Изрыгая проклятия и самые изощренные сицилийские ругательства, он поддал ногой столик с телевизором. Телевизор грохнулся на пол, послышался удар и звон стекла…
Бренно обернулся к Салимбени, схватил за отвороты пиджака. Лицо его перекосилось от ярости.
— Теперь твоя жизнь стоит меньше, чем его, — он указал на скалившего клыки черного пса.
— Я сделаю все, что хотите! Прикажите, и я сам, собственными руками убью Рибейру.
— Ты убьешь? — с невыразимым презрением спросил Бренно. — Да для этого надо быть мужчиной!
— Я еще буду вам полезен! Верьте мне! — шептал, белый как бумага, Салимбени.
— Отец, может, он и впрямь еще пригодится, — впервые подал голос молчавший до сих пор Марко. — Отпусти его. Пока документы у Рибейры, мы ничего не в состоянии сделать — мы в его руках. Рибейра доверяет Салимбени. Может, благодаря ему мы подберемся к Рибейре… Ты можешь узнать, где Рибейра хранит свои документы?
— Я разузнаю… Я…
— Все «я» да «я», шут гороховый! — заорал Бренно.
— Говори: ты знаешь, где у него сейф или тайник, в каком банке держит деньги, кто у него адвокат или нотариус? — наседал Марко.
— Погодите, погодите минутку! Да, у него, кажется, есть доверенный нотариус… — прошептал Салимбени.
— Живо говори адрес, фамилию! — приказал Бренно.
— Сейчас не знаю. Верьте мне! Я все разузнаю и вам скажу, — все также почти беззвучно проговорил Салимбени.
— Ну, ладно. Даю тебе шанс. А теперь пошли, подпишешь документ о назначении Марко — он станет твоей правой рукой и присмотрит за тобой, чтоб ты нам больше не гадил. А ты расшибись в лепешку, но узнай про этого нотариуса и кому предназначены деньги. Не то…
— Хорошо, хорошо, я все подпишу… все сделаю, как вы хотите, — трясущимися губами прошептал финансист.
Схватив Салимбени за руку, Бренно рывком поднял его со стула и потащил за собой в свой кабинет. Не глядя, Салимбени подписал лежащую перед ним на столе бумагу. Ноги у него дрожали, взгляд блуждал.
Но подписав, он искоса бросил взгляд на Бренно и рискнул спросить:
— Ну, а если все обойдется, все будет хорошо… как насчет моей доли?
— Вы только посмотрите на него! — отозвался Бренно с усмешкой. — Стоит одной ногой в могиле, а все думает о деньгах! Получишь, получишь свое сполна! Не беспокойся! А теперь иди да побыстрее возвращайся. Смотри, не задерживайся!
Самолет приземлился на аэродроме Мальпенса. Рибейру встречал его шофер с машиной. Поздоровавшись с шофером — своим преданным «старшим», Лоренцо молча сел в автомобиль.
Когда выехали на шоссе, Рибейра сказал:
— Мне не хочется ехать домой.
«Старший» спросил:
— А куда?
— Поезжай в центр, там посмотрим.
Некоторое время ехали молча. Потом «старший» начал осторожно докладывать:
— Арестовали Джакомо Карту… Он ранен…
— Знаю, читал в газетах, — прервал его Лоренцо. Потом добавил: — Меня несколько дней не будет дома. Прикажи, чтобы мой кабинет охраняли трое и сам находись там. Ждите моего звонка — я скажу, что делать дальше.
«Старший» кивнул.
Неподалеку от Галереи и Соборной площади Лоренцо отпустил машину и пошел пешком по нарядным улицам в сердце Милана. Было воскресенье, в воздухе стоял колокольный звон, улицы были полны гуляющих. Лоренцо редко приходилось вот так без дела бродить по городу. Он шел, думая о своем, то и дело останавливаясь у витрин роскошных магазинов, глядя невидящим взглядом на выставленные товары.
Когда Мартина вернулась домой с утренней прогулки, она бросилась к соскучившемуся по ней щенку. Он перестал скулить и радостно приветствовал хозяйку. Тут она заметила, что Альберто возится с большой резиновой костью — игрушкой для собак. Войдя из передней в комнату, она, наконец, увидела Лоренцо — у него был ключ от ее квартиры.
— Ну как, ему понравилась кость? — спросил Лоренцо.
— Да. Альберто просил поблагодарить тебя за подарок. Что ты тут делаешь? Давно ждешь?
