– Давайте, топайте! А я пока в «Х-Вох» порублюсь! – Валера, как ни в чем не бывало, включил телевизор и схватил джойстик.

– Энто шо ишшо за хреновина? – Дед уселся рядом с ним.

– Держи, Егорыч! – Друган всучил ему второй джойстик. – Думаю, ты заценишь «Баттлфилд».

Мы вышли за дверь. Юрик сунул руку в карман. Я напряг все внимание, готовый к любому коварству. Судьба давно научила – никогда не расслаблять булки.

– Будешь? – спросил Юра.

– Ну, да… – я протянул руку, и он насыпал пригоршню семок. Ух, ты! Как давно я их не грыз. А ведь раньше от семечек у меня была самая настоящая наркотическая зависимость. Что не помешало благополучно забыть прикупить мешок-другой этой заразы для своего Схрона. Стоявший у входа солдат с вожделением уставился на заветное лакомство.

– Пойдем. – Юра двинул по коридору, сплевывая скорлупу на кафельный пол. – Слушай меня, Санек. Парень ты, конечно, горячий… но я все твои движняки насквозь вижу. Сам такой был когда-то…

– А я молодой, но резкий! – зачем-то ляпнул я. Лучше прикинуться дурачком на время.

– Как понос значит? – обернулся Юрик.

– Ну, вот зачем сразу оскорблять? – Я расправил мускульные пластины своей груди. – Ниче не как понос… я резкий, как… как пуля СВД! Такой же мощный и смертоносный.

– Охотно верю, – душевно улыбнулся Юра, – но ты не пережил и доли того, что пережил я. Не видел и сотой процента той жести, что довелось видеть мне. Поэтому считай, что это было предупреждение. Второго предупреждения не будет. Верь мне.

Ну, это мы еще посмотрим. Тоже мне, предупреждальщик херов.

– Ладно, понял, Юра. Обещаю без фокусов. – Я помолчал, лузгая прекрасные семки. – Серьезный ты чувак, без «бэ», куда уже мне. Но как же ты все таки так драться научился? Не верю, что с жабы может так переть!

Он внимательно посмотрел на меня и ответил без грамма улыбки:

– А я натренировался.

Рассказ Юрика

Геннадий предложил пронести амфибий в больших ведрах от попкорна. Чемодан и аквариум остался в машине. Чтобы жабам было комфортно, они налили в ведерки немного воды, зайдя для этого в туалет. Лишняя воздушная кукуруза полетела в унитаз. Оставили ровно столько, чтоб не было видно пупырчатых спинок.

Они двигались в орушей толпе фанатов, медленно приближаясь к громадине спорткомплекса. Юрий крепко сжимал драгоценную ношу. Дурацкая идея – прийти сюда. Надо было остаться в гостинице. Гена же наоборот веселился. Он где-то раздобыл зенитовские «розочки» и теперь выкрикивал футбольные лозунги вместе с прочим сбродом.

На входе в Зенит-Арену маялась многотысячная очередь. Всех шмонали омоновцы. Блин, что они подумают, когда обнаружат жаб? Да лучше бы нашли. Хоть не придется толкаться с этими галдящими дебилами.

– Что у вас там, гражданин? – Мощный боец преградил путь резиновой дубинкой.

– Попкорн! Че, не видишь что ли? – Геннадий нервно рассмеялся.

– Ведра откройте! И ты тоже! – велел омоновец, кивнув Юре.

– Задрали, мусора поганые! – закричал кто-то в толпе. – Дайте пройти уже, твари!

Юрик увидел, как глаза мента под защитным забралом полезли на лоб, когда Гена снял крышку. Видимо, Генрих выбрался-таки из-под попкорна. Класс, вздохнул Юра, свалим на хрен отсюда.

– Нельзя с животными! Давай в сторону!

– Погоди, командир, погоди! Может, договоримся? – быстро заговорил Гена, вытаскивая пятитысячную купюру.

– Ты чо, офицеру при исполнении суешь, чудила?! – взревел омоновец. – В кутузку захотел? Так, парни, берите вон тех дятлов с попкорном!

Эта история имела бы гораздо более скверный конец для Юрика, но в этот момент у одного из фанатов – бритоголового крепыша в бомбере и берцах – нашли дымовые шашки. Завязалась буча. Хулиганы бросались на подмогу товарищу. Менты с матом лупасили дубинками, то и дело прячась за щитами от прилетающих бутылок из-под пива. Повалил дым, завизжали какие-то бабы. Омоновец, остановивший их с Геной, ринулся в гущу дерущихся тел.

– Пошли быстрей! – подмигнул Гена. – Вот за этот кипеш я и люблю футбол!

Глава 51

Рассказ Юрика

Места оказались неплохие, в середине трибун. Глядя на людские волны, Юра чувствовал легкую тошноту. Толпа кипела и бурлила, как блевотина в огромном унитазе. Сходство дополняла, медленно отодвигающаяся под бравурную музыку крыша свода. Снаружи повеяло свежестью, и стало лучше. Сквозь открывшееся отверстие поле озарил широкий луч солнца. Мурашки побежали по спине. Красиво, блин, хмыкнул Юрик.

Стали выходить команды. На циклопическом экране крупным планом транслировали рожи героев ногомяча. Он без труда узнал только Кокоркина и Кержакова.

– Кержаков, сцуко! Не дай бог, опять промажешь! – заорал Гена и хрипло расхохотался.

Приветственным гулом взорвались красные фанатские секторы. На поле выбежали ЦСКА. Кое-где взмыли ядовитые дымы «фаеров». Куда, блин смотрит ОМОН, с тоской подумал Юра, поглаживая Зюзю. Та, похоже, нервничала от громких звуков.

Гена снова подскочил и завопил:

– Кони, вам хана!!! Валите домой! Иии-го-го, бляха!!! – и уселся с чувством выполненного долга.

– Когда начнется-то? – заерзал Юрик. – Зюзя переживает…

– Сейчас начнут! Круто же! Ты только посмотри!

– У тебя Генрих сейчас из банки вылезет! – воскликнул Юра.

– Он же тоже заценить хочет, как Коням под хвост накидают! Верно, Генрих? – Геннадий вытянул руки, поднимая ведро с заинтересованно оглядывающейся жабой. – Смотри, друг! Смотри, родной! Историческая игра!

Походу, этот придурок уже нализался, осенило Юрика. Иначе, как объяснить такое неадекватное поведение? Внезапно он понял, для чего вся эта затея с разведением жаб. Блин, как жаль, что их террариум в этом замешан… а может сдать этого Гену ментам пока не поздно? Хм… но вдруг тогда и его арестуют, как соучастника? Юра даже вспотел. Почему, вот так всегда? Только встанешь на ноги, найдешь дело своей мечты, которое приносит практически настоящее счастье, только ощутишь вкус полноценной жизни, как перед тобой уже маячит ехидно ухмыляющаяся жопа.

Надо сваливать. Да. Можно сказать Гене, что пучит живот – мол, надо в сортир. Тот вряд ли что-то заподозрит. И бежать, бежать, бежать на поезд! Юрик уже было поднялся, но началась игра! Народ повскакивал со своих мест, надрывая глотки и размахивая флагами. Блин! Затопчут еще ненароком, или пизды дадут. Хорошо, дождемся конца первого тайма. Сделаем ноги в перерыве, правда, Зюзя?

Уже без особого интереса он следил за историческим матчем. Два десятка миллионеров вяло гоняли мячик по всему полю, отрабатывая гонорары. Вот, какой-то ниггер получил желтую карточку. Вот Акинфиев, распластавшись в воздухе причудливой каракатицей, перехватил бреющий выстрел по воротам. Трибуны взорвались гневным свистом. О, боже, простонал Юра, посмотрев на табло. Еще двадцать минут терпеть этот мрак. Он печально провожал взглядом мяч... туда-сюда… да, блин, забейте уже гол кто-нибудь, ленивые мудаки! Внезапно, буквально весь стадион подскочил и принялся истерично верещать.

– Давай, Саня! Давай! Бей, Кержак!!! Херачь!!!

А случилось вот что. Дзюба обманным финтом перехватил мяч из-под носа Березуцкого и сделал решительный пас Кокоркину. Тот ловко перехватил подачу и, обведя двух подлетевших «Коней», послал заветный кожаный шарик через поле. Прямо под ноги набирающего разгон Кержакова. Какой момент! За миг до бронебойного удара в ворота ЦСКА стадион ощутимо тряхнуло. Шипастая бутса выдрала куски дорогостоящего газона в микронах от предательски вильнувшего шайтан-мяча. Юрик схватился за сидение. Что еще за спецэффекты? Невозможно было передать океаны ненависти неудержимым цунами хлынувшие на зенитовского нападающего. Если бы человеческие эмоции каким-то образом выделяли энергию, стадион испарился бы в неистовой вспышке клокочущей ярости. Трибуны под ногами задрожали. Охренеть, разорались. Он крепко придавил крышку, под которой забилась перепуганная Зюзя.

Свист и гул нарастал. Никто из находящихся в тот момент на стадионе Зенит-Арены не мог догадаться, что это взлетают противоракеты из замаскированных шахт Васильевского острова. Люди начали утихать, испуганно озираясь. Чудовищный вой набирал силу. Юра посмотрел наверх через открытый купол и ахнул. Голубое небо перечеркнули жирные дымные полосы уходящих в стратосферу ракет. Салют что ли, мелькнула успокаивающая мысль. Но где-то в глубине сознания другой Юрик, всезнающий и хладнокровный, мрачно покачал головой.