- Приветствуем великого пергамского стратега, освободителя нашего свободного полиса!.. – начал речь эпистат, по крайней мере, у Эвмена было такое предположение.

- И я приветствую… Совет города Эфеса, - осторожно ответил Эвмен.

- Столь радостна стала весть о нашем избавлении от кровавого тирана Архидеоса, граждане Эфеса в неоплатном долгу перед Пергамским царством… - продолжил эпистат.

Вся суть речи сводилась к тому, что именно Архидеос вверг полис в войну, за что и поплатился головой на поле брани. И благодарный народ Эфеса с радостью принимает освобождение из рук пергамского стратега и обещает быть самым преданным союзником из всех, что когда-либо были у Пергама. Следя за толпой на улице, Эвмен не мог не заметить, какие отрицательные эмоции вызывало подобное переобувание на лету у жителей Эфеса. Похоже, горожане действительно симпатизировали своему тирану. Что ж, тем лучше.

- Эстарх, - в полголоса позвал стратег находящегося рядом соратника.

- Да, стратег? – тут же отозвался гиппарх.

- Пожалуй, - продолжил так же в полголоса Эвмен, увидев, что в ворота начали входить войсковые колонны, - нам пора избавить Эфес от его нынешнего управления.

- Приказать вырезать?.. – удивился гиппарх.

- Именно. Сами подставились.

- Прямо сейчас? – решил лишний раз перестраховаться Эстарх, опасаясь, что может неправильно понять приказ.

- Да, соматофилаки, я думаю, с этим быстро справятся.

Пара коротких команд… И соматофилаки врезались в толпу аристократов, без пощады вырезая безоружных людей. Вся площадь словно застыла – эфесские горожане не двигаясь, смотрели на соматофилаков, деловито осматривавших тела – мало ли кто ещё был жив? Да колонны пергамских войск всё так же двигались к центральной площади – в эфесских казармах место для поредевшей армии нашлось. Городская стража и вовсе оказалась в сильно неловком положении – вроде и надо было защитить своих сограждан, но и желания нет, и пергамские солдаты не располагают к такой глупости. Потому стражники решили дипломатично продолжать охранять порядок.

- Народ Эфеса, я привёз тело Архидеоса – и он, и ваши сограждане погибли смертью храбрых. Ни один эфесский солдат не сдался на поле боя – все бились до последней капли крови. И я, как видевший подобную доблесть, счёл невозможным слушать столь ужасающую ложь о павших… Завтра состоятся похороны Архидеоса, на которых я лично отдам дань уважения столь бесстрашному стратегу и его армии, набранной из граждан вашего великого полиса!

Проговорив всё это, Эвмен тронул коня – пора было располагаться во дворце, дел предстояло немало. Речь, конечно, так себе, но пришлось придумывать на ходу – не ожидал, не ожидал стратег, что аристократы настолько оборзеют, фактически подставив своё горло под нож. Ну, баба с возу – кобыле легче. Можно было начинать, ммм… пергамизацию? Эфеса.

А вот дворец Эвмена разочаровал – невнятные колоннады, побелка вместо мрамора, словно и не дворец, а вилла богатого горожанина в сельской местности… Впрочем, внутри обстановка была вполне себе царской – и великолепная лепнина, и просторные залы, и даже уютная библиотека, сразу оккупированная Эвменом на нужды кабинета. Конечно, почитать ему вряд ли удастся, но знакомая обстановка его кабинета в Пергаме грела сердце.

Дела, дела, дела… Уничтожив аристократов Эвмен сильно облегчил себе жизнь в будущем, но и сильно осложнил в настоящем – приходилось искать замену погибшим на ходу, что сказывалось на скорости исполнения поручений и общем качестве работы. Накормить войска удалось только после полуночи, благо, завтра, вернее, уже сегодня, они будут спокойно отсыпаться до обеда. Чего не светило Эвмену. Зато контрибуция получилась очень щедрой – убитые аристократы предоставили все свои сбережения в казну царства, равно как и земли, и рабов, и всё прочее имущество. Пергамское царство было перед ними в неоплатном долгу…

Всю ночь Эвмену пришлось налаживать работу административного аппарата города. Дело откровенно скучное, неблагодарное и трудоёмкое… К счастью, к утру с большей частью проблем разобраться всё же удалось, но лечь поспать Эвмен не успел.

- Стратег, пришёл гиппарх Эстарх, - заглянул в комнату соматофилак.

- Впускай.

- Стратег, погребальный костёр приготовили, тело Архидеоса уже на месте, сейчас читают молитвы жрецы.

- Ну что ж, пойдём на площадь.

Эвмен с Эстархом двинулись под охраной десятка соматофилаков – всё же город только перешёл под контроль Пергама, к выходу из дворца. В лицо ударили рассветные лучи солнца – как же приятно было выйти на улицу после бессонной ночи именно в это время, когда утренняя прохлада ещё приятно ласкала кожу, а уже вышедшее солнце лишь согревало, а не палило с небосклона….

На площади, в окружении караула аргираспидов, уже стоял погребальный костёр с телом. Вокруг толпились горожане – похоже, своего тирана люди действительно любили и уважали. По крайней мере, вся площадь была забита под завязку, хотя, казалось бы, только вчера город был захвачен, а аристократия вырезана на глазах у людей. Что ж, это доказывает правильность идей Эвмена – опираться на аристократию далеко не лучший выбор, если хочешь создать единое, мощное государство…

Кое-как пробивая коридор в толпе, соматофилаки расчищали путь для Эвмена с Эстархом. Люди, видя вооружённых солдат, пытались расступаться, но получалось не очень – толкотня была ужасная, не заметившие соматофилаков люди сердито толкали пытающихся расступиться обратно. В общем, всё как обычно… Но, наконец, стратег с гиппархом подошли к оцеплению аргираспидов. Жрецы как раз закончили свои молитвы – к подножию костра уложили принесённых в жертву животных.

- Стратег, прошу… - обратился, судя по всему, главный жрец. И не разберёшь особо – все бородатые, все одеты в одинаковые балахоны… Надо будет узнать.

Эвмен, поднялся по специально приставленной лестнице – костёр высотой примерно достигал человеческого роста, и пробрался по скользкому от масла хворосту к телу. Он долго думал, как выразить своё уважение, что сказать людям и, как ему казалось, придумал наилучший выход. Оглядев толпы людей, затихшие в ожидании речи, Эвмен слегка улыбнулся – её не будет.

Стратег молча поклонился – в пояс, телу Архидеоса, постояв так несколько мгновений, он выпрямился и вложил золотую драхму в рот мертвецу. Всё в гробовой тишине – ни вскрика, ни кашля, все молча наблюдали за стратегом. Спустившись, Эвмен протянул руку – ему тут же дали факел, и подпалил хворост. Огонь, пару мгновений словно в задумчивости, нехотя расходился по древесине, но, дойдя до промасленного хвороста, с невероятной мощью полыхнул во все стороны, охватив весь костёр. Люди, стоявшие вблизи, торопливо отпрянули – так дохнул жар на окружающих.

Всё так же в тишине Эвмен двинулся обратно во дворец.

- Эстарх.

- Да, стратег?

- Приготовь пару десятков соматофилаков – хочу проведать одно из чудес света.

- Ты про храм Артемиды? – на всякий случай уточнил Эстарх.

- А в округе есть другие?

-Нет, стратег. Может, взять пару гиппархий?

- Эстарх, тебе дай волю, ты всю армию туда притащишь. Дай людям отдохнуть. Пары десятков соматофилаков хватит – врагов на этой земле у меня осталось немного, и они пока не готовы к выступлению…

- Надеюсь… - под нос пробормотал Эстарх, подумывая о том, чтобы всё же прихватить хоть одну гиппархию – просто пустить их в паре километров позади отряда, чтобы стратег не узнал.

* * *

- Ты же понимаешь, насколько сложную задачу хочешь взвалить на свои плечи? – спросил, задумчиво вертя в руке писало, Атталос.

- Отец, в противном случае нет будущего ни у Пергама, как государства, ни у эллинов, как народа! Ты же сам видишь, что мы подошли к закату! – Эвмен нервно нарезал круги по кабинету, активно жестикулируя при разговоре, - это конец эпохи эллинизма! Это конец всего, что нам дорого! Сколько ещё продержатся греки?

- Ну-ну, сынок, не надо столько патетики, - невольно улыбнулся Атталос.