— Мне не хотелось с аэродрома возвращаться домой…
— Поживешь у меня. Хочешь? — спросила Мартина, целуя его.
Вместо ответа Лоренцо крепко обнял девушку и зарылся лицом в ее густые волосы.
Целый день они провели вместе, не выходя из дома. В объятиях Мартины Лоренцо находил забвение от мучивших его тревог и дурных предчувствий, а девушка отдавалась ему со всей страстью первой настоящей любви. Она успела глубоко полюбить этого чуть таинственного, по-видимому, несчастливого, несмотря на богатство, человека.
Поздно ночью, после бесконечных ласк они, наконец, обессиленные уснули. Но вскоре Мартину разбудили стоны Лоренцо. Он беспокойно метался во сне, что-то бормотал. Перед его глазами в ночном кошмаре снова и снова проходили страшные сцены убийства матери, братьев, они видел их залитую кровью одежду, слышал их крики, выстрелы и топот коней…
Мартина с ужасом и жалостью смотрела на Лоренцо, потом растолкала его, и они вновь заснули.
Наутро Мартина долго не хотела отпускать Лоренцо, но он освободился от ее объятий и поднялся с постели.
За завтраком он сказал, что забыл вчера отдать привезенный ей подарок, и протянул футляр. В футляре лежало бриллиантовое колье.
— Это ошейник для моей собаки? — спросила Мартина. — Я не могу принять такую дорогую вещь…
Она, смеясь, примерила ожерелье Альберто, потом подошла к зеркалу и надела на шею.
— Тебе оно идет больше. Ты в нем еще красивее, — сказал Лоренцо.
Мартина поцеловала его и попыталась вновь увлечь к постели.
Но, осторожно высвободившись, Рибейра проговорил:
— Нет, нет, мне некогда. Я должен идти. До завтра, дорогая!
А накануне вечером, когда Лоренцо был у Мартины, отпущенный на свободу Салимбени прямо от Бренно отправился в палаццо Рибейры. Вместе с ним поехал Марко. Салимбени остановил машину у подъезда и вышел один. Марко остался ждать в автомобиле. На звонок открыл швейцар, который хорошо знал Салимбени в лицо.
— Хозяина нет дома, — сказал он.
— Мне нужно войти, срочно взять одну бумагу.
— Без разрешения никак не могу…
— Пусти, дурак, — прикрикнул на него Салимбени и, оттолкнув швейцара, кинулся вверх по лестнице на второй этаж, где находился кабинет Рибейры.
В доме никого, кроме швейцара внизу, не было: охрану, о которой говорил Лоренцо, видно, еще не успели выставить.
В кабинете Салимбени бросился к компьютеру, включил его. Заглядывая в адресную книжку, лежавшую рядом на столе, начал лихорадочно нажимать одну за другой клавиши, поминутно озираясь, боясь, что кто-нибудь войдет. Наконец на дисплее побежали строчки: «Нотариальная контора Париде Сорренти. Город Лекко, улица Роз, 17».
— Нашел, нашел, — не веря самому себе, радостно прошептал Салимбени.
Записав на бумажку адрес и фамилию нотариуса, выбежал из кабинета, спустился по лестнице и сел в машину.
— Скорее поехали, — сказал он Марко. — Я нашел!
— Поехали, а то отец, наверно, уже заждался, — отозвался Марко.
— Молодец, — похвалил Бренно, когда торжествующий Салимбени протянул ему записку. — По правде сказать, я не очень-то на тебя надеялся…
Ну что ж, иди… А о нотариусе мы позаботимся.
И передал записку Марко, который вышел, подав знак одному из телохранителей следовать за ним.
Уже у двери Салимбени вспомнил о «дипломате».
— Мой кейс, пожалуйста, — попросил он.
— Конечно, конечно. Ты что, думал я его украду? — ухмыльнулся Бренно и скомандовал: — Отдайте ему все — до последнего!
Когда Салимбени со вздохом облегчения вышел на большой двор перед домом, его сразу схватили охранники и потащили в хлев. Салимбени даже не пытался вырваться.
Увидев, что один из телохранителей Бренно по имени Стинко поднял пистолет, Салимбени смог прохрипеть только:
— Нет, нет!
Раздался выстрел, и бывший сенатор и финансист упал лицом вниз на покрытый грязной соломой пол хлева.
Наблюдавший эту сцену Бренно сплюнул и брезгливо приказал